Польский крест советской контрразведки
(Польская линия в работе ВЧК-НКВД 1918-1938) - Зданович Александр Александрович - Страница 55

Подытоживая сказанное в этом параграфе, подчеркну некоторые важные, на мой взгляд, особенности развития польской разведывательной службы на восточном направлении в межвоенный период. Я использую такое определение, как «условный мир», которое вполне соответствует тому, что происходило в сфере деятельности специальных служб. Да, открытых боевых действий с 1921 г. не велось, но тайная война только набирала обороты. Система разведывательных органов развивалась и совершенствовалась. Однако практически с первого мирного года четко обозначились три направления.

1) Создавались резидентуры под прикрытием дипломатических и иных польских представительств на нашей территории. Причем этих представительств было значительно больше, чем советских в Польской Республике. Только консульства были открыты в Москве, Петрограде, Минске, Харькове, Тифлисе, позднее и в Киеве. Разного рода комиссии и делегации работали, кроме указанных городов, еще в Новониколаевске и Одессе. Сравним с нашей стороной — консульство в Варшаве, позднее в Кракове и Львове. На большее поляки не соглашались. Комиссия по репатриации функционировала только в польской столице. И это все.

2) Разведывательные резидентуры были созданы в столицах государств, имевших общую границу с СССР, причем со спецслужбами таких стран, как Латвия, Румыния, Финляндия и Эстония, полякам удалось наладить обмен добытой по нашей стране информацией. Кроме указанных «соседей», резидентуры имелись в Турции, Китае, Чехословакии, Австрии, Италии, вольном городе Данциге и некоторых других местах. С разведкой Франции и Японии, а позднее и Англии существовали рабочие контакты именно по вопросам работы против СССР.

3) На базе разведывательных отделов армий после окончания советско-польской войны были организованы территориальные органы в виде экспозитур. В основном на советском направлении действовали экспозитуры № 1 (Вильно), № 5 (во Львове) и № 6 (в Бресте).

Активно работала экспозитура № 2 в Варшаве, которая сосредотачивала свои усилия на так называемом «прометейском движении» — всемерной поддержке сепаратистских эмигрантских организаций (украинских, белорусских, кавказских и среднеазиатских), а также создавала оперативные возможности для подрывной и шпионской работы в СССР русским белогвардейским эмигрантским структурам.

Кадровый потенциал польской разведки был достаточно высок с точки зрения общей подготовки сотрудников и их профессионального мастерства. Многие руководящие должности занимали бывшие офицеры австро-германской и русской армий, и, что было крайне важно лично для Ю. Пилсудского, они являлись многолетними членами созданной им Польской организации войсковой, имели опыт нелегальной работы и однозначно были не просто патриотами Польши, а польскими националистами. Те же, кто работал на восточном направлении, в добавок были русофобами и активными противниками коммунистических идей.

Операции, проведенные польской разведкой в межвоенный период против СССР, в ряде случаев являлись успешными. Вербовочная база для 2-го отдела ПГШ и его подчиненных структур имелась обширная: большое число поляков проживало в нашей стране, и многие из них предпринимали попытки репатриироваться в Польшу, выражая готовность помогать разведчикам до своего отъезда. В первой половине 1920-х гг. сотрудники резидентур использовали свои старые связи с бывшими офицерами царской армии, поступившими после 1917 г. в РККА, и пытались (надо сказать, далеко не безуспешно) использовать их как источники информации.

Поляки пошли на создание специальных разведшкол. Чекисты установили, что в тактическом плане поляки отреагировали на высылку кулачества из районов сплошной коллективизации, прежде всего в УССР и БССР. Они приступили к вербовкам агентуры в местах ссылки кулаков с последующей переброской завербованных лиц в Польшу для обучения в разведшколах. В дальнейшем предполагалось их использование в подготовке и совершении диверсий на военных и иных объектах[479].

Анализ документов 2-го отдела ПГШ, его филиалов — экспозитур и резидентур — показывает, что они интересовались широким кругом вопросов, имевших отношение к советским армии и флоту: дислокацией воинских частей, развитием технических родов войск (бронетанковых и авиационных), ходом военной реформы и ее результатами и т. д. Для советских контрразведчиков особенно важным показателем являлось настойчивое стремление польских спецслужб добыть персональные данные и детальные характеристики на конкретных военачальников и лиц из их близкого окружения. Это однозначно свидетельствовало о поиске противником агентурных подходов к наиболее осведомленным секретоносителям — таким как нарком по военным делам, члены Реввоенсовета СССР, крупные штабные работники, командующие военными округами, комкоры и комдивы.

Таким образом, можно утверждать, что польская разведка реально была противником № 1 для советских спецслужб в период с 1921 по 1939 г.

Контрразведывательная работа вообще и против польских разведывательных органов в частности концентрировалась до начала мая 1922 г. в Особом отделе ВЧК-ГПУ. Еще в период советско-польской войны в этой структуре советских органов госбезопасности по личному указанию Ф. Дзержинского была образована нештатная польская группа под руководством заведующего оперативным отделением ОО ВЧК А. Артузова. При этом на выданных во второй половине 1920 г. мандатах, подтверждающих полномочия работы на местах, должность Артузова именовалась как особоуполномоченный по польским делам[480]. Эта группа работала не только в Москве, но и выезжала в другие города для проведения оперативных мероприятий. Безусловно, зоной ее особого внимания являлись районы, прилегавшие к полосе боевых действий Западного и Юго-Западного фронтов. Соответствующих специализированных подразделений в особых отделах фронтов и армий не имелось, но понятно, что практически вся их работа по борьбе со шпионажем, диверсиями и иными подрывными действиями велась из расчета на связь этих проявлений с тайными операциями польской разведки.

Еще в период советско-польской войны в некоторых армейских чекистских аппаратах создавались (по примеру ОО ВЧК в Москве) нештатные оперативные подразделения по борьбе с польской разведкой. В частности, в Особом отделе 12-й армии Юго-Западного фронта, оперировавшей в основном на Украине, имелась «специальная агентурная группа», укомплектованная оперативными работниками польской национальности либо владеющими польским языком[481]. На основании приказа РВСР в октябре 1920 г. началось формирование на Западном фронте 1-й польской армии[482]. Для оперативно-чекистского обслуживания воинских частей армии учреждался Особый отдел. Начальником этого органа должен был стать польский коммунист Ян Каликстович Ольский (Куликовский). Начиная с 1991 г. я написал несколько исторических очерков об этом выдающемся чекисте и практически вывел его из тени полного забвения после трагической гибели в период массовых репрессий[483]. И этим горжусь. А здесь лишь упомяну о том, что Ольский начал свою работу в органах госбезопасности в 1919 г., в период советско-польской войны возглавлял Особый отдел 16-й армии и провел несколько крупных операций против разведки врага. Далее руководил ЧК Белоруссии. С 1923 г. трудился в Центральном аппарате и несколько лет возглавлял всю контрразведку ОГПУ.

Центральный аппарат ВЧК оперативно отреагировал на стабилизацию советско-польского фронта и прекращение боевых действий необходимыми организационными изменениями. В частности, согласно приказу ВЧК № 182 от 27 декабря 1920 г., Особый отдел Западного фронта был переименован в Особый отдел Охраны польской границы, и теперь в зону его ответственности входила территория от озера Освея до города Гусятин. А северный участок границы предстояло обеспечивать Особому отделу 16-й армии[484]. Неделей ранее состоялся приказ № 169, объявивший о создании самостоятельного Иностранного отдела ВЧК. Поскольку он создавался на базе Иностранного отделения ОО ВЧК и, согласно 3-му параграфу приказа, подчинялся начальнику ОО ВЧК В. Менжинскому, то есть руководителю контрразведки, то и основной задачей нового органа оставалась закордонная контрразведывательная работа — проникновение в спецслужбы враждебных государств. Польша стояла здесь на первой позиции.