Выбор и перемены (ЛП) - Беланджер К. Л. - Страница 36

— И она ему поверила? — Бо был ошарашен. Он не мог поверить, чтобы кто-то купился на такой очевидный трюк.

Опять же, он предполагал, что она купилась. Иначе всё вышло бы по-другому.

— Я не знаю наверняка, во что она поверила или не поверила, но ты помнишь, как всё было между ними. Папа был главой дома, и всё тут. У неё никогда особо хорошо не получалось противостоять ему. Даже при лучших обстоятельствах. На самом деле, я бы сказал, что она немного боялась его. Думаю, мы все боялись, так или иначе.

С этим Бо не особо мог поспорить.

— В любом случае, — продолжил Чарли, — в итоге всё дошло до точки, когда папа поставил перед ней ультиматум: она могла бросить этого парня и вернуться к отцу, или могла остаться с тем парнем и никогда больше не видеть своих детей. Было ужасно заставлять её выбирать. Не просто между двумя мужчинами, что было бы легче, учитывая, что к тому времени отец сделал её жизнь такой несчастной, что она ненавидела быть его женой. Он заставил её выбрать между самыми дорогими — этим парнем и нами. Как бы она его ни любила, не думаю, что она могла вынести мысль о том, чтобы бросить нас и никогда больше не видеть.

— Ты был практически взрослым, — крикнул Бо. — Чёрт, ты ушёл из дома практически сразу после её смерти. Так как папа мог запретить ей видеть тебя? И рано или поздно мы бы все выросли.

— Ты споришь с логикой и задним числом. И, по большей части, ты прав. Она могла бы сделать миллион вещей. Для начала найти хорошего адвоката. Чёрт, ей даже не нужен был хороший. Любой приличный сказал бы ей, что отец никак не сможет оторвать её от детей. Но как я сказал, она боялась его и, наверное, чувствовала вину и депрессию, так что вместо того, чтобы выбирать между двумя невозможными вариантами, она выбрала третий путь и покинула нас всех.

Бо было тяжело поверить в услышанное. Как он мог не замечать, что это всё происходит вокруг него?

— Ты когда-нибудь требовал у папы объяснений этого?

Чарли рассмеялся, но это был пустой звук.

— Ты помнишь, чтобы я когда-нибудь не требовал ни от кого объяснений? Особенно, когда думаю, что человек ошибается?

Теперь Бо тоже рассмеялся, так же глухо, вспоминая их прошлые споры.

— Нет. Полагаю, нет.

— Тогда очевидный ответ на этот вопрос — да, я требовал у него объяснений. Должен добавить, довольно жёстко. Со своей самодовольной восемнадцатилетней мудростью, я практически назвал его убийцей. Я сказал, что он убил её так же, как если бы сам за неё врезался на машине в эту стену. И обозвал его пару раз. Назвал тираном и агрессором, а затем он выбил из меня всё дерьмо. Помнишь, у него было короткое весло?

У Бо практически заболела поясница от воспоминаний.

— Да. И...?

— И... ты никогда не думал, куда оно делось после моего отъезда? Почему оно внезапно исчезло? Ну... это не потому, что я взял его с собой в память о старых временах, поверь мне. Это потому, что он сломал его. Об меня. После того, как мои синяки прошли, я ушёл. И такие у нас сейчас отношения.

— Не совсем, — тихо произнёс Роберт и положил ладонь на руку Чарли.

Чарли нежно похлопал его по руке.

— Нет. Не совсем.

— Что вы имеете в виду? — спросил Бо, неожиданно тронутый их взаимодействием.

Чарли улыбнулся.

— Это значит, что со своей уже почти тридцатиоднолетней мудростью, я понимаю, что всё было не так просто, как я думал. Да, папа тиран, и я счастлив сказать тебе выбираться из-под его контроля. Но он не убивал маму. Она убила себя сама. Любо потому, что любила нас и того другого парня слишком сильно, чтобы выбирать между нами, либо потому, что не любила никого из нас достаточно, чтобы бороться. В любом случае, это был её выбор. Не папин.

Бо не мог сказать, что сейчас чувствует. Мысленно, он знал, что должен что-то чувствовать. Как можно было услышать всё это и ничего не почувствовать? Но по большей части... он чувствовал онемение.

— Спасибо, что рассказал мне, — сказал он.

— Я всё ещё не уверен, что должен был, — сказал Чарли, но Роберт ему возразил.

— Нет. Думаю, Бо прав. Секретов было слишком много.

— Что ж... тогда, — вздохнул Бо, — в духе полного откровения, полагаю, сейчас хорошее время сказать вам, ребята, что я сейчас вроде как сплю с парнем.

Чарли казался ошеломлённым.

— Ого. Это... неожиданно.

— Я тоже этого не ожидал, но вот так.

— Как давно это длится?

— Три месяца, плюс-минус. Всё сложно.

Чарли поднялся на ноги, потянул брата за руки, заставляя встать, и обнял его.

— Жизнь сложная. Поэтому людям нужны адвокаты.

— Забавно. Я думал, адвокаты просто делают жизнь ещё сложнее, — поддразнил Бо, но обнял брата в ответ.

— Зависит от того, на какой ты стороне, так сказать, — ответил Чарли и повернулся к Роберту. — Теперь, когда мы во всём разобрались, что скажешь, если мы спустимся в детское отделение и проверим, сможем ли мы пробиться посмотреть на нашего нового племянника?

— Разве не это адвокаты делают лучше всего? — ответил Роберт.

Чарли повернулся к Бо.

— Ты пойдёшь?

Бо не был уверен, что готов сейчас навестить ребёнка, или Андреа, раз на то пошло.

— Нет. Полагаю, я увижу всех позже.

Он подождал, пока его брат и Роберт уйдут, а затем стоял на месте несколько долгих минут. Он не хотел быть здесь. Это он знал. Но и не хотел ехать домой. На самом деле, он понятия не имел, где хочет быть.

Он только знал с кем.

Поездка была достаточно короткой, чтобы Бо не успел передумать, но это чуть не произошло, когда спросив: «Кто там?» Эрик выглянул зелёным глазом через щель в закрытой на цепь двери.

Когда Эрик полностью открыл ему дверь, Бо не пришло в голову ни одного слова.

Они смотрели друг на друга, пока Эрик наконец не произнёс:

— Я немного удивлён тебя видеть. Я не был уверен, разговариваешь ли ты со мной.

— Я тоже не был уверен.

— Тогда что ты здесь делаешь?

Бо почувствовал, как глаза начинает щипать от слёз.

— Я здесь потому, что мой старик пытается шантажом заставить меня остаться в компании, угрожая уволить мою бригаду, если я уйду. И пока я пытался выяснить, будет ли лучше всю жизнь работать на сукиного сына, которому плевать, вредит ли он мне, лишь бы было как он захочет, или подвести друзей, лишив их работы, я чуть не потерял свою невестку и новорождённого племянника. И пока я пытался отойти от этого, я узнал, что мой старший брат гей, и у него есть партнёр, о котором он мне никогда не рассказывал. И что он ушёл из дома и никогда не возвращался потому, что у моей матери был любовник, а отец пытался шантажом заставить её вернуться, угрожая, что никогда не позволит видеться с нами. И что она практически пришла к тому же выводу, к которому шёл я: что она лучше умрёт, чем будет делать невозможный выбор — только она действительно пошла на это. И я очень-очень боюсь, что со мной будет то же самое, если я не придумаю решение, с которым смогу жить. И какое бы замешательство, боль и злость я сейчас ни чувствовал, я уверен только в том, что ты единственный человек в моей жизни, который не будет указывать мне, что делать, или заставлять выбирать стороны, или пытаться принять решение за меня, или угрожать, что бросит меня, если я не сделаю так, как ты захочешь. Ты просто поможешь мне понять, что для меня лучше. Прямо сейчас, как бы эгоистично это ни звучало, именно это мне и нужно.

— Как я говорил, для этого я и здесь, — Эрик раскрыл объятия. — Давай ты зайдёшь, и мы всё обсудим, ладно?

Несмотря на всё, что произошло между ними — несмотря на всё, что стояло между ними даже сейчас — Бо мог быть только благодарен за обещание успокоения, ступая в объятия Эрика и закрывая за ними дверь.

Глава 18

Следующим ранним утром, Бо снова попытался на носочках выскользнуть из квартиры Эрика. На этот раз не потому, что хотел избежать разговора. Он пытался вести себя продуманно. Эрик не спал почти всю ночь, помогая Бо разобраться с чувствами, и когда они наконец легли спать, несмотря на то, что не пришли ни к каким выводам, Бо чувствовал себя лучше.