Терновая ведьма. Исгерд - Спащенко Евгения - Страница 105

— Звучит как сказка для непослушных детей, — вынес вердикт Хёльмвинд.

В ответ терновая ведьма снисходительно усмехнулась.

— Пожалуй, если позабыть о том, что сказки имеют обыкновение сбываться… и в нашей власти сделать так, чтобы эта не обернулась непоправимой бедой! Принеси мне последнюю горловину и обретешь прежнюю жизнь, Хёльмвинд. Сможешь улететь домой, если такова будет твоя воля, или остаться и нарекаться единственным ветром в Тьер-на-Вьёр. А хочешь, отдам тебе Ветряное царство — не стану рушить его вопреки искушению?

Слишком хрупкая для сущности, завладевшей ею, девушка выглядела почти беззащитной, готовой просить о содействии. Но сливовые побеги были наготове, а под обманчиво кротким изломом бровей прятались два темных бездонных омута. Пойманный в их колдовской ореол, Северный ветер одернул себя.

«Как и Роза Ветров, она не умеет умолять, все эти ужимки — заслон, маскирующий твердость гранита… Но, праветры, как похожи обе владычицы, требующие от него одного и того же…»

— Если я соглашусь, — неожиданно для самого себя отозвался верховный, — что станет с Мак Тиром?

— Ему не жить! Ни при каком раскладе! — лязгнула зубами терновая колдунья, мигом впадая в прежнее ожесточение. — Но что тебе до никчемного королевича, прилипчивого, как репей? Существование его — не больше чем короткий танец снежинки в круговерти зимней вьюги.

Задержав внимание на ее обручальных перстнях, ветер задумался. Толковать по бесстрастному выражению, противится ли он гибели спутника или взвешивает иные мотивы, было непросто. Потому, чтобы избавить его от колебаний, тьер-на-вьёр подступила ближе и клятвенно пообещала:

— Сделаешь, о чем условлено, и проси любой милости. Даю слово, что не поскуплюсь на чары. Но если отвергнешь мое предложение…

Великодушие как волной смыло. Судя по огонькам, мерцающим в ее глазах, пощады от колдуньи ожидать не стоило.

Чтобы не навлечь на себя праведный гнев, верховный произнес как можно убедительнее:

— Мне нужно подумать.

— Думай. — Ведьма благосклонно взмахнула подолом, вынимая из кармана латунный колокольчик. — Но не слишком долго. Завтра пополудни я вздерну вас обоих.

— Она тебя повесит, — поигрывая гладким осколком янтаря, сообщил Хёльмвинд. — Так или иначе… Самое время прибегнуть к тайным волчьим фокусам.

— Слишком далеко, чтобы заставить ведьму уйти. — Таальвен Валишер развел в полутьме руками. — Могу разве что потянуть за нить, тем самым взбесив ее окончательно.

Тонкая бесплотная струна, видимая лишь охотнику, минуя решетки, стлалась кольцами по коридору, манила прочь из подземелья. Но прикасаться к ней даже мизинцем он не решался.

— В чем тогда польза от душеловства? — беззлобно проворчал верховный. — Довести тьер-на-вьёр до белого каления я и сам горазд…

За долгий, как зима в Сеам Хор, день ветер успел пересказать своему товарищу по темнице подробности свидания с колдуньей. Лютинг отнесся к ним донельзя смиренно, будто собственная скоропостижная кончина не вызывала у него ни горести, ни разочарования. Только спросил, прислонившись затылком к холодной заплесневевшей стене:

— Как она выглядела?

Прежде чем перенестись воспоминаниями в покои привратника, Хёльмвинд оценил на прочность переплетения решеток.

— Как терновая ведьма… Глаза угольные, сливовые ветви трещат и вьются… Думаю, по поводу сна Изольды она не врала, хотя его добровольность вызывает сомнения…

Не такого ответа ждал плененный приморский королевич. Но определить, осталось ли в колдунье хоть что-то человеческое, как это делал он сам, верховный не мог. Главным образом из-за глубинного непреодолимого трепета перед ее магией, которая в один миг затмевала мысли о принцессе.

— Если тьер-на-вьёр избавится от меня… — впервые за время своего заключения Таальвен произнес это вслух, походя отмечая, как буднично звучит голос, — не останется способа пробудить принцессу. Быть может, его знает Роза Ветров, но добраться до нее ведьма тебе не позволит…

— Мне кажется, ты беспокоишься не о том. — Пальцы верховного, обездвиженные узелками на шнуре ветряного медальона, досадливо дернулись. — Она собирается затянуть петлю на твоей шее…

Не найдя, что на это сказать, Лютинг с тихим шелестом завернулся в фейланский плащ, спасаясь от сырости подземелья.

— Ты согласишься на ее условия?

Амулет Вей Эрны в ладонях ветра качнулся драгоценным маятником. Посвящать ли Мак Тира в то, что он обнаружился в кармане, или пусть принц и дальше считает, что надежды на спасение нет? В конце концов, ветряная вещица — отнюдь не гарантия свободы, да и королевич обещал когда-то беспрекословно принять любую прихоть Изольды, будь то сама смерть. Пускай же получает желаемое, а он, Северный ветер, наденет медальон на тьер-на-вьёр и вернет принцессу. Чудесное избавление!

Внезапно ход собственных размышлений привиделся Хёльмвинду со стороны, и от их неприглядности сделалось стыдно. Каким образом подобное вообще пришло ему на ум? Почему вместо освобождения Розы Ветров, роковых совпадений, о которых вела речь тьер-на-вьёр, собственной безопасности, на худой конец, помыслы заполнил единственный образ?

Чувствуя, как рдеют щеки, верховный потянулся к крошечному смотровому окну, подставил лицо дотлевающему вечернему свету. Что творится с его разумом? Нужно немедля объявить о находке, отрезать себе путь к отступлению, пока не знающий милосердия эгоистичный порыв не сделал его похожим на терновую ведьму.

— Я нашел подвеску, которую вручила Изольде Вея Эрна.

Выдернутый из серой полудремы Таальвен удивленно зашевелился.

— Повтори.

— Янтарный медальон обнаружился у меня в кармане. Нужно его использовать. Солгать тьер-на-вьёр, будто я готов ей помогать, затем подобраться и…

Сбитый с толку количеством новостей, принц застыл у границы своей клетки и озвучил первое, что пришло в голову:

— Планируешь подкрасться к ведьме незаметно?

— У тебя есть более удачные соображения? — все еще злясь на самого себя, огрызнулся ветер. — Можем свести ее с ума охотничьими приемами.

Недовольство его было столь явным, что Лютинг счел за лучшее оставить верховного в покое и дождаться, пока сам он не поведает о задуманном. В итоге так и произошло.

— Красться не придется, — пояснил возобладавший над неведомыми ему прежде терзаниями Хёльмвинд. — Я встречусь с колдуньей в Терновом дворце и устрою так, чтобы она оказалась рядом по доброй воле. А если не выйдет… нам обоим все равно болтаться на виселице.

Такому легкомыслию, пришедшему на смену былому смятению перед терновым колдовством, можно было подивиться. Но сил у Таальвена Валишера, ощущавшего на плечах едва ли не всю тяжесть мира, хватило лишь, чтобы спросить:

— Как ты это сделаешь?

Ответа пришлось ждать долго. В тишине сползло за горизонт солнце, невидимое для узников, потом мыши показали любопытные носы из своих укрытий. Чуть позже в темноте раздались шаги совершавшего обход привратника.

Прислушиваясь, Хёльмвинд натянул ветряной кулон через голову, поежился. Еще несколько шагов, и он позовет вояку, потребует послать весточку к терновой принцессе. Что она сотворит с ним, узнав о его желании в обмен на услугу? Не стоит представлять…

Решение принято, помешать его воплощению не сумеют ни фейлан с зелеными глазами, ни сама ветряная владычица. Скоро на Терновую страну опустится ночь, и в королевских покоях останутся лишь тьер-на-вьёр и Изольда, в безумном водовороте судьбы утратившая себя. Да еще Северный ветер, пришедший по зову сердца, чтобы сказать правду…

Но сказать легче, чем сделать. И вот уже блеклая убывающая Альхека брызжет едким марганцем, заливая окна Тернового дворца разбавленной кровью, а Хёльмвинд все не может унять набата в горле.

Коридоры, населенные лишь древними растрескавшимися полотнами да латами, пустыми, как ореховые скорлупки, резко сворачивают, гнетут гигантскими лепными колоннами… в некоторых властвует темень, иные освещены, но бледные язычки пламени не вселяют в анфиладу залов ни капли жизни… Таков чертог терновой принцессы — нескончаемый, немой, словно богатая, но безжизненная усыпальница.