Мой варвар (ЛП) - Диксон Руби - Страница 20

Она стонет, ее руки зарываются в мои волосы, а потом двигаются к основанию моих рогов. Она поглаживает их, и в ответ на это мой член резко увеличивается. От ее прикосновений я становлюсь диким от потребности. Я облизываю и покусываю мягкую округлость ее груди, но меня притягивают те розовые кончики. Я провожу губами поверх одного, и дыхание с шипением срывается с ее губ. Они чувствительны? Тогда я хочу поиграть с ними подольше. Я дразню их так, как она научила меня целовать — ласкаю языком, покусываю губами — и слежу за ее реакцией. Я выясняю, которые из них вызывают тихие вздохи, а которые заставляют ее дико корчиться подо мной.

Тогда мне на ум приходит то, что она творила со мной у ручья. Она взяла меня в рот и играла со мной. Интересно, могу ли я сделать то же самое с ней? Я двигаюсь вниз по ее мягкому животу, губами прокладывая путь, и тогда я касаюсь пальцами завитков ее складок.

— Поцелуй? — спрашиваю я.

Ее губы приоткрываются, и с них соскальзывает тихий стон. На ее раскрасневшемся лице я вижу радостное оживление, и она кивает головой. Ее руки сжимают основания моих рогов, и у меня такое чувство, будто она этими руками сжимает мой член. Я подавляю свой стон.

— Рух, — задыхаясь, говорит она, однако не похоже, что ей хочется остановить меня. Что ж, это хорошо, потому что я умираю от нетерпения скорее исследовать ее своим языком и руками. Я скольжу вниз по ее телу и погружаюсь носом в ее завитки. Ее аромат там сильный и мускусный, и от него все мое тело накрывает похотью. Моя грудь тяжело громыхает, и, откликаясь на это, мой член подергивается. Ему хочется большего, всего остального.

Очень осторожно я прикасаюсь к ней рукой. Спустя прошедшие несколько дней, проведенные нами в ночных ласках, я уже знаю, какие прикосновения ей нравятся, тем не менее, приложиться туда рукой и сунуться туда лицом, — это две совершенно разные вещи. Я хочу доставить ей удовольствие такое же, какое она доставила мне, поэтому я раскрываю ее складки и провожу языком, желая найти тот самый маленький комочек, обласкивание которого она очень любит.

Хар-лоу практически отрывается от шкур. Она испускает громкий и пронзительный вопль, однако ее руки сжимают мои рога настолько крепко, что удерживают меня прижатым на месте.

Не то, чтобы мне хотелось оставить ее — я бы с радостью остался там навсегда. Там у нее вкус мощный, и там я могу доставить ей удовольствие. Я пробегаюсь языком по ее бутону, после чего провожу вверх-вниз по ее шелковистым складкам. Я обнаруживаю маленькое отверстие, которое у нее скрыто под этими складками, отверстие, которое горячее и влажное, и я вспоминаю, как толкал туда пальцы.

Я исследую это местечко языком, и кажется, что именно там она наиболее истекает соком. Ее аромат наполняет мой рот, и я обожаю его. Я заталкиваю язык в это местечко, и Хар-лоу начинает вскрикивать, ее ноги судорожно подергиваются. Удивленный этим, я поднимаю глаза.

— Тымолодец, — задыхаясь, говорит она и изо всех сил тянет меня за рога вниз, указывая, что я должен вернуться. — Целуй. Целуй! — она начинает покачивать бедрами, словно своими движениями ей удастся убедить меня вернуться.

Хотя меня не нужно убеждать. Я люблю ласкать ее. Я возвращаюсь обратно и целую ее, прикасаюсь к ней языком, облизываю и покусываю повсюду, где только могу. Ее движения становятся все более неконтролируемыми, а голос все более требовательным, и я уже это видел по нашим ночам в шкурах. Она сейчас впадет в судороги от своего освобождения. Мой член ноет, напоминая мне, что я тоже жажду освобождения, однако ее удовольствие гораздо важнее, чем мое. Я люблю наблюдать, как моя Хар-лоу теряет голову. Ее бедра поднимаются все выше и выше, прижимаясь к моему лицу, и ее слабые выкрики становятся все более частыми. Ее ноги дрожат, и я облизываю ее еще сильнее, ожидая, что она вот-вот потеряет над собой контроль.

Но к моему огромному удивлению, она отталкивает мою голову.

— Стоп, — выдыхает она. — Погоди.

Я поднимаю голову.

— Поцелуй?

— Ещелучше, — отвечает она. Я хмурюсь, потому что не знаю этого слова. Я жажду вернуться к ее складкам и продолжать лизать ее. Но она тянет меня за рога, указывая, что мне следует остановиться.

Я рычу на нее.

Она дотягивается до моих бедер и тянет меня, при том она поднимает ноги, чтобы обернуть их вокруг меня. Мой член снова прижимается к ее скользким складкам, и Хар-лоу начинает тереться о меня вверх-вниз.

Я стону, глаза у меня закрываются, потому что чувствовать ее вот так — невероятно хорошо. Мне хочется залить ее тело своим семенем, но я в полном замешательстве. Я хочу, чтобы она показала мне, как сделать с ней комплект.

Хар-лоу скользит рукой между нами и обхватывает мой член своими пальчиками. У меня с шипением вырывается дыхание, но она меня не ласкает. Вместо этого она, похоже,… направляет меня. Через мгновение я чувствую, как головка моего члена надавливает на ее теплое, мокрое открытие, и тут до меня доходит, что я упустил.

А-а! Я ввожу мое семя внутри нее, и оно создаст комплект. Это то, что она пыталась мне сказать.

Проявляя осторожность, я продвигаюсь немного вперед. Ее жар будто втягивает меня внутрь, и вся моя выдержка уходит на то, чтобы не погрузится в нее полностью. Вместо этого я слежу за ее реакцией. Как только я начинаю в нее погружаться, она снова стонет и обнимает меня за шею.

— Воттак, — выдыхает она. — Именотак.

— Хорошо? — мой голос походит на рычание, но я ничего не могу с собой поделать. Требуется весь мой самоконтроль, чтобы сдержаться и не кончить прямо сейчас.

— Хорошо, — отвечает она голосом, от которого мой напрягшийся мешочек в предвкушении подтягивается.

Мое тело двигается резкими толчками, и я ничего не могу с этим поделать. Я делаю выпад вперед, и Хар-лоу резко втягивает воздух.

Ее ногти впиваются в мою спину.

— Да.

Я едва слышу ее. Я слишком погружен в борьбу, изо всех сил стараясь не потерять над собой контроль. Это именно то, что я упустил в этой жизни. Это именно то, о чем должны были откровенно подсказать мне мои ночные лихорадочные тычки в ее живот. Я должен был утвердить свою пару, толкнув свой член в нее и наполнив ее чрево своим семенем. Это именно то, что кажется правильным. А то, что ее тело столь туго сжимает мое? А то, что ее стенки стискивают мой член настолько плотно? Это ощущается гораздо лучше и острее, чем все то, что я мог бы когда-либо вообразить.

Я мог бы оставаться тут, похороненным глубоко внутри нее, навсегда.

Я двигаюсь медленно и замечаю, что моя шпора наталкивается на ее маленький комочек наслаждения, что у нее между ног. Когда это происходит, она испускает хрип, однако мгновение спустя прижимается к нему, поэтому я знаю, что ей нравится. Словно я идеально сложен для нее, а она для меня. Я врезаюсь сильнее.

Хар-лоу, подмятая подо мной, стонет, и я чувствую расходящуюся по ее телу дрожь. Она до невозможности туго сжимается вокруг моего члена.

— Божеякончаю, — стонет она.

Я снова врезаюсь в нее, желая ощутить, как она напрягается и трепещет вокруг меня.

— Хорошо? — это вопрос, но выходит скорее похоже на приказ. Голос у меня дрожит, так как изо всех сил пытаюсь сохранить контроль. Мне приходится прилагать все имеющиеся у меня силы, чтобы не потерять самообладание и не дать наслаждению поглотить себя.

Я хочу, чтобы сперва удовольствие получила Хар-лоу.

— Хорошо, — стонет она. Когда я делаю очередной толчок, она выгибается дугой. — Хорошо! — воплем повторяет она.

Я врезаюсь в нее еще сильнее, подталкивая ее, и ее вопли превращаются в лепет слов, которых я не понимаю. Ее тело сжимается вокруг меня, а ноги скрещиваются у меня на бедрах.

Я чувствую, когда она кончает, так как все ее тело трепещет. Ее грудь мурлычет настолько громко, что мне кажется, что она вполне может вытрясти сердце Хар-лоу на свободу. Ее рот открывается и закрывается, но она не произносит ни слова. Она лишь ахает, а ее стенки стискивают меня с такой силой, что чувствую себя, будто это кулак сжимается вокруг моего члена.