Похищенная любовь (СИ) - Волошина Наталья - Страница 37

Я замолчала, но немного подумав добавила.

— За это обещаю не делать глупостей. Держать телефон при себе, во всем с тобой советоваться. Пожалуй все.

Раздалось журчание, это Сергей наполнял бокал для меня.

— Теперь буду говорить я, — Сергей тяжелым взглядом подтверждал серьезность нашего общения.

— Мне тоже кое-что надоело, а именно бегать за тобой. Чувствую себя круглым идиотом. Я кстати уже говорил. Тем не менее. Нам хорошо вместе, как ты и не стараешься это отрицать. Признаю, бываю груб и несдержан. Но я мужчина, нравится тебе это или нет. И я защищаю свое. Я пытался не давить на тебя, давал время, терпел твое упрямство. Но сейчас с меня хватит.

Он сделал глоток, прервавшись на мгновенье. Не понимая, к чему он клонит, я молча ждала.

— Ты останешься здесь со мной. Ты перестанешь сопротивляться моей поддержке. Ты примешь все мои правила. Тогда сможешь посещать колледж, ездить к маме и вести более-менее свободную жизнь.

Он встал и подошел, сузив расстояние между нами почти до миллиметров, взял мою руку. На поверхности ладони остались разводы его крови. Он прикоснулся губами и языком слизал засохшую кровь, словно зверь зализывая рану.

— Я буду любить тебя, а ты меня.

Вторая рука потянулась к полам халата и дернула поясок. Я предприняла, попытку его оттолкнуть, но Седой игнорируя сопротивление, накрыл мою грудь, пальцами прокручивая сосок. Одновременно чувственно и сильно.

— не надо…

— шшш, не сопротивляйся мне. Все будет хорошо, малыш. Ты кончишь, я обещаю.

Он усмехнулся и от этой усмешки мозги мгновенно встали на место, рисуя мне картинки сегодняшнего дня.

— Нет, — Я смогла сбросить его руку

— Перестать мучить меня. И тогда все станет хорошо.

Прошептал Седой, практически в губы, но всё ещё не касаясь их.

Он зажал мои руки в своих, удерживая.

— Перестань, слышишь. Наверняка не поверишь мне, но я никогда не принуждал женщин. Наоборот. Никогда и ни с кем не был таким скотом. Только ты так действуешь на меня.

Губы накрыли мои, скользнули, раскрывая, желая соприкоснуться с языком. Я отвернулась, отталкивая его сознательно, понимая, что причиняю ему душевную боль. Унижаю сознательно.

— Я ТЕБЯ НЕ ЛЮБЛЮ. Прости и прими это. Ты любишь, но я нет!

Я, смогла это произнести. НАКОНЕЦ ТО! Мысль, которую я носила в себе весь день вырвалась на поверхность. Пусть это будет отрезвительный удар для него. Но я не хочу быть питомцем в золотой клетке. Я не хочу с ним жить, я не хочу подчиняться его прихотям. Боятся каждого неверного шага. Боятся просто разговаривать с людьми. Пусть теперь осознает мою правду. Я уже соглашалась принять его, давала шанс.

Отодвинувшись, сохраняя спокойное выражение лица, взяла тарелку и подошла к мойке. Седой сидел окаменевший, одеревеневший, и не отводил взгляда от моих движений. Казалось он не расслышал, или не придал значение этой фразе. А потом он встал. Безразличие в его взгляде сменилось на что-то очень страшное, неотвратимое. Похожее на ураган. Мощная энергетика, давящая, порабощающая. Я даже не знаю, как, но я почувствовала исходящую от него угрозу мне. Раньше его ярость никогда не была направлена лично на меня. А сейчас да. И я испугалась, руки задрожали. Отшатнулась от ужаса, всем телом ощущая его желание меня убить, раздавить.

В голове мелькнула страшная догадка. Вот сейчас я увижу истинное лицо Сергея. Наивная, я только предполагала, чем занимается парень. Какого рода дела принадлежат ему. Я совсем ничего не знала об этой стороне его жизни. Догадывалась, о связях с криминалом. Но он не стремился рассказать о том, куда срываясь уезжает, с кем говорит по телефону. Считая лишним посвящать меня в свои дела. Возможно. Оберегал от этой стороны, своей жизни. Но сейчас я видела его лицо. Оскал убийцы. Маску, на которой горели яростные глаза, и скалились клыки. Я подумала, что он меня или ударит или убьёт.

— Боишься? — хмыкнул Седой глядя на меня сверху вниз. Сейчас он казался намного старше. Нависая над мной огромной грудой мышц. Безумным взгляд и сжатые губы.

— Правильно боишься, мышка. Правильно.

Сергей подхватил меня, рывком оторвав от пола. В несколько шагов преодолел расстояние от кухни до гостиной. Бросил на диван и начать рвать мою одежду.

— Если я захочу, то поимею тебя прямо сейчас. И ты кончишь по до мной.

Собрал в кулак мои волосы, дернул их и впился губами в губы.

— А если не кончишь я заставлю. И полюбить заставлю. Накачаю наркотой, транквилизаторами. Ты будешь просить меня трахнуть себя. На коленях умолять. Я блядью тебя сделаю. Ты будешь, как собачонка бегать за мной.

— Сука! — Это был концентрат ненависти. Лавина ярости.

Он сильно укусил грудь. Я вскрикнула и дернулась от боли,

— Не любишь меня, да? А вот я тебя люблю.

Не знаю, что со мной произошло, но я расслабилась. Он целовал, кусал мою кожу, оставляя синяки и ссадины. Терзал мое тело А я словно тряпичная кукла болталась в его сильных руках. Позволяя сминать своё тело, причинять боль. Подсознательно понимая, если буду сопротивляться он меня просто убьет или изнасилует. Понимая это, я полностью отдалась в его волю. Халат и трусики уже валялись на полу, я лежала полностью обнаженная под ним.

— Не любит она, не любит… Кто ты такая? Кто ты такая? — Он повторял одно и тоже.

Мелькнула мысль о том, что наверное будет очень больно, но кричать, не стану. Не доставлю ему такого удовольствия слушать мои крики.

Уговаривал мысленно себя, что смогу отключиться, закрыть сознание. Быть и не быть одновременно здесь. Главное думать о чем то другом, светлом, радостном. Я начала перебирать воспоминания, пытаясь представить себя лежащей в другом месте.

И тут Седой затих. Перестал терзать. Он тяжело дышал, его руки, предплечья сотрясала дрожь.

— Тома, зачем ты так со мной?

Он закрыл глаза, отпустил меня и лицо исказилось острой мукой.

— Ты снова разбудила во мне животное. А я не хочу быть зверем. Особенно рядом с тобой. Зло не причиняют любимому человеку.

Пауза. Голос дрожит

— Я умею любить один. Готов любить один.

Снова молчание

— Тебе плохо, и мне еще хуже. Веришь?

Плевать мне было, на то, что ему плохо сейчас. Абсолютно плевать

Он зарылся в мои волосы, достал плед и завернул меня в него. бережно и аккуратно. Укачивая, обнимая, прижимая и целуя лоб, нос, щеки. Одновременно, заглядывая в глаза. Парень больше не держал меня, только гладил.

— Не могу, блядь. Не могу! — повторял он как заведенный.

А я не желала видеть его раскаяние, верить в то, что он сожалеет, и страдает.

— Что с тобой делать? — спрашивал, почти кричал парень. — Что для тебя сделать? Скажи, что надо сделать, чтобы ты, осталась? Я ведь тебя отпущу, а ты уйдешь. Бросишь, не вспомнишь.

Большая ладонь бережно вытирала мою щеку, от влаги.

— Тебе даже деньги мои не нужны, всем нужны, а тебе нет.

Седой выглядел теперь слабым. Куда-то делась его сила, растворяясь в нежности в мягком шепоте. Он выглядел побежденным, проигравшим. И при этом казалось, он принял решение и теперь изо всех сил, старался удержать себя в руках, не дать своим слабостям опять вырваться на поверхность сознания.

Слушая его, чувствуя боль от укусов, я знала, что в следующий раз, если сорвется он уже не остановится. Если не уступлю не станет меня умолять. Это последний раз. Почему-то я понимала это очень чётко. В следующий раз придёт и возьмёт, и не станет мягко извинятся как сейчас. Я сидела в кольце его рук и не двигалась.

Он притянул мое лицо и начал нежно бережно целовать. Гладить шею, грудь. Движения требовательные, настойчивые

Я попыталась отстраниться, вывернуться, убегая от прикосновений, но он зафиксировал меня и теперь ласкал как любовник. Никакого насилия, только требовательная ласка. Он знал все мои чувствительные места. Прикасался, возбуждал увлекая меня в свою сексуальную игру.