Похищенная любовь (СИ) - Волошина Наталья - Страница 52

Слушая наставления Валентина, я растягивала губы, изображая подобие улыбки, кивала, пыталась даже отвечать. Но мысленно желала только быстрейшего его отъезда.

— Тома, — прервал он мои мысли, — я не принимаю отказа. Я даю тебе время, о котором ты просила. Ровно три месяца. Твоя рабочая виза заканчивается именно в этот период. Продлевать я ее не буду, а приеду за тобой и мы вернемся уже как жених и невеста.

И глаза мои потухли. В груди бабочка надежды превратилась в пепел.

— А вот теперь, — проговорил Даневич отстраняясь и ласково поцеловал в нос напоследок, нежно проведя согнутым пальцем по виску.

— Рад, что мы друг друга поняли.

Страхи имеют свойство усиливаться, если о них напомнить.

После нескольких месяцев проведенных в относительной свободе, Даневич вернулся за мной. Нужно ли говорить, что он сдержал свое обещание — не продлевать визу. Предварительно, предупредил, что на сборы у меня два дня. В тот момент я не спорила, потому что ощущала, после поездки в горы, между мной и Валентином стало все очень серьезно. Это не были равноправные отношения. Описать их мне было трудно. Любит? Хочет? Опекает меня? Ответа не было.

На расстоянии географическом, мы все равно оставались в режиме постоянного общения, созваниваясь по несколько раз в день. Вернее, звонил Валентин, а я отвечала. Позже я осознала, ему по душе, иметь право звонить мне в любое время дня или ночи. Нравилось даже в мелочах быть главным. Он сразу стал движущей силой в отношениях. Между нами происходили странные разговоры. Валентин пытался контролировать мои эмоции, настроение, медленно, но целенаправленно приучать меня к мысли о НАС. О нашем совместном будущем. Он вводил в курс своих привязанностей, вкусов, образу жизни. Информировал про новый ремонт в гостиной, про оборудование гардеробной для меня и т. д.

И когда Валентин приехал, у него в глазах поселилось новое чувство. Это был ласковый взгляд и в тот же момент снисходительно — влюбленный. Так смотрят на милых питомцев, которые очень нравятся хозяину и которым прощаются любые выходки, потому что не может быть спроса с несмышлёныша. Это "открытие" меня неприятно задело. На фоне него, я вдруг окончательно уверилась — я не люблю его. Мои чувства, моя страсть принадлежала не этому мужчине. Несмотря на это Валентин любил хотел меня.

Я подошла, подтянулась поцеловала в щеку и сразу отстранилась.

Но мужчина не позволил отойти, подхватил меня и без усилий подтягивая, поднял. Я охнуть не успела, как оказалась в плену его объятий, захваченная мужскими губами. Он целовал умело и долго.

А я покраснела так, словно меня публично ласкал незнакомец. Растерялась, не представляя, как на это реагировать. Слишком близко, слишком интимно. Даневич, очевидно планируя добить, слегка наклонился и укусил за мочку уха. По коже пробежала волна неприятия, но я сдержала ее. От мужчины исходил аромат- тонкий оттенок дорогого парфюма. А я вдруг вспомнила Седого, который всегда пах по другому, свежестью и мылом. Это воспоминание накрыло меня, всплыв из уголка памяти, причиняя боль и я не смогла проконтролировать его…

Однажды Поля меня спросила, почему я так расстраиваюсь при мысли о замужестве.

— Ты же говорила, что любила его со школы.

— Любила, но скорее некий образ. В реальности все оказалось иным.

Я неосознанно мяла полотенце в руках. Забыв, что хотела его повесить, сушиться.

— Он богат, и вроде красив?

Задала моя соседка очередной вопрос, выбивающий меня из колеи своей прямолинейностью. Я молча, кивнула.

— По-моему ты Томка с жиру бесишься, — многозначительно изрекла девушка, — Хорошего мужика сейчас не найти, а богатого так совсем невозможно.

Ее слова словно клеймо отпечатались у меня в душе. Анализируя собственные чувства, я не могла сказать, что у нас любовь… И не хотела ТАК. Наверное, ждала от отношений чего — то особенного. Мне казалось, что, встретив своего человека ошибиться невозможно. По каким физическим, моральным параметрам происходит объединение мужчины и женщины. Словно внутри человека присутствует некое чутьё. Внутреннее определение, что это твоё. Настолько твоё, что разделиться невозможно, это всё равно что вырвать или потерять половину себя. Вот только по всем признакам выходило, что это ошибочное определение. Валентин свято уверен, что я это его выбор. И никаких сомнений. Мы созданы друг для друга…Вот только я так не считала. Более того, не испытывала ничего подобного. Даже с Седым все было иначе. Он любил, но и заражал меня своими чувствами. Может потому что болел, мучился и передавал этот огонь внутрь моего сознания. А может все люди чувствуют по-разному? Потому что порог эмоционально восприятия у одних выше, чем у других. Кто-то переживает и воспринимает любовь очень остро, а кому — то не дано. И любовь он умещает в область здравых рассуждений и планов.

Мы вернулись в родной город. Мои вещи сразу же были перевезены в квартиру «жениха». Помимо всего прочего ко мне был представлен охранник. Я была восстановлена в колледже, но пока еще занятия не посещала.

В первый день возвращения я была настроена на серьезный разговор. Несмотря ни на что, планировала отказаться от свадьбы. Не знаю от чего, но Даневич следивший за мной, прочел мои намерения моментально. Я вскинула глаза. Мы отражались в зеркале, напротив. И мне не нравилось это отражение. Даневич смуглый, с жёсткими светлыми волосами и волевым лицом. С которого сейчас буквально сверкали хищные светлые глаза. И я — невысокая, большеглазая, совершенно не обладающая аппетитными формами, даже не женщина. Из достоинств — копна густых волос. Сейчас на фоне Валентина я смотрелась никак, и это было удивительно. Почему моя простота вообще кого-то притягивала?

— Тома, ты в курсе, что очень красивая? — Даневич прошептал это с таким благоговением, что я напротив в зеркале захлопала глазами с непонимающим видом.

— На русалку похожа, — прибавил Валентин с нежностью целуя в макушку. После этих слов, мне стало совсем не по себе.

— Валентин я, — все же решилась придерживаться плана и сказать решительно НЕТ, — я не уверенна что люблю тебя. Не уверенна, что хочу замуж за тебя. Я даже не хочу жить с тобой.

Даневич всё-таки оказался целеустремленным человеком. Вот сейчас обнимая меня он хватко и по-деловому вёл разговор. В глубине души я была даже благодарна ему за это. Чётко, по существу, без ненужных иллюзий он давал мне понять мое положение.

— Во-первых, Тома. Запомни это очень хорошенько. Терзаниями, я тебе заниматься не позволю. Не можешь разобраться в своих чувствах, я разберусь за тебя.

— Во-вторых. Я тебя люблю. Если бы не любил, сделал бы тоже самое что и этот гандон. Поверь легче лёгкого устроить. Закрыл бы тебя, и ничего не дал взамен. А я наоборот поступаю как мужчина, даю свою защиту и даже свою фамилию.

Он начал целовать мой висок, опускаясь к ключице. При этом удерживая мой взгляд в зеркале.

— В-третьих, подумай, что станет с тобой, без моей защиты. Если ты снова попадешь в руки более беспринципного мужчины.

Я не знала, что возразить на эти слова. Может то, что я бы хотела четвертый вариант — иметь свободу и право выбирать самой. Но я промолчала. Он знал, чем именно повлиять на мои возражения и вот теперь я тут. Не сомневаюсь, если я отвергну его он сделает то, что обещал. Оставит меня без защиты и поддержки. Имею я право винить Валика? Наверное, нет, в мире где все покупается и продается, каждый поступок имеет свою цену. Я сама втянула себя во все это. Была настолько глупа, что долгое время не отпускала Валика. Сама притянула его в свою жизнь, и теперь не могу сойти с этой лодки. Отчаянье сменилось обреченностью.

— Наша свадьба назначена через неделю, после твоего девятнадцатилетия.

Словно его возбуждала эта мысль, руки Даневича стремительно заскользили по рёбрам, моему животу. Ему было наплевать, на мои сопливые метания и терзания. Он обнимал свою женщину, свою невесту. Он хотел меня.