Система (СИ) - Корганов Олег Владимирович - Страница 53

- Андрюша, отпусти его пожалуйста, - жалобно просит Лара.

- В каком смысле отпусти? - удивляясь спрашивает толстяк. - Он что, уже ремонт доделал? Ты значит ремонт делаешь, а убирать опять мне? - он встает и идет к выходу из комнаты.

- Андрюша, не надо! - причитает Лара.

- Я же тебя предупреждал, - проходя мимо пытающегося встать Монтаны, толстяк толкает его назад в угол. - Сидеть сука!

Из коридора он приносит большой черный полиэтиленовый мешок и бросает его Монтане.

- Это сегодня твоя одежда, можешь примерить.

Монтана зачем то берёт пакет, и руки его начинают трястись.

Толстяк засовывает правую руку за спину, и в ней появляется огромных размеров пистолет. Монтана в ужасе подносит пакет к лицу, как-будто пытается защититься им от пули.

- Врубай телик и систему и кыш на кухню, - командует толстяк жене и заправски лязгает затвором.

- Андрюша не надо, я прошу тебя… - Лара пытается обхватить сзади необъятный стан своего мужа, а Монтана сидит в оцепенении.

- Я предупреждал тебя, что следующего завалю? Предупреждал? - толстяк срывается на крик, и Монтана как уж сжимается в своем углу, накрывшись пакетом.

- Ну отпусти ты его, ну зачем тебе мараться об него. Я клянусь, что больше не буду…- Лара причитает навзрыд.

- ФУФ! - толстяк громко выдыхает, как будто придя в себя, и опускает ствол. - Слушай, Ларка, ты меня когда-нибудь доведёшь. Мне проблем на работе хватает, а ты хочешь, чтобы я ёщё дома мокрое разводил. Слышь ты, фраер, а ну пшёл отсюда. Монтана опускает пакет, которым прикрывался и затравленно смотрит на огромного палача.

- Давай, давай, ноги в руки и чеши, пока я не передумал, - Монтана встает и семенит, прижимаясь к стенке, огибая толстяка. Когда он уже готов схватить в охапку шмотки и выбежать в подъезд, мощная рука с силой хватает его за плечо.

- Хотя постой. Ты же вроде ремонт делать пришёл? Да, или нет?

Монтана не знает что ответить, весь его обнажённый вид недвусмысленно говорит, что конечно же это не так.

- Да, - обречённо отвечает он.

- Ну так чего стоим? Вон обои, вон клей, валик в углу стоит. Разводи клей и вперёд. На сегодня с тебя коридор. До утра управишься? Не слышу? - интонация толстяка точь в точь такая же как у Монтаны, когда он строит духов. В этот раз палач находится в роли жертвы.

- Управлюсь, - отвечает он, опустив голову.

- Приступай, как оклеишь коридор, получишь своё шмотьё, - толстяк выталкивает Монтану за двери спальни в коридор и закрывает двери.

Монтана начинает метаться по коридору. Мысли так же хаотично мечутся у него в голове: “Так, сначала развести клей. Где же ведро?”

“Блин, тут же работы на три дня, тем более я не специалист”.

“Доцент, доцент…а мог бы завалить, сразу видно бандос. Так что нужно быстро делать, пока он добрый”.

Он уже развёл клей, отрезал первую полоску и начинает размазывать валиком желейную слизистую массу, когда в дверях появляется толстяк.

- Привет трудящимся! Ну как, работа кипит? На, я вот тебе тут шапочку сделал, а то, что ты совсем без спецодежды. - Толстяк протягивает Монтане треуголку, свернутую из пожелтевшей газеты.

- Да не надо… - пытается отказаться Монтана.

- Одевай давай. На объекте технику безопасности надо соблюдать. - Голый, в бумажной треуголке и с валиком в руке Монтана походит на звезду порно журнала для геев. Толстяк начинает покатываться от смеха. - Смотри как классно, тебе даже идёт. Ну ка возьми валик и мажь им стену. Вот так… Ларка тощи фотик. - В дверях появляется Лара с большой квадратной пластмассовой коробкой, которая совсем не похожа на фотоаппарат.

- Давай сфотай его с разных планов… - командует толстяк супруге.

- Зачем это… не надо… - жалобно причитает Монтана.

- Как это зачем? Ты представь, сидим мы с корешами за столом. Они спрашивают: братан, а кто тебе так красиво обои наклеил. А я им говорю, пацаны, вы не поверите мастер экстра класса, универсал, и показываю им фотки. Классно придумал?

Хмурый вид Монтаны говорит о том, что ему не очень по душе эта идея, но делать нечего, ему приходится мазать клеем стену под вспышки фотокамеры.

- А ну, голову поверни… Да улыбнись ты, чё как на похоронах, труд должен делать человека счастливым, - толстяк сам взял камеру и щелкает Монтану со всех сторон. После каждого щелчка камера издаёт непонятный протяжный звук и из щели снизу вылазит небольшая квадратная фотография.- Ну вот, здесь лучше получился. - Довольно говорит толстяк.

Монтана берёт раскисшую от клея обоину и тащит её к стене, но полоска рвётся ровно на половине.

- Ты чё же делаешь, мудак ты этакий. - Тебя кто учил обои клеить? - толстяк ругается как то не зло, как будто отец журит сына раздолбая. - Так на тебя обоев не напасёшься. Ладно, всё ясно с тобой, мастер ты хуев, пойдём выпьем лучше. Ларка, где у нас бутылка того вискаря, которую мы с Бурым недопили.

- А можно я оденусь? - спрашивает Монтана, когда толстяк указывает ему место рядом с собой на краю кровати.

- Да ладно, не парься ты, будь как дома. Чё ж ты жену мою не стеснялся значит, а меня стремаешься. Хочешь, я сам разденусь, если тебе неловко. - Толстяк с готовностью хватается за верхнюю пуговицу сорочки.

- Не надо! - в глазах Монтаны застывает ужас.

- Да ладно ты не ссы, выпьем по рюмахе и пойдёшь домой. Ты сам откуда, из пышминских, там кого знаешь?

- Да я служу здесь недалеко, - вдруг решает признаться Монтана.

- Военный что ли? Офицер? - пренебрежительно морщит губы толстяк.

- Нет солдат, по срочке залетел.

- А говорил офицер! - презрительно хмыкает Лара, подавая толстяку пузатую бутылку.

-Ха-ха-ха, - толстяк отваливается на кровать, - она же у нас офицеров любит. Вот ты прокололась то супруга!

Монтана удивлён этими возвышенными отношениями между супругами, но у него только одна мысль, быстрее выбраться отсюда.

- А ты не удивляйся браток, - толстяк, снова сев, протягивает ему стакан с коричневым пойлом. - Думаешь наверное, ну и мужик, лошара… - он звонко хлопает Монтану открытой ладонью по голой спине. - Да я люблю эту дуру, хоть она и неисправима. Она же проститутка бывшая… Давай выпьем лучше. - Они проглатывают горькую жидкость, и какое то время, толстяк сидит сморщившись.

- Ладно, братан, проехали… Ты уж извини если чё, - он смотрит на Монтану и обнимает его здоровыми руками. - Ларка, ну ка сфотай нас ещё с братаном, а то ему идти уже надо. - Ещё одна вспышка и фотография выплёвывается из узкой амбразуры.

***

Монтана не помнит, как оделся, как прощался с толстяком и незадавшейся любовницей. Он обнаружил себя уже бегущим со всех ног от опасного подъезда.

Только спустя час он добирается до казармы, с трудом поднимается по лестнице до располаги.

“Только бы Ник спал. Не охота с ним ещё объясняться” - думает он.

Но Ник, как назло, не спит, смотрит телевизор в Ленинской комнате. Он выходит навстречу Монтане, как будто ждал его всё это время.

- Ну чё, рассказывай, как ты? - грохочет он низким голосом на всю казарму.

- Тихо ты. Разбудим… пойдём в сушилку лучше, покурим, - Шепчет Монтана. Ник удивляется тому, что Монтану стал заботить сон духов, но всё же покорно идёт в сушилку.

На самом деле, спят не все. Четыре пары глаз открыты, четыре пары ушей напряжённо прислушиваются к разговору, который доносится из сушилки.

- Чё то ты убитый какой? Облом вышел?

- Да нет, нормально всё прокатило, спать только хочется.

- Ну так с подружкой познакомит, договорился?

- Да, только через месяц, она на учёбу сейчас уезжает.

- Понятно!

- Что понятно?

- Понятно, что облом у тебя был, - Ник хлопает Монтану по плечу и смеётся.

- С чего ты взял?

- Да ладно, мне можешь не заливать. Я знаю, как люди после секса выглядят, а у тебя вид, как будто самого только что трахнули.

- Не хочешь, не верь, - Монтана достаёт аккуратно сложенную в стопочку форму и снимает гражданку, взятую напрокат у Жулика. Когда обнаруживается, что под вельветовыми штанами ничего нет, Ник присвистывает: