Система (СИ) - Корганов Олег Владимирович - Страница 54

- О, теперь вижу что секс был! Ты смотрю, даже трусы у неё на память оставил.

5 апреля 1994 г.

- Привет, как дела? - Монтана поднимает глаза от журнала нарядов и видит улыбающегося Медного, склонившегося над столом.

- Привет! Нормально, чего хотел? - Монтана удивлён, что Медный вдруг интересуется его делами. Он не любит, когда его отвлекают от одного из его любимейших дел, распределения нарядов. “Сейчас просить будет, чтобы дежурным не ставил…” - думает он. Других причин появления здесь Медного он просто не видит.

- Разговор есть, - говорит Медный, оглядывается и закрывает дверь в каптёрку.

- Говори, - Монтана крутит в руке карандаш.

- Ты, я слышал, подругой обзавёлся. Классная тёлка? - Медный садится на краешек стола.

- Да на раз перепихнуться. Это было то две недели назад, я уж и забыл. А ты чего заинтересовался? - у Монтаны почему то неприятно заурчало в желудке.

- Ты вот забыл, а твоя подруга, похоже нет - Медный небрежно бросает поверх журнала нарядов стопку фотографий, которые веером рассыпаются по столу.

Монтана в оцепенении смотрит на своё изображение в голом виде в разных ракурсах. Поверх всех лежат фотографии, где он в обнимается с толстым очкариком.

- Это кто? Это не я - оторопело говорит Монтана, но при этом не смотрит на Медного.

- Ты, сто процентов. Классные картинки и шапочка эта тебе идёт. А я даже не думал что у тебя настолько разносторонние интересы.

- Андрюха, отдай мне их, это подстава была, отвечаю, я тебе расскажу… - к концу этой фразы Монтану поражает внезапная догадка. Он сам произнёс слово “подстава” и только теперь понимает, насколько оно отражает действительность. Глядя на Медного, он понимает, что тот и не сомневается в том, что это подстава. Более того, довольный вид и сверлящие насквозь волчьи глаза говорят о том, что он знает, кто устроил эту подставу.

- Слушай, а может лучше развесить их в располаге, на доску, где ты табель о нарядах вывешиваешь. Вот пацаны поржут. Или лучше на плацу, тогда вся учёха веселиться будет. Ты когда-нибудь просыпался знаменитым? - не дождавшись ответа, Медный продолжает, - а завтра проснёшься, я тебе обещаю.

- Сколько ты хочешь за них? - Монтана понимает, что нужно незамедлительно переходить к делу.

- Вот это другой разговор - Медный собирает фотографии со стола и садится напротив Монтаны. - Только сколько - не совсем правильный вопрос. Правильнее сказать - что МЫ хотим получить за эти “Весёлые картинки”.

- Мы? - удивляется Монтана.

- Да мы, нас в теме несколько человек: я, Кир, Емеля и Афоня. Так вот, мы хотим знать всю информацию по поводу подпольной движухи в этом училище: кто и с чего имеет “лове”, кто участвует в теме, и наконец, кто за всем этим стоит. Только не надо говорить: “Я не понимаю о чём ты”, “я ничего про это не знаю” и прочую муть. - Медный приближает своё лицо к Монтане почти в упор, так что они вот-вот соприкоснутся носами.

- Тут много тем, всё сразу не расскажешь. Навариваются на всём: столовая, столярка, механичка, выездные работы и много много всего. Почти все офицеры учёхи кроме Корчагина и Немцова в теме.

- Да тут у Вас прямо “Спрут”, мафия какая-то, - Медный снимает белую ниточку с кителя Монтаны. А кто же всем этим рулит?

- Вот чего не знаю, того не знаю. Нами рулит Томилов, а дальше я не лезу, да мне и не к чему.

- Ладно, будет время, расскажешь поподробнее, как у вас ту всё устроено. Теперь мы часто будем общаться. Без палева только, это в твоих же интересах. Но главное не это. Мы сами хотим участвовать в теме.

- Да я уже понял, - зло улыбается Монтана. Только здесь я Вам не помогу. Я тут шестая спица в колесе, у нас в роте главный Томилов.

- До Томилова мы ещё доберёмся, а ты будешь теперь помогать нам во всём: когда нужны будут наряды, увольнения, самоходы, ну сам понимаешь…

- А фотки то отдашь? - с надеждой спрашивает Монтана.

- Пока побудут у меня. Это гарантия успеха нашего дела.

Глава 2. КАК ЕМЕЛЯ В БАНЮ ХОДИЛ

11 апреля 1994 г.

Оживлённый спор продолжается уже больше часа. Тесное помещение хлеборезки утопает в табачном дыму.

Афоня не успевает подготавливать закуску, состоящую из квадратных кусочков белого хлеба с толстым слоем масла посыпанного сверху сахаром. Больше всех на закуску налегает Емеля, Кир и Медный идут с небольшим отставанием, а Афоня не ест вовсе и даже с отвращением смотрит на постоянно жующих друзей . В процессе обсуждения те не замечают, как проглатывают калорийные бутерброды один за другим и в промежутках выкуривают по сигарете. Иногда одно не мешалет другому и какой-нибудь из ораторов говорит с набитым ртом, из которого параллельно идёт дым.

- Что толку от этого Монтаны? - негодует Емеля - Мы на него столько бобла грохнули, а он и сделать ничего не может. Надо прижать его посильнее, чтобы думать активнее начал.

- Монтана делает всё что может. Теперь он с нами, - отвечает Кир. - Пока всё идёт по плану, он нам был нужен и мы его заполучили. Всю информацию которой владеет, он сливает нам. Сейчас нужно поближе познакомиться с Томиловым.

- С кем? - скептически морщится Медный. - Да он о Вас даже слышать не захочет. У него всё в порядке, дела идут и все на месте. Он же не знает, что мы Монтану за жопу взяли.

- Слушайте пацаны, мы вот тут глотки рвём вместо того чтобы спать идти, вербуем Монтану, кучу денег тратим, а всё же, ради чего? - спрашивает Афоня.

- А я думал, ты всё понял при последнем разговоре и дал согласие действовать с нами - недоумевает Кир.

- Тогда вроде понял, а сейчас опять не понимаю. Я думал, мы хотим добраться до какого нибудь хлебного места, вроде того какое занимает Монтана и жить спокойно до конца службы. А тут я вижу планы просто наполеоновские.

- Если говорить о хлебном месте, то куда уж хлебнее, чем твоё? - улыбается Кир и продолжает, мгновенно став серьёзным. - Так мы ещё даже до места Монтаны не добрались, это оказывается не так уж просто. У нас другая цель. Мы не ищем хлебных мест в этой системе. Мы собираем информацию о ключевых людях. Мы должны знать рычаги, которыми управляется эта ситсема. Чем больше я общаюсь с Монтаной, тем больше убеждаюсь, что нас продали в рабовладельческое общество. Да да, не смейтесь. Здесь торгуют рабским трудом, а так же шмотьём и продуктами которые воруют у этих же рабов. Младшие рабы пашут себе на плантациях а над ними с нагайками стоят старшие рабы, которые следят за производительностью труда. И всё это в правовом государстве. Пацаны, давайте развалим эту блядскую систему! - последнюю фразу Кир произносит на подъёме, словно оратор, стоящий на трибуне.

- А это уже демагогия. Давайте что-нибудь по делу решать, - усталым голосом говорит Медный.

- А что касается дела, то одного Монтаны нам будет недостаточно.

- И что ты предлагаешь? - ненасытный Емеля хватает со стола очередной бутерброд.

- Нам нужен Томилов. Что если мы его по той же схеме попробуем отработать?

- В смысле, по той же схеме? Это тебе не пацан, чтобы на шлюху повестись, - всё больше раздражается Медный.

- Во первых, на эту, как ты говоришь, шлюху ещё не такая рыбка может клюнуть. А во вторых, он уже повёлся. Осталось только это как-то запечатлеть.

***

Солдаты и сурки два раза в неделю мылись в так называемой бане. Ей называлось большое прямоугольное помещение, вдоль стен которого располагались душевые. Душевых было много, так что небольшая рота из пятидесяти человек запросто могла мыться разом. Предбанником служила таких же размеров раздевалка. Там было всё точно так же, только вместо душевых по обеим сторонам пролета располагались длинные деревянные лавки.

С правой стороны, в стене предбанника, находилась дверь, обитая шпоном. Эта дверь вела в настоящаую баню. В этой бане было всё от гидромассажной кабины до небольшого но глубокого бассейна. Эта, настоящая баня предназначалась для офицерского состава. Она не использовалась в плановом режиме, то есть офицеров никто не обязывал ходить туда два раза в неделю. Это было место настоящего отдыха. Там отмечали небольшие праздники, дни рождения, приятно отдыхали после спортзала. Это было опять же одно из её официальных предназначений.