Спартак — воин иного мира (СИ) - Вульф Владимир - Страница 21

Слова мастера-переводчика задели Малькома. Его взгляд стал жестким и решительным, а лицо побагровело от переполняющей его злости. Она буквально кипела в нем и рвалась наружу, требуя немедленной расправы над обидчиком.

— А ты, походу, трус, раз способен сказать такое только в лицо человеку, сидящему за решеткой, — огрызнулся Томас, горько сожалея, что не может добраться до Аллиса и показать, насколько же могут быть опасны люди.

— А ты глупый храбрец, ведь твоя жизнь — в моих руках, — предупредил эльф, посмотрев на пленника холодным и равнодушным взглядом.

Малькома больше всего разозлил не ответ обидчика, а спокойное выражение его лица, что послужило причиной еще одной вспышки неконтролируемого гнева.

— И что ты мне сделаешь? — с вызовом спросил Томас, смотря прямо в глаза Аллису. — Попросишь кого-нибудь меня избить, а только потом сам возьмешься за дело?

— Не смей мне дерзить, жалкий раб! — вспылил мастер-переводчик. — Я могу сделать так, чтобы тебя продали на игрища, где твоей кровью обагрят священный песок арены.

«Игрища? Арена? Мне не послышалось? — опешил человек, переваривая сказанное Аллисом. — Значит, я сам могу выбрать себе приговор, разозлив эльфа?» — Еще секунду назад Мальком готов был взорваться от переполнявшего его гнева, а теперь он с азартом придумывал оскорбления, чтобы как можно сильнее задеть гордого мастера-переводчика.

— А что не сделаешь? Или твои слова не что иное, как громкая бравада, призванная меня напугать? — Томас поднял руки и притворно затрясся от страха, а затем звонко рассмеялся.

Гнев исказил лицо мастера-переводчика, содрав маску хладнокровного спокойствия и равнодушия. Он перестал смотреть на человека как на пустое место, как на жалкого раба: его взгляд, пылающий ненавистью, красноречиво свидетельствовал о новом «статусе» пленника.

«Я только что нажил себе первого врага в этом мире. Удивительно!» — подумал Мальком, ощущая накал страстей. Без сомнений, Аллис сделает все, чтобы жизнь Томаса прервалась как можно скорее.

— Я буду довольствоваться твоей смертью на игрищах. Ты умрешь рабом, а не свободным гражданином Архейма, — брызжа слюной, произнес разозленный эльф. — Клянусь, так и будет! — И он, гордо задрав подбородок, направился к своему хозяину-дворфу.

Человек еле сдержался от возникшего внутри порыва бросить в адрес Аллиса еще одно меткое оскорбление, способное задеть его тщеславную душу. Не стоило подливать масло в огонь костра, разожжённого гневом. Кто знает, на что может решиться помощник коротышки, когда на кону его ущемленная гордость. Он наверняка не побрезгует запачкать руки в крови презренного раба, чтобы отомстить и вернуть должок.

«Если на подобные поступки способны люди из моего мира, — размышлял Томас, сверля взглядом спину удаляющегося эльфа, — то они — тем более!»

Аллис подошел к хозяину и заговорил с ним, пока тот не подозвал к себе громилу. Дворф отстегнул от кожаного ремня кошель с звонко звякнувшими монетами. Работорговец протянул руку, чтобы забрать то, что ему причитается, как «демон» вернулся из каменного состояния в обычное. Своим превращением второй пленник ввел в ступор не только тщеславного эльфа, но и тучного коротышку. Оба смотрели на него с разинутыми от страха и удивления ртами.

Почти сразу Томас вспомнил тот момент, когда впервые познакомился с товарищем по несчастью и после этого потерял сознание. «Неужели я так же глупо выглядел, как и они сейчас?» — задался он вопросом, невольно нащупав шишку на затылке. Она уже была не такой большой, но все равно еще давала о себе знать, если парень случайно задевал ее.

«Демон» спокойно принялся растирать затекшие конечности и разминать суставы, выпрямляя руки и ноги настолько, насколько позволяло пространство клетки. Мальком отполз подальше, чтобы не мешать ему, продолжив краем глаза следить за троицей. Эльф так и стоял в немом ступоре, осмысливая происходящее, пока громила что-то пылко рассказывал изумленному дворфу. Томас готов был поклясться, что работорговец решил воспользоваться ситуацией и извлечь выгоду из уникальной возможности «демона» превращаться в камень. По крайней мере, на его месте парень сам бы так поступил.

Во время короткой и приватной беседы, состоявшейся между громилой и коротышкой, последний молча кивал, не сводя глаз с нового приобретения. Их разговор закончился тем, что дворф подозвал помощника и отдал распоряжение. Эльф, заискивающе улыбаясь, поспешил исполнить приказ. Он отлучился на несколько минут и вернулся с туго набитым кошельком в руках, весь красный и запыхавшийся. Сделка успешно состоялась. Работорговец отдал ключи от клетки и ушел с площади, довольно улыбаясь.

На помосте почти не осталось рабов к этому времени. Их покупали с невиданным доселе Томасу рвением: так даже шопоголики не набрасывались на уцененный товар в магазинах одежды, как они на невольников. Мальком боялся представить, какая жизнь ожидала тех, кого продавали в рабство богатым жителям города. Неизвестно, что они заставляли делать своих слуг в глухих стенах своих особняков. Человек страшился подобной участи больше, чем храброй, но глупой смерти.

Коротышка отдал еще один приказ эльфу и, пока тот исполнял его, почти вплотную подошел к клетке, дабы осмотреть второго пленника. «Демон» как раз закончил разминаться после выхода из каменного состояния и принялся медитировать. Томас завидовал его способности вот так просто отрешаться от окружающего мира. Дворф, кажется, был расстроен этим фактом, ведь пока существо растирало конечности, мышцы на теле отчетливо бугрились и перекатывались, впечатляя внушительными размерами.

На фоне рельефного телосложения «демона» Мальком смотрелся не просто жалко — убого. Парень ощущал себя маленьким и слабеньким по сравнению с ним. Не удивительно, что жители этого мира относятся с презрением к человеческому роду, когда есть подобные экземпляры, являющиеся наглядным примером того, как должен выглядеть настоящий воин.

Это серьезно подорвало боевой дух Томаса. Парень считал, что его шансы на выживание только что стремительно скатились к нулю. Мальком не раз дрался на ринге, где проигрывал и побеждал, но ему еще ни разу не приходилось по-настоящему сражаться за свою жизнь. Ни разу… и это пугало.

Из меланхоличных размышлений Томаса вывел нарастающий лязг металла. Он становился громче с каждой секундой, заглушая возгласы взбудораженной толпы богачей. Человек завертел головой в поисках источника звука, пока не заметил приближающего Аллиса в сопровождении двух верзил-медведей, закованных в латы. Ростом они были не меньше семи футов, из-за чего рядом с ними коротышка казался мелкой букашкой, а эльф — стручком толщиной в мизинец.

«Мне точно хана! — запаниковал Мальком, чувствуя, как внутри все сжалось от страха. — Я ни за что в жизни не смогу справиться с медведем в рукопашной схватке. Он меня с легкостью положит своей огромной лапищей, а когтями раздерет горло!»

Дворф подошел к клетке и открыл решетку ключом. Медведи, тяжело ступая и переваливаясь с бока на бок, подошли к телеге. Один из них просунул лапу внутрь и схватил человека за лодыжку. Томас попытался отбиться и оказать хоть какое-то сопротивление, но куда ему тягаться с воином, обладающим невероятной силой? Медведь даже не церемонился с ним: он грубо вытащил пленника из клетки за ногу и небрежно бросил на землю.

Не успел Мальком оправиться после неприятного приземления на спину, как второй верзила схватил его за одежду и волоком потащил в сторону помоста. Парень быстро пожалел, что площадь вымощена камнем, как и городские дороги, только не так хорошо — каждую выбоину и неровность он ощущал всем телом.

Медведь спокойно шел к намеченной цели, не обращая внимания на болезненные стоны пленника. Когда он подошел к лестнице высотой в пару ступенек, то не стал облегчать участь жертвы и волоком втащил Малькома по ней на помост. Похоже, подручный дворфа специально издевался над человеком, стараясь причинить ему как можно больше боли.