Драгоценное наследие (СИ) - Март Юлия - Страница 45

Столько чувств терзали девушку, что та не могла свыкнуться с ними со всеми. Разочарование, гнев и грусть… тоска. Сейчас она объяла её сердце, не давая спокойно вздохнуть. Она ничего не знала, не знала, что ей делать. Кругом были враги, которых другие даже не подозревали. А те, кому она доверяла, сейчас танцевали с симпатичной красноволосой красавицей, заправляя ей прядь за ухо.

Девушка хрипло выдохнула. Даже Ларадей сейчас где-то пропадал с Уриэль. Возможно, его сейчас ничего и не волновало кроме её объятий…

Эйлал зябко поёжилась. Больше ей не хотелось тут оставаться. Здесь, перед камином, в комнате, где дышало так много людей, она задыхалась от холода и одиночества, что так неожиданно накрыло её. Вот так думаешь, что всё прекрасно, оглянешься — а ничего не изменилось. Ты снова один.

Выходя, Эйлал попросила служанку принести ей чаю в библиотеку. Девушка решила посидеть там, и если ей снова ничего не удастся найти по делу, то та могла почитать что-нибудь. Интересное, вероятно роман. Чтобы как-то окутать себя этими иллюзиями чужой жизни, ища тепла.

Библиотекарь, с надвинутыми очками и замысловатой причёской из седых волос уже успела привыкнуть, что Эйлал торчала тут по ночам. Из этого места её не могли выгнать. Мисс Дудник, от которой всегда пахло сандаловым деревом, лишь приветственно наклонила голову. Пройдя за любимый стол, девушка устроилась прямо на подоконнике, отмечая, что здесь не было никакого сквозняка. В библиотеке было тепло, и даже не приходилось пользоваться пледом, оставленным на этом самом подоконнике.

Спустя пару минут та вдыхала аромат бергамота, отпивая чай. Тепло разливалось по телу, а роман, который сам просился в руки, на удивление легко читался. Девушка довольно сильно вникла в историю Эрнеста Гауфини, и очнулась, лишь прочитав семьдесят страниц. И то, проснулась, потому что по деревянному стеллажу постучали, нарушая спокойную ночную тишину.

Вздрогнув, Эйлал подняла взгляд на непрошенного гостя. То был Кан. В своей светлой рубашке, что успела помяться, расправленным свободно воротником. Рубиус выглядел спокойно, словно не танцевал только что вприпрыжку. Хотя, Таласия с трудом могла сказать, когда ушла. Может быть, час назад, может быть лишь пол. Во всяком случае, привлекая внимание задумавшейся девушки, парень прошёл вперёд и сел на дубовый стол около подоконника, где стояла пустая фарфоровая чашка от чая, как ни странно с изображением терновых кустов.

— Я хотел поговорить.

— О чём?

Бережно закрыв книгу, Таласия положила её рядом, свиснув ноги с подоконника. Всем своим видом та выдавала, что готова слушать. Рубиус почесал висок, задумчиво смотря на стеллажи с золотыми подписями.

— О нас.

Таласия чувственно вздрогнула всем телом. Неприятное чувство чего-то грядущего прошлось по её коже.

— Да?..

— Я… в последнее время мы слишком много переживаем. Мне не хочется жить так, как сейчас.

Сердце Таласии пропустило удар. Кан вздохнул.

— В последнее время мы с тобой ссоримся и ссоримся. Кричим, ругаемся. Не хочу так.

— А что тогда?..

Свой собственный сиплый голос показался девушке чужим. Она кашлянула, пытаясь привести себя в порядок и убирая волосы с лица.

— Ты говорила, что не простишь меня. Честно говоря… мне уже всё равно, сколько раз ты будешь отвергать мои извинения в будущем. Я просто хочу забыть об этом.

— Забыть?

Девушка поражённо замерла. Не замечая того, Рубиус кивнул, смотря в пол внимательным взглядом. Об этом он думал те недели, после нападения в лесу. После того страха, испытанного за остальных, ему казалось глупым ненавидеть друг друга из-за таких вещей. Теперь это казалось глупым, как детская обида.

За весь вечер, проведённый в тронном зале, они ни разу не заговорили. И Кан гадал, могли ли они дальше общаться как… добрые знакомые? Ну, тогда они бы могли по-дружески потанцевать.

— Да. О том, что произошло здесь же, и о том, что мы говорили друг другу.

Рубиус встал со стола, не в силах дальше сидеть на месте. Эйлал впилась взглядом в пол, пряча глаза, которые успели намокнуть. Это не то, что она хотела услышать.

— Забыть обо всём? С самого начала?

Удивлённый Рубиус недоумённо посмотрел в макушку Таласии, услав дрожь в голосе. В ответ, она подняла голову, смотря на него. Парня словно поразило молнией. Ему показалось… что в её взгляде мелькнула грусть. Такой тоскливый взгляд, который говорит всё вместо слов. Но наперекор его подозрением, Таласия спрыгнула с подоконника, кивая.

— Хорошо. Теперь мы не будем ненавидеть друг друга.

Подняв на него взгляд, аквамарианка пыталась смотреть стойко, холодно и безразлично. Как на войне. Лишь холодное перемирие, что, казалось бы, должно было принести покой. Но вместо этого рушит всё, что так трепетно строилось. На миг Кан застыл, смотря в черты лица Таласии, и не находя в них ничего знакомого. Вроде бы, всё те же щёки, глаза, чёлка, спадающая на левую половину лица. Но что-то изменилось. Во взгляде. Да, теперь она смотрела по-другому. Насколько же этот взгляд отличался от той девчонки, над которой он насмехался в день знакомства?

Словно вымученная, она вздохнула и взяла книгу с подоконника, прислоняя к груди.

— Если это всё, то я пойду спать.

Для самой себя голос девушки прозвучал слишком обидно. Словно внутри что-то ухнуло вниз. Ведь, друзья это не так уж и плохо? Нет. Это ужасно. Девушка с тоской глянула на книгу в руках. Хотелось снова ощутить то спокойствие, лёгкость, которую даровала история чужого человека, давая способность забыть свою собственную.

Но она была уверена, что сейчас даже книга не спасёт её. Страницы будут казаться немыслимо тяжёлыми, каждая из них будет с трудом читаться, и лишь после пятого пробега по строкам, до неё отдалённо дойдёт смысл прочитанного. Мысли будут путаться, и, в конце концов, эта книга будет ассоциироваться лишь с болью. Читать её будет больно.

Поэтому она заберётся в кровать с дневником, записывая все свои мысли о разочаровании. Возможно, даже спустя несколько лет та будет перечитывать запись, и ей будет смешно, но не сейчас. Сейчас ей больно.

Пройдя мимо Кана, девушка хрипло вздохнула, прячась за стеллажом. Прислонившись спиной к шкафу, она прислушивалась, надеясь услышать парня, но тот молчал. Лишь размеренное тиканье часов напоминало, что уже глубоко за полночь.

Отругав себя, та стиснула обложку книги и пошла к выходу из библиотеки прочь. Мисс Дудник уже не было на месте, а если бы и была, то проводила бы её как всегда незаинтересованным взглядом.

Кан плюхнулся на стул. Он устал всем телом, от танцев. И головой от произошедшего разговора. Чтож, всё прошло мирно, спокойно. Вполне понимающе. Но тот всеми фибрами души чувствовал, что сделал что-то не так. Он пытался отогнать эти дурацкие мысли. Куда лучше, если они с Таласией будут друзьями. По крайней мере, его не будет так терзать вопрос «Почему наследникам нельзя любить друг друга». И ведь действительно, в поисках ответа тот проверил немало источников, выискивая что-то, что доказывало бы обратное. Но нет, не было ни одного случая, когда кровь двух династий смешивалась. Королевская власть передавалась наследнику, что в свою очередь женился на ком-то из своего народа. Были случаи брака с кем-то из другого королевства, и даже с военными генералами, но всё это было не то.

Теперь, ему не нужно было задаваться этим вопросом. Словив себя на мысли, что он уже некоторое время сидит так, пялясь в одну точку, он потряс головой. После чего парень стал разглядывать узоры каменной кладки на стене, между подоконником и левым стеллажом. Причудливые формы из серого камня заставляли разглядывать себя. Дойдя взглядом почти под самый пол Кан замер. После он похлопал глазами, но картинка, что тот увидел, никуда не исчезла.

Тогда он в неверии упал на колени, сильно наклоняя голову. И боже, это оказалось тем, что ему почудилось! Камень был вырезан так, что представлял собой корону, которая охватывала лист. Но это изображение было вверх ногами. От волнения у Кана затряслись руки. Рассматривая рисунок вблизи, и смотря вверх ногами, было чётко видно секретную печать. Но главное, вдалеке, если не обратить внимания, вообще не было понятно, что это какой-то определённый символ! Кан вздохнул и с непонятным испугом коснулся символа. Ничего не произошло. Может, знак показывал, что тут есть что-то секретное?