Пара инопланетного дикаря (ЛП) - Скай Калиста - Страница 36

— Ах, сорри, ах, сорри…

Испытывать нас на готовность принимать женщин — это хорошо. Но это… это жестоко. Нерожденные в коконах Дарующих жизнь невинны.

Она пытается схватить меня за руки, но я отдергиваю их и отворачиваюсь.

Тут я замечаю Хенэкса и понимаю, что он все слышал.

— Так это она сделала, — спокойно говорит он, но его голос дрожит и кожа бледная, как и у всех нас сегодня.

— Ты не контролировал ее все время, как я тебе говорил. И теперь это ее последнее испытание для нас.

Я понятия не имею, что сказать. Он прав. Это моя ошибка. Посланник был доверен мне, и я подвел все племя.

— Ну, — продолжает он. — Мы потерпели неудачу. Снова. И, честно говоря, я бы не стал ее винить, если бы она нашла нас совершенно недостойными женщин. Мы позволили ей сажать лозы на небольшом расстоянии от Дарующих жизнь. Что она будет делать дальше? Как еще она будет проверять?

Я с трудом качаю головой. Не могу придумать ничего, кроме как ворваться в ограждение Дарующих жизнь с мечом и убить нерожденных. Но уверен, что Эмилия может придумать что-нибудь и похуже.

Хенэкс кладет руку мне на плечо.

— Не вини себя слишком сильно, Арокс. Ты просто охотник, а не шаман. Ты простой и доверчивый, и тебе не подходит Женщина-посланник. Но мы вот-вот потеряем женщин навсегда. Я бы посоветовал тебе лучше следить за ней. Тем не менее, дальнейшие действия я оставляю на твое усмотрение. В конце концов, это ты ее спутник, как сам все время напоминаешь нам.

Хенэкс подходит к Дарующим жизнь и делает священные знаки, затем начинает петь, призывая на помощь Предков. Нерожденным сейчас нужна любая помощь.

Я стою там некоторое время, размышляя и немного молясь, а затем переключаю свое внимание на Эмилию.

Глава 25

Эмилия

В глазах Арокса горит все тот же огонь, только сейчас он такой холодный, что у меня бегут мурашки по спине. Мужчина смотрит на меня сверху вниз, как будто я насекомое, которого он собирается раздавить.

Думаю, я это заслужила. Те цветы, которые я посадила, вовсе не были облачными. Это были убивающие лозы. И теперь я, возможно, убила всех нерожденных детей племени.

Это мысль слишком ужасна, чтобы полностью осознать ее, поэтому мой разум просто замирает, а колени подкашиваются, и я, рыдая, падаю на землю.

Я чувствую, как Арокс поднимает меня на руки, но он не улыбается и не смотрит мне в глаза.

Но несмотря ни на что, он относит меня в свою пещеру и мягко опускает на шкуры, где всего тридцать минут назад я крепко спала в его сильных руках. По какой-то причине его нежность причиняет мне больше боли, чем если бы он просто бесцеремонно бросил меня на пол.

— Эмилия остается здесь, — говорит Арокс и закрывает деревянную дверь в пещеру. Я хочу позвать его по имени, но в этот момент слышу скрип дерева и понимаю, что он запер дверь снаружи.

Сейчас меня это не слишком беспокоит. Все нерожденные мальчики племени могут быть мертвы, и я почти теряю сознание, думая об этом.

Я забираюсь в угол и просто сижу там, обхватив колени и раскачиваясь вперед-назад, рыдая, сопя и хныкая. Эти невинные дети…

Я в ужасе дрожу от того, что сделала. Почему я решила быть такой скрытной? Разве я не могла сначала показать растение Гурэксу и спросить его, подходит ли оно? Но нет. Я вздумала приготовить сюрприз для всех, представляя, что все пройдет замечательно. Этот успех с саленом полностью затмил мой разум.

Что мне делать, если эмбрионы мертвы, а Дарующие жизнь уничтожены? Стать детородной машиной для всех этих парней, чтобы восполнить утерянное? Но я совсем не хочу этого. Да и вряд ли до такого дойдет. Скорее всего, они изгонят меня или просто убьют.

А Арокс? Что он думает обо мне сейчас? Он, должно быть, сожалеет, что спас меня от того хищника. Я принесла ему одни лишь неприятности.

Я снова слышу скрип дерева и вжимаюсь в угол, пытаясь сделать себя невидимой. Если жители племени пришли казнить меня…

Но на пороге стоит только Гурэкс.

Он закрывает дверь и осторожно запирает ее изнутри, затем садится спиной к стене рядом со мной.

— Они все живы.

Я смотрю на старика, отчаянно пытаясь понять его правильно.

— Живы?

У меня так болит горло, что я даже не знаю, понял ли меня.

— Живы, — говорит Гурэкс и улыбается мне. — Заражение было слишком кратковременным, чтобы нанести какой-либо ущерб. Убивающие лозы еще не воткнули шипы в Дарующих жизнь.

Я обнимаю его и с облегчением рыдаю.

— О, спасибо! Спасибо!

Он неуклюже обнимает меня, и я плачу на его старой груди, выпуская весь страх, горе и вину. Гурэкс терпеливо обнимает меня и даже гладит мои волосы, как будто постоянно утешает плачущих девушек.

— Нерожденные живы, Дарующие жизнь не пострадали. На самом деле, это вина племени — оно плохо обеспечивает их безопасность. В том числе это и моя вина. Я вождь и должен был решить проблему. Мы все были слишком заняты вечеринкой прошлой ночью и полностью заслуживаем случившееся. Знаешь, мы также нашли много других цветов убивающих лоз прямо за стеной, в том месте, откуда ты их взяла. Мы должны были следить за ними и выкорчевать давным-давно, прежде чем они подобрались бы так близко к деревне.

— Я думала, что это был облачный цветок, — говорю я ему в грудь с болью в горле. — Я хотела посадить их, развести и отдать вам.

Он смеется.

— Да, они похожи на облачные цветы, не так ли? Только цветки белые, а не серые. Ткань из облачных цветов после стирки становится белой, поэтому я понимаю твою ошибку. На самом деле, я часто думал о том, чтобы взять цветы лоз и посмотреть, нельзя ли их превратить в ткань так же, как облачный цветок, но никогда не решался это сделать. Убийственные лозы пугают меня.

Сейчас я чувствую себя намного лучше. Его грудь старая и морщинистая, но все еще мускулистая. Должно быть, он был почти таким же большим, как Арокс. Неудивительно, ведь Дарующие жизнь практически производят клонов.

Я выпрямляюсь и вытираю глаза рукой.

— Гурэкс.

Он смотрит на меня своими окруженными морщинами глазами, в которых все еще горит огонь.

— Да?

Надеюсь, что не оскорблю его, но я скоро уйду из деревни, и мне нужно это знать.

— Почему в деревне плохо идут дела? Повсюду трудности: стена рухнула, еды мало, водопроводные трубы текут, а люди весь день отдыхают. Мало мужчин охотится, Убивающие лозы растут близко к стене, и за Дарующими жизнь никто не ухаживает. Это не вина Гурэкса! В племени полно сильных, молодых людей, но почти никто не работает. Нет необходимости, чтобы вождь всегда решал и контролировал простую работу.

Он вздыхает и отводит взгляд.

— Я и сам думал об этом. Я не очень энергичный вождь. Многие из наших вождей были старыми, но все были более активными, чем я. Думаю, что женщины ушли слишком давно. Мы теряем жизненную силу с каждым поколением. Каждый мальчик, рожденный от Дарующих жизнь, немного слабее, чем мужчина, который отдал себя, чтобы дать ему жизнь. Они дольше нуждаются в заботе, прежде чем могут отправиться на охоту. И мужчины теперь стали менее сильны. Кроме Арокса. Он, безусловно, самый сильный из нас, и лучшее, что у нас было в племени за всю мою жизнь. Дарующие жизнь хороши, но не достаточно. Только женщины достаточно хороши.

— Я не Женщина-посланник, — выпаливаю я.

Кто-то в племени должен это знать, а Гурэкс — самый надежный парень, которого я когда-либо встречала в жизни.

Затаив дыхание, я жду его ответа.

К моему удивлению, старик снова хихикает.

— Уверен, что нет. Я не хочу проявить неуважение, но Женщина-посланник — это мифическое существо, божественный вестник предзнаменований и благословений. Она точно не придет в племя в грязной одежде и не попытается спрятать в кармане несъедобный врин, когда думает, что никто не смотрит. Она явно не будет такой милой, как ты. Она была бы более сдержанной и удостоверилась бы, чтобы все осознали ее божественность. И она говорила бы на нашем языке гораздо менее очаровательно, чем ты. Женщина-посланник не спрашивала бы о судьбе изгоев и не привела бы серого призрака в деревню. И, конечно, она никогда не стала бы сажать лозы-убийцы, тем более прямо рядом с Дарующими жизнь. И раз наш уважаемый шаман Хенэкс убежден, что ты — посланник, то это само по себе является убедительным доказательством обратного.