Libertango на скрипке - Блик Терри - Страница 9

Александра привычно поцеловала его в щёку, потёрлась головой о родное плечо.

- Всё как обычно. Дела, дела… Какими судьбами сегодня, мы ведь вроде на выходные

договаривались?

- Машенька моя неожиданно улетела в командировку, и я остался никому не нужен, –

улыбнулся Андрей. – Вот, пришёл за порцией семейного тепла. Да и у Ирины Владимировны

сегодня свидание, я её отпустил.

- У кого свидание? У нашей Ирины? Хотя что это я, дети-внуки взрослые, можно и о себе

подумать. Это прекрасная новость, но почему она не сказала мне ничего утром?

- Как же! Скажешь тебе утром, когда ты в шесть утра уже в аэропорту и тебе невозможно такие

деликатные события сообщать по телефону.

- Андрей! Ты-то откуда знаешь, что мне можно говорить утром, а чего нельзя?

- Дорогая, ты забыла, что мы прожили в браке пятнадцать лет? И даже если мы развелись, это

не значит, что ты сильно изменилась. Или ты стала добрей, когда встаёшь в четыре утра и

мчишься на работу?

- Ладно, забыли. Макс, ты чего торчишь в коридоре? Между прочим, десятый час. Мне

кажется, тебе пора в ванну и спать?

Макс повернулся и двинулся в сторону ванной, что-то бурча: он знал, что спорить в таких

случаях бесполезно. Но на полпути остановился:

- А чай мы пить будем? Вы же будете ужинать, мам, пап?

Александра глянула на Андрея. Он кивнул.

- Хорошо. Тогда сначала чай, потом душ, потом спать.

Пока мужчины орудовали на кухне, накрывая поздний ужин, Александра приняла душ и

переоделась. Удобные свободные хлопковые штаны, лёгкий кашемировый свитер, уютные

мохнатые носки – сразу стало тепло и ужасно захотелось спать. Александра потёрла лицо, встряхнулась и вышла в кухню.

Салат, овощное рагу, сыр, яблоки, крепкий чай – ужин прошёл в непринуждённом молчании, как это бывало на протяжении многих лет, когда Александра задерживалась допоздна и сильно

уставала. Андрей озабоченно поглядывал на бывшую жену: усталость была настолько

очевидной, что ему хотелось поторопить Макса и дать Александре возможность лечь, но он

сдержался. Дождавшись, когда Макс доест и допьёт, он нарушил молчание:

- Сын, давай теперь быстро в ванную. Маме нужно отдыхать.

Макс кивнул и вразвалочку пошёл умываться.

Андрей дождался, пока дверь за его драгоценным ребёнком закроется, и спросил:

- Саш, что за дикий ритм работы? Ты надорвёшься, да и Макс тебя практически не видит.

- Спасибо за заботу, Андрей, – сухо ответила Александра. – Что ты хочешь услышать? Работу в

ближайшее время я менять не собираюсь. С Максом, когда я соглашалась на должность, мы всё

обговорили. Ему десять лет, он уже взрослый и очень понятливый. Весь в тебя, кстати. Просто

сегодня был тяжёлый день.

- Да, и три дня назад, когда ты вернулась из Питера, тоже был тяжёлый день. Ты стала плохо

переносить дорогу?

«Кажется, я стала плохо переносить людей» - подумала Александра.

- Андрей, давай не будем об этом. Я очень рада тебя видеть, но мне, действительно, лучше лечь

спать прямо сейчас. Ты останешься ночевать или поедешь?

- Если ты не против, я бы остался. У меня с утра встречи в этом районе запланированы, так что

мне было бы удобно.

- А Машенька не волнуется, когда ты остаёшься у меня?

- Саш, теперь ты не начинай. Ты же знаешь Машу, знаешь меня, знаешь, какое между нами

доверие…

- Всё-всё, Андрей, не митингуй, я поняла. Надеюсь, ты её предупредил?

- Конечно. Спокойной ночи, Саш. Ты завтра никуда не летишь?

- Вроде бы нет, но… сам знаешь, как всё порой бывает внезапно.

Из ванной вырвалось облако пара, а вслед за ним появился сонный Максим. Он привычно по

очереди пободался лохматой головой с родителями, пожелал спокойной ночи и так же сонно

ушёл в свою комнату. Александра посмотрела ему вслед и спросила:

- Андрей, ты уроки у него проверил? Он рюкзак в школу собрал? Или мне посмотреть?- Не

волнуйся. Это первое, что мы сделали сегодня. Пацан реально вырос. Вроде бы и видимся

часто, а каждый раз что-то новое. Ну ладно, иди спать.

Андрей приобнял Александру и ушёл в гостиную, где стоял очень удобный и просторный

диван.

Шереметьева машинально положила хлеб в старинную резную хлебницу, остатки продуктов – в

холодильник, загрузила посуду в машину, включила её и ещё раз огляделась: чистота и порядок.

Подумалось: стелить ли Андрею? А, сам справится, не маленький.

В спальне горел только ночник. Не включая яркий свет, Александра завела будильник на шесть

утра, забралась под одеяло, вытянулась и провалилась в сон.

***

Немного прошло времени, когда Александра вдруг проснулась, будто от удара. Сердце

заходилось, во рту пересохло, и что снилось-грезилось – не вспомнить… только и осталось от

сна, что испарина во всё тело да колющий-выламывающийся стук сердца в горле. Сон пропал, как и не было, вместо этого подряд накатывали картинки последних дней: бритые молодчики в

берцах, кровь на руках, когда поднимала Киру, неожиданная встреча на пресс-конференции, тягостное обсуждение нового законопроекта, непонятный и рваный разговор, срочный звонок, из-за которого пришлось срочно возвращаться в Москву, встречи, переговоры, отчёт о работе в

Петербурге, документы, звонки… Андрей пришёл…

Александра с Андреем развелись уже больше двух лет назад, когда его накрыла невиданной

силы любовь. Машенька появилась внезапно, на одной из научных лабораторий, и Андрей, как

он сам тогда сказал, «пропал насмерть». Он не стал прятаться, не стал молчать и выкручиваться, а сразу и честно всё рассказал Александре и Максу. И как-то так получилось, что Александра

отпустила его очень легко. То ли потому, что между ними никогда не было шекспировских

страстей, а брак был прочный и надёжный из-за уважительных и дружеских отношений, то ли

потому, что оба были людьми сильными и спокойными, но расстались они безболезненно.

Андрей был частым гостем в бывшей семье, всегда был рад побыть с сыном, Александру

поддерживал, чем мог, – и морально, и финансово. До раздела имущества Андрей не опустился

и оставил свою огромную квартиру в мансардном этаже старинного дома, бывшей жене и

сыну, сам же с новой женой жил в родительской, тоже просторной и удобной.

Родители Андрея перебрались за город, в «деревенский дворец», как они называли свой

внушительный дом из лиственницы с флигелями, пристройками, баней, подземным гаражом и

обширным участком земли.

Родители Александры, жившие в Санкт-Петербурге, восприняли развод с недоумением, но в

жизнь дочери не вмешивались. Конечно, первое время они осторожно выражали беспокойство, но, поняв, что в отношениях Андрея и Саши не изменилось ничего, кроме совместного

проживания, успокоились.

Однако Андрей очень редко оставался ночевать у Александры, и его поздний приезд сегодня

явился полной неожиданностью. Андрей переключил Александру от переживаний последних

дней, отвлёк, но впечатления всё равно её настигли ночным кошмаром. И теперь она пыталась

справиться с выматывающим силы диким сердцебиением и избавиться от то и дело

возникающего образа независимой, острой, притягательной журналистки. Александре было

странно сознавать, что Кира зацепила в ней что-то глубоко внутри. Эта девушка была

произведением искусства: возможно, спорное, возможно, не поддающееся стилевой

классификации, но от этого ещё более волнующее. Кира была как ожившая скульптура Родена, если это вообще можно вообразить: гладкая, стремительная, ровная, сильная, дерзкая, искренняя… Александра вдруг осознала, что уже больше часа лежит без сна, вспоминая, анализируя детали своей поездки в Петербург. Она поднялась с постели. На часах было пять, и

пытаться заснуть было уже бессмысленно. Можно неспешно принять душ, сделать макияж,