На предельных скоростях (СИ) - Кокорева Мария "Муффта" - Страница 31

Хватаю ключи, в последний раз придирчиво осматриваю себя в зеркале и, захлопнув дверь, со всех ног бегу вниз по лестнице навстречу ожидающему меня мужчине.

Горячий вечерний воздух обдает жаром, окутывая словно тягучим маревом, едва я переступаю порог салона, покинув охлаждаемое кондиционером помещение.

Сумерки уже успели опуститься на Бруклин, фонари только начали разгораться, освещая неярким светом узкие улочки, и на фоне этих весьма романтичных декораций я кажусь себе вполне обычной девушкой, спешащей на свидание к своему бойфренду.

Останавливаюсь на первой же ступеньке черного входа, наблюдая как Раш курит, сидя на байке, и невольно улыбаюсь своим мыслям.

Да, если я вполне подхожу под образ милой девчонки, бегущей на романтическую встречу, то Раш никак не вписывается в понятие «молодого человека, ожидающего свою возлюбленную». Внешне он скорее походит на этакого плохиша, тайную мечту всех девчонок, сошедшую со страниц подросткового романчика о любви.

Размышляя, рассматриваю огромный черный байк, припаркованный около тату-салона, и понимаю, что у меня просто руки чешутся добраться до него с аэрографом.

А что, на Раше я уже оставила свой рисунок в виде татуировки, почему бы не закрепить результат, добавив красок и этому монстру на колесах? Может, тогда мы быстрее найдем общий язык, и я перестану паниковать, катаясь на нем?

Но помимо этого, больше всего мне хочется разбавить сплошной черный цвет не только мотоцикла, но и жизни Раша. Добавить красок, настоящих эмоций. А то сейчас хозяин и его байк больше похожи на две темные тени, суровые и закрытые, будто отгородившиеся от всего мира.

Полностью погрузившись в свои мысли, просто стою и наблюдаю, как Раш докуривает сигарету, не глядя в мою сторону.

Видимо ждет, что я подойду первой? И, наверно, мне так и стоит поступить: подбежать, поздороваться, сесть на байк и помчаться на перегонки с ветром по ночному городу.

Но, во-первых, я по-прежнему чертовски боюсь эту огромную железную махину под названием «мотоцикл». А во-вторых, все еще не знаю, как мне вести себя с Рашем. Подойти и поцеловать? Или просто подойти и, нацепив шлем, залезть на байк?

Каждый раз немного теряюсь в присутствии этого мужчины, пытаясь усмирить за секунду зашкаливший от волнения пульс.

Докурив, Раш привычным движением отправляет окурок в урну и поворачивает голову.

Смотрит на меня серьезно, не отводя взгляда, так пристально и долго, что я начинаю беспокоиться, все ли в порядке?

— Не передумала ехать? — Пытка молчанием, наконец, прекращается, и я, понимаю, что видимо промахнулась-таки с нарядом (надо было выбирать черно платье, пусть и неуместно, зато выглядело оно эффектно и сразу давало понять, что я готовилась к встрече, а не выбежала к черному входу забрать газету).

— Нет, не передумала, — отрицательно качаю головой в подтверждение своих слов.

— Тогда чего стоишь? Садись, — Раш протягивает мне шлем, и я делаю пару шагов навстречу черному байку, начиная торопливо объяснять:

— Я просто смотрела на твой мотоцикл, слишком он у тебя мрачный, не находишь? Могу внести тебя в список на аэрографию вне очереди, изображу что-нибудь кровавое или зубастое, как любят все ребята на Пустыре.

Что за бред я несу?

Понятия не имею, видимо это нервы или жара, а может все вместе взятое. Уж лучше бы, вот правда, молчала и продолжала сохранять хоть какое-то подобие загадочности. Благо мне приходится надеть шлем, а в нем я не могу продолжать нести чушь.

— Нет, конфетка, я свой байк красками не пачкаю, хватает картинок на теле. Без обид, тут свои загоны, — посмеиваясь, Раш заводит мотоцикл и, натянув на голову шлем, срывается с места, а мне хочется зажмуриться от собственной глупости, что я, собственно, и делаю.

Дураку понятно, что Раш только восстановил мотоцикл и у него полно проблем с возвращением к гонкам, а я тут предлагаю ему раскрасить байк «веселенькими» картинками. Тоже мне, нашла тему для поддержания разговора. Наверно, мне лучше молчать оставшуюся часть вечера, чтобы не сморозить еще какую-нибудь глупость. Эти переживания, кстати, недолго терзают меня, ровно до тех пор, пока мы не выезжаем за город, покидая плотно движущейся поток автомобилей.

Раш прибавляет газу, и, пусть головой я понимаю, что мы едем не так быстро, как в прошлый раз, ничего не могу поделать с накатывающей паникой. Да, мои нервы явно берегут, не превышая средней скорости движения, но легче от этого не становится

Посмеиваясь над собой, пытаюсь успокоиться и привести мысли в порядок.

Как только мы отъезжаем достаточно далеко от раскаленных и пышущих жаром городских улиц, начинаю дышать свободнее, только сейчас позволив себе вдохнуть сладкий ночной воздух полной грудью.

Встречных машин, ослепляющих своими фарами, становится все меньше, ветер приятно остужает разгоряченную кожу, принося с собой ощущение прохлады. Все это помогает расслабиться или хотя бы попытаться это сделать. Когда мы добираемся до Перекрестка, я уже практически спокойно сижу на байке, перестав судорожно цепляться за Раша во время каждого поворота.

Мы не паркуемся в стороне, поодаль ото всех, как я надеялась, а, будто бросая вызов и заявляя о своем прибытии, проезжаем через самый центр тусовки, вновь привлекая всеобщее внимание.

Медленно, ужасно медленно катимся вперед, заставляя толпу расступаться, освобождая нам путь, мне даже начинает казаться, что мы никогда не доберемся.

Наконец мотоцикл останавливается, и я поспешно снимаю шлем, желая как можно быстрее оказаться на земле.

Нас приветствую выкрики из толпы, но я не вижу ни одного знакомого лица, сколько бы ни оглядывалась.

Раш притягивает меня к себе, едва успевает слезть с байка, обнимает, прижимая спиной к своей груди, не давая окончательно растеряться.

— Улыбайся, конфетка, решу один вопрос, и мы тут же уедем, — шепчет на ухо, и я послушно улыбаюсь, будто мне только что рассказали нечто забавное.

Стою в кольце сильных рук Раша, окутанная его теплом, и чувствую себя более уверенно. Я полностью на виду, но в тоже время под защитой, сама наша поза говорит об этом, указывая: мы вместе. И я понимаю, что это не просто так, как и прозвучавшая только что просьба улыбаться. Раш показывает всем, что я с ним, ставит точку в постоянных сплетнях, домыслах и разговорах, которыми так славится Перекрёсток. Вот только сколько ни пытаюсь, не могу понять, зачем ему все это нужно.

Стараясь держать спину ровнее и, продолжая улыбаться как ни в чем не бывало, осматриваю народ на Перекрестке, вспоминая, как попала сюда впервые.

Как же много разговоров ходило об этом месте.

В тату-салоне, да и в мастерской, постоянно всплывал «Перекресток», который казался мне неким закрытым клубом, куда пускали только «своих». И я очень долго не могла попасть в эту «секту», от чего еще сильнее мечтала оказаться в месте, где собирались самые повернутые на скорости ребята Нью-Йорка и окрестностей.

Макс упорно не хотел брать меня сюда, несмотря на постоянные уговоры и даже согласие Леры. Слишком рискованным казалось ему везти несовершеннолетнюю в такое злачное, на его взгляд, место. Но мне все же удалось убедить его, объяснив, что, тусуясь с местными, я смогу привлечь новых клиентов в мастерскую, а значит, заработать дополнительные деньги.

Как сейчас помню разочарование, охватившее меня после первой поездки на Пустырь. Слишком уж я идеализировала это место, представляя его неким вип-клубом, а не большой пьяной тусовкой, каким он оказался на самом деле. Лишь спустя месяц постоянного присутствия на Перекрестке, я смогла понять и разглядеть за пьяными лицами людей, которые были увлечены и неважно чем: гонками, скоростью или татуировками. У каждого из них была своя страсть, а у некоторых — несколько. Но всех их объединяло одно: у них горели глаза, когда речь шла о любимом деле, и только тут все эти ребята могли найти родственные души, найти таких же повернутых, как и они.

Я во многом понимала местных, ведь у меня тоже есть свое увлечение, пусть и не такое опасное или модное, но от этого не менее любимое.