Девятьсот восемьдесят восьмой (СИ) - Казимирский Роман - Страница 12

— Не говори глупостей, — со смехом отмахнулся ученый. — Обычная мера предосторожности. Или для пущей важности. Смотри, вот я такое же нацепил на себя — что, в чудище какое превратился?

Марсель взял с лавки оставленную кем-то из детей маску Велеса с прорезями для глаз, изготовленную из древесной коры, и взглянул на собеседника.

— Ну, как?

— То другое… — протянул Михайло.

Он хотел еще спросить о чем-то, но вдруг его отвлек какой-то шум. Староста уже хотел выйти за ворота, но в этот момент во двор вбежал запыхавшийся Мефодий и возбужденно замахал руками:

— Едут! Едут!

— Как? Кто едет? — ахнул Михайло.

— Посланник едет! — мужик сделал круглые глаза. — А с ним на лошадях люди с такими черными лицами, что страшно становится! А сам-то…

— Почему так рано? — засуетился хозяин, перебивая рассказчика. — Рано же!

— А я говорил, — спокойно улыбнулся Марсель, хотя тоже ощущал волнение перед встречей со священником. — Но не беспокойся. Лучше встречай дорогих гостей.

— Да, да, ты прав.

С помощью Курьяна староста распахнул настежь тяжелые деревянные ворота — и сделал это вовремя, потому что к этому моменту вся процессия, сопровождаемая толпой любопытных зевак, уже достигла пункта своего назначения и теперь стояла напротив. Столкнувшись взглядом с чернокожим всадником, который, судя по всему, был начальником охраны, Михайло вдруг оробел — настолько тот имел устрашающий вид. Поняв, что староста хозяин готов сесть в лужу, Марсель пришел ему на выручку. Оттеснив старосту, он поприветствовал гостей и жестом пригласил их войти:

— Добро пожаловать! Кони вам уже ни к чему, можете оставить их здесь — их накормят и напоят.

Было непонятно, понял ли всадник его слова, или просто сориентировался в ситуации, но уже в следующий момент он подал знак своим людям и сам легко спрыгнул с лошади, при этом продемонстрировав саблю, изогнутую по типу арабского шамшира. Заметив, с какой грациозностью он передвигается, Марсель подумал, что не хотел бы иметь его среди своих врагов. Однако уже в следующий момент внимание ученого привлек новый персонаж: наряд посланника, состоявший из широкой накидки темного цвета, не позволяла угадать ни его возраста, ни комплекции — он с одинаковой долей вероятности мог быть как стариком, так и совсем молодым человеком. Лицо также было скрыто под капюшоном — когда эта таинственная личность прошествовала мимо него в дом, Марсель постарался, словно невзначай, заглянуть под него, но не смог ничего рассмотреть.

Прежде чем завести хозяина в избу, глава службы безопасности, как его успел мысленно окрестить Марсель, послал туда двух своих помощников, и только после того, как они подтвердили безопасность, сделал знак церковнику, что можно войти. Ученый никак не ожидал таких предосторожностей, и был неприятно удивлен, когда слуги Кирилла ощупали его с ног до головы, не стесняясь прикасаться к самым интимным местам.

— Ну, хватит уже! — вскипел он, наконец, когда один из мавров принялся ощупывать его ягодицы. — Не дома у себя, небось!

Тут же из хаты показался начальник охраны и взглянул на своего подчиненного. Тот подошел к нему и что-то проговорил вполголоса. Внимательно выслушав его, телохранитель Кирилла нахмурился и довольно внятно проговорил, немного коверкая русские слова:

— Повиноваться должен.

— Кто, я? — Марсель удивлялся собственной смелости, но его почему-то взбесила рабская покорность, с которым тот же Михайло позволял осматривать себя перед своим же домом. — А кто ты такой, чтобы я тебе повиновался? Женой своей управляй, умник!

Разозлившись, ученый добавил про себя несколько ругательств, смысл которых вряд ли мог быть понятен присутствующим, и развернулся, чтобы уйти. Староста пытался остановить его, но он только раздраженно отмахнулся. Направляясь к выходу, он вдруг обнаружил, что в суматохе совершенно забыл о том, что так и не снял с себя маску Велеса, и усмехнулся, представив, какое впечатление мог произвести его внешний вид на гостей. Он уже собирался снять ее, но в этот момент услышал, как кто-то окликнул его.

— Постой!

Остановившись возле ворот, Марсель обернулся и заметил, что в дверном проеме показалась фигура в темных одеяниях. Охранники тут же расступились в стороны и опустили головы. Тем временем посланник вытянул перед собой руку и поманил ученого:

— Заходи. Муса погорячился. Он очень исполнительный, но иногда не знает меры в своем усердии. Мне сказали, что ты тот, кто будет развлекать меня беседами. Что ж, начало мне уже нравится. Думаю, будет забавно.

Голос не принадлежал старику, но и молодой человек не мог быть его обладателем. Скорее всего, Кирилл был его ровесником, подумал ученый. Что ж, это даже хорошо — им будет легче найти общий язык. Не раздумывая больше, он прошел в дом, по пути смерив Мусу презрительным взглядом, но тот не обратил на него никакого внимания.

Оказавшись в знакомой обстановке, Марсель немного расслабился и, не дожидаясь приглашения, опустился на лавку, которая стояла рядом со столом. Гость все еще скрывал свое лицо, однако по его движениям было видно, что он чувствует себя здесь совершенно свободно — подойдя к столу, он несколько секунд рассматривал угощения, которые приготовил для него Михайло, а затем, не оборачиваясь, вдруг обратился к ученому:

— Почему ты не повиновался моему слуге?

— А должен был?

— Я так думал.

— Я и тебе подчиняться не должен, что мне твой слуга? — историк решил придерживаться прежней стратегии, которая уже сослужила ему добрую службу, и говорить искренне.

— Забавно, забавно…

— Что именно?

— Речи твои так не похожи на местных.

— Чем же?

— Они люди неиспорченные, в каком-то смысле наивные. Для них свобода — естественное состояние, так что если ее отнять, они сначала даже не заметят этого. Это я про твоего друга говорю. Он ведь местный староста, если я не ошибаюсь?

— Ты противоречишь сам себе.

— Нисколько. Если человек не допускает мысли о том, что кто-то покусится на его свободу, он до последнего будет верить в то, что просто что-то не так понял.

— Странные речи для православного христианина.

— А много ли ты знаешь о христианстве?

— Достаточно.

— Даже так?

Марселю показалось, что в голосе его собеседника прозвучало удивление, однако уже в следующий момент церковник снова заговорил прежним тоном.

— Откуда же тебе, друг мой, известно о нас? На путешественника ты не похож. И, судя по всему, не жрец.

— Я любознателен.

— Это я вижу. А еще я вижу, что тебе здесь не место. Так кто же ты?

Это заявление не понравилось ученому. Он подумал, что слишком увлекся самолюбованием, и впредь ему стоит быть осторожнее. Кирилл искусно сыграл на его самолюбии, выделив среди прочих, и теперь, по всей видимости, решил, не откладывая дела в долгий ящик, вывести его на чистую воду. Неужели он производил впечатление настолько глупого человека? Откашлявшись, Марсель представился:

— Меня здесь прозвали Баламошкой.

— Странное имя.

— Какое есть. И — да, я действительно не здешний, пришел всего год назад.

— А до этого? — перемена в собеседнике не осталась незамеченной, и теперь голос из-под капюшона звучал озадаченно.

— Не помню, — пожал плечами Марсель. — Память напрочь отшибло.

— Ты знаешь, почему я попросил тебя остаться? — получив необходимый объем информации, церковник, похоже, расслабился и заговорил совершенно обыденным тоном.

— Потому, что я не такой, как все? — пожал плечами Марсель.

— Каждый из нас отличается от других, у Бога богатое воображение. Но еще меня заинтересовала твоя маска. Зачем она тебе?

— Шутки ради.

— Значит, ты не скрываешь своего лица?

— Нет, конечно.

Сняв с себя изображение Велеса, ученый предстал перед собеседником в своем истинном обличье и удивился, когда тот рассмеялся с довольным видом.

— Что так развеселило тебя, церковник?

— Сейчас увидишь.

Марсель с любопытством наблюдал за тем, как мужчина медленно повернулся к нему и, подняв руки, откинул капюшон. Под ним оказалась маска, скрывавшая большую часть лица. Видя нетерпение своего собеседника, священник усмехнулся и снял этот последний атрибут таинственности. В следующий момент ученый даже зажмурился на секунду — Кирилл внешне оказался так сильно похож на него, что мог бы сойти за его брата-близнеца. Конечно, при более детальном рассмотрении между ними можно было найти достаточно различий, однако сходство было поразительным. Присмотревшись, Марсель даже присвистнул от удивления: на правой щеке Кирилла он заметил такой же шрам, как и на своем лице.