Поворот не туда (СИ) - Хайруллин Миша - Страница 6

В уши врезается чей-то оглушительный и пронзительный крик, переходящий вскоре на хрип. Во тьме почти ничего не видно, всё расплывается, и лишь потом, немного очнувшись, понимаю, что проснулся от собственного крика. Знакомый стол возле стены, холодный металлический пол, лампа на потолке, покачивающаяся из стороны в сторону, но не горящая… Подвал. Только теперь что-то не так, стало немного легче и свободнее. Потягиваюсь, вытянув руки, всё тело ломит, где-то хрустит. Ощущаю себя стариком, очнувшимся после двадцати лет комы. Тру левой рукой «браслет» от наручников; вокруг запястья засохшая кровь. «Так, стоп. — понимаю я, — наручников ведь нет». Поднимаюсь на ноги и начинаю подгибать колени, чтобы размяться. Глаза всё ещё не привыкли к такой тьме и мраку, поэтому вглядываться в обстановку не особо удаётся. На цыпочках начинаю обходить подвал, трогая руками стены и натыкаясь на облупившуюся краску. Дохожу до стола, где были инструменты, но на нём ничего не осталось. Пустая комната… Иду обратно к батарее, но спотыкаюсь обо что-то мягкое, взвывшее в ту же секунду. Испуганно оглядываюсь, отползаю назад от страха, глотаю ком в горле и тру глаза. Что-то начинает жалобно хрипеть и мычать, тереться об пол. Набираюсь сил и подползаю ближе. Трогаю рукой это нечто, понимаю, что вожу рукой по нежной коже, а затем длинным волосам. Это человек… Сзади подступает тихий ужас, вытаращиваю глаза и толкаю в плечо, как мне показалось, девушку. Она вновь мычит и дёргается, начинаю трогать её снова и ощущаю пальцами верёвки, которыми натуго перетянуто её тело, а рот заклеен скотчем. Быстро встаю, обхожу комнату, тщательно и скрупулёзно трогая стены в поисках включателя. Пусто… Подхожу вновь к девушке, опустившись на колени, дотрагиваюсь рукой до уголочка скотча и тихо шепчу:

— Только не кричи, я не маньяк. Меня тоже похитили. — надеюсь, что она поверила. Очень медленно сдёргиваю скотч и спокойно выдыхаю, не услышав и звука. — Тебя похитил мужчина?

— Да… — тихо шепчет она. — Я не хочу умирать! Вытащи меня отсюда, я не знаю, что мне делать! — затыкаю её рот рукой и прошу быть тише, ведь в любой момент может вернуться он. — Давно ты здесь? — всхлипывает она, почти плача.

— Несколько дней… Как ты тут оказалась?

— Я.… была на одной вечеринке с подругами… Мы немного выпили, и я захотела уехать домой. Вызвала такси, села, а потом увидела, что водитель в маске! Но я ничего не соображала, а когда поняла, что тут что-то неладное, начала открывать двери, но они оказались заперты! Он рванул на огромной скорости куда-то, а потом… Потом я ничего не помню… Помню только, что он доставал биту… У меня всё тело болит! Помоги мне, развяжи верёвки! П-пожалуйста… — жалобно скулит она.

Вздыхаю, присаживаюсь удобнее и наощупь пытаюсь развязать верёвки. Сначала найти узел не удаётся, но затем я хватаю рукой уплотнение верёвки у девушки за спиной, пытаюсь развязать, что в темноте получается очень плохо. Нервно дёргаю рукой, кусаю губу и принимаюсь злобно распутывать верёвку за верёвкой, откидывая их в сторону.

— Спасибо… — шепчет она, вытирая рот и усаживаясь в углу, прижавшись к коленям. Поправляет прядь волос, заправляя её за ухо. — Как тебя зовут? Меня Ли́са.

— Адам. — устало усаживаюсь рядом, прикрыв глаза. От беспокойных снов поспать почти не удалось, всё смутно всплывает в голове какими-то грубыми обрывками. Слышу скрежет когтей сверху. Сглатываю. Медленно поднимаю голову вверх, но вижу лишь тёмный потолок. Тишина. И лишь тихое дыхание Лисы мешает идиллии. Та начинает всхлипывать и плакать, шепча что-то себе под нос. — Не плачь. Это ничему не поможет.

— Я не хочу умирать! — она бросается ко мне и кладёт голову на моё голое плечо. Становится интересно, в чём я, поэтому гляжу вниз и вижу на себе какие-то широкие шорты выше колен. В подвале холодно. Чувствую, как Лиса жмётся ко мне и обнимает руку, хныча.

— Успокойся, Лиса. Своим плачем ты тут не поможешь, ясно? — она кивает и затихает. В комнате внезапно вспыхивает свет, приходится от такой яркости зажмурить глаза.

Оглядываюсь, но никого не вижу кроме рыжеволосой девушки на своём плече, одетой в какое-то короткое пышное чёрное платье. Лиса поднимает голову и вопросительно смотрит на меня, но я лишь пожимаю плечами и поднимаюсь с пола.

— Ты здесь? — зачем-то кричу. В ответ тишина. — Ты здесь, чёртов псих?! Выходи! — сжимаю кулаки от ярости и озираюсь по сторонам. Тишина давит. Лиса подходит и пытается успокоить меня, но я отталкиваю её и продолжаю кричать в дверь. — Я сказал тебе, чтобы ты вышел! Или ты испугался, а? Заходи сюда! Я выбью тебе все зубы, ублюдок, закопаю в землю заживо! Сожгу тебя к чёрту! Выходи!

Скрип под дверью. Подхожу ближе, а затем дверь на несколько секунд открывается, рука ставит две тарелки на пол и дверь с хлопком закрывается на ключ. В простых металлических тарелках лежат по несколько кусков хлеба. В одной тарелке лежит маленькая бутылка с водой. В горле пересохло, а есть и правда хотелось, из-за чего была усталость, отбирающая силы. Беру тарелки и даю одну Лисе, сажусь рядом с ней на пол и гляжу на кусок чёрного ржаного хлеба; в животе заурчало.

— Воду разделим на двоих? — спрашивает Лиса, откусывая кусок.

Киваю, беру в руку хлеб и откусываю. Уже через минуту ни еды, ни воды не осталось: всё было съедено и выпито. В подвале становилось всё холоднее и холоднее, будто мы были очень низко под землёй. Хотелось выйти на свежий воздух, глотнуть его, пробежаться по траве босиком… В такие моменты вдруг понимаешь, как ценна свобода. Она словно последний глоток воздуха, словно билет в одну сторону к любимому человеку, словно игра на скрипке человека, больного смертельно. Она безвозвратна и жестока, выбирает достойных её сама.

В углу комнаты что-то зашипело, заставив дёрнуться.

— Итак, приветствую! Надеюсь, вы хорошо подкрепились. — прозвучал знакомый голос из небольшого квадратного устройства, прикреплённого к потолку в противоположном углу комнаты, — Вы ведь готовы играть со мной? — похититель истерично смеётся, — Правила простые: в течение двух часов кто-то из вас должен убить противника. Кто остаётся жив — победитель, которого я отпущу на волю! Если же вы решите отсидеться, и мёртвых я не увижу — наполню комнату отравляющим газом, ха-ха-ха! Желаю удачи! Тик-так. — устройство замолкает.

Лиса вытаращила глаза и уставилась на меня, а затем горько зарыдала; тушь растекалась по её лицу, которое пачкалось ещё больше в красной помаде и чёрной туши, когда Лиса его вытирала.

— За что мне всё это?! За что?! Чем я заслужила такую жизнь? Я хочу домой! — она рьяно вопила, что мне пришлось закрыть уши и зажмуриться. — Отпусти нас, тварь! Слышишь? Отпусти!!!

— Замолчи! — я заткнул её рот рукой и повалил на пол, раздражённо дал ей пощёчину, чтобы привести её в чувства. — Этим ты себе не поможешь! Ты не понимаешь, что ему только и нужно вывести тебя на эмоции? — убираю руку с её лица и отползаю.

Лиса уселась в углу комнаты, вытирая оставшиеся слёзы. Она прижалась к коленям и стала пошатываться из стороны в сторону, очень тихо приговаривая что-то. Нам обоим надо успокоиться, поэтому говорить с ней о чём-то я не стал и сел в другом углу, глядя на пустой железный стол.

Интересно, каким орудием убийства нам пользоваться? Комната была пуста. В голове пролетела картинка, на которой я впечатывал голову Лисы в стол много-много раз, пока не увидел вмятину в её черепе и стекающую дорожку крови. Глаз начал дёргаться. Ещё одна картина: приближаюсь к девушке, хватаю её горло руками и душу её, пока та не станет синей и бездыханной. Трясу головой, выбрасывая такие мысли, хватаюсь за голову и гляжу расфокусированно вверх. Что нам делать? Может, как-то договориться, чтобы она сделала вид, что мертва, а как только войдёт маньяк, наброситься на него вдвоём? Нет. У него наверняка есть при себе оружие.

— Эй… — Лиса полушёпотом окликнула меня, поправляя пряди волос, — что будем делать?

— Я не знаю.

— А может, сделать вид, что кто-то из нас умер, а потом наброситься на не…