Love is above all (СИ) - Кузнецова Екатерина "beaussible" - Страница 74

— Прости меня, — сказав это максимально тихо и крепко вцепившись кулачками в чёрный мужской пиджак, я ещё сильнее прижилась к Билану, ощущая, как тот в свою очередь аккуратно вытер мои слёзы своей щекой. — Дима, прости меня, пожалуйста. Прости… — мне так хотелось прокричать эту фразу на весь зал, на весь телецентр, чтобы её услышали даже в самых укромных уголках здания, чтобы он знал, что я признаю, я осознаю свою вину. Со стороны наши объятия, возможно, выглядели как что-то привычное и вполне себе ожидаемое, но явно не для нас самих.

— Дети мои, у нас время, — синхронно поворачивая головы к сцене, мы все же нехотя выпустили друг друга из тёплых объятий под громкие аплодисменты зала, осознавая, что не имеем права занимать лишние минуты.

Дима ещё несколько секунд держал мою руку в своей, а после, неоднозначно улыбнувшись, всё же отпустил. Присаживаясь обратно в своё кресло, я никак не могла унять легкую дрожь в ногах и успокоить своё непослушное сердцебиение. Сейчас «прощаться с проектом» настала очередь Билана, и я искренне надеюсь, что он сделает всё правильно. Для нас обоих правильно.

— Который год уже говорю эту речь, а сегодня даже как-то в несколько раз волнительней, — замечая, как певец задумчиво кидает взгляд на пол, я едва приподняла уголки своих губ: тоже нервничает. — В первую очередь, я хочу поблагодарить всех наших участников, которые не побоялись, пришли на этот проект и, я уверен, получили и необходимый опыт, и положительный заряд эмоций. Все создатели, все люди, которые когда-либо принимали участие в создании этого шоу, которые помогали нам, которые подготавливали нас к съёмкам, вы просто невероятные люди. Мы с каждым из вас общались, контактировали, да, и я, честное слово, получал от этого только сплошное удовольствие. Как сказали ранее мои сослуживцы, для нас это не просто проект – это наш второй дом. И я хочу, чтобы он всегда им был, — поворачиваясь в нашу сторону, Дима посмотрел сначала на меня, а потом и на Градского с Агутиным, сжимая при этом перед собой пальцы в замок. — Вас, любимые товарищи, я вообще не могу назвать просто «коллегами», у меня язык попросту не поворачивается. Какое-то неподходящее слово. То, через что мы с вами прошли, оставило у меня в душе отпечаток. Светлый отпечаток. Я благодарен вам за эту историю и за этот путь. Надеюсь, что, как подметила Поля, мы действительно не раз ещё соберёмся все вместе, — неожиданно сталкиваясь с Биланом взглядами, я задумалась о том, что сейчас, возможно, будет обращение и ко мне отдельно. Делая недолгую паузу, Дима, видимо, сомневался и несколько раз ещё передумывал, что конкретно нужно сказать в данный момент, отводя в конечном итоге свой взгляд в сторону. — На смену нам сюда обязательно придут другие, новые наставники. Это будет уже совершенно иная история, но, я уверен, она будет ничуть не хуже нашей. Мы создали вот такую коллаборацию, да, показали её телезрителям, в следующих сезонах она будет другая. Я безмерно благодарен этому проекту за то, что он мне за всё это время подарил и за то, что успел отнять. Я прошёл определенный путь взросления на глазах всей страны, я учился здесь совместно со всеми участниками. И после всего пережитого никак нельзя забыть или вычеркнуть всё то, с чем мы здесь столкнулись. Однако, как бы горько это не звучало, проект закончился, эта история, наша история, — мое сердце замерло, когда его карие глаза вновь вернулись ко мне, — тоже закончилась. И я предлагаю не жить прошлым, а идти дальше, получать что-новое, изучать то, что ещё не изучено. Как мне кажется, лучше вовремя расстаться со «старым» и получить взамен «новое», чем бесконечно жить этим самым «старым», дожидаясь, когда же оно сожрет тебя изнутри. Я с великим облегчением отпускаю этот проект, эту историю. Пусть всё останется лишь в наших сердцах, — невольно приоткрыв рот, я безотрывно смотрела на до сих пор стоявшего певца и просто не понимала… До меня будто категорически отказывался доходить смысл сказанных им слов. История закончилась… Дима, скажи, что мне послышалось, пожалуйста. Нет. Ничего же ещё не закончилось. Я же здесь! Мы с тобой всё ещё здесь!

[…]

Внимательно рассматривая заведение, в котором мы на данный момент находились, я про себя отметил, что это хоть и только-только открывшийся, но довольно неплохой караоке-бар. Весь интерьер выполнен в современном черно-белом стиле. Сразу видно, что к созданию подходили ответственно и со вкусом. Два просторных этажа, внушительных размеров танцпол, изящная лестница на больцах, удобные диванчики и стулья, которые идеально сочетались с тёмными стенами, увешанными минималистичными картинами. Кухня здесь также была на достойном уровне. Блюда приносили быстро, а готовили их вкусно. Да уж, Аксюта точно знал, какое место выбрать для «прощального» корпоратива. Юрий Викторович снял оба этажа, так что посторонних людей здесь сегодня не будет, и это не может не радовать. Хотя, в принципе, кто-то ещё здесь бы и так не поместился. Чёрт, даже как-то непривычно осознавать, что это наша последняя вечеринка в таком составе.

Я стоял на втором этаже караоке-бара, облокотившись на перила, и смотрел на практически полностью заполненный танцпол, находящийся прямо подо мной. Большинство моих коллег отрывались под зажигательную музыку, как могли. Кто-то просто танцевал, кто-то даже выкрикивал отрывки из песни, а кто-то умудрялся и пить во время танца. Среди танцующих я заметил и Пелагею, которая двигалась в такт музыке в темноте, пестрящей вспышками разноцветных софитов. Она была одета в элегантное чёрное обтягивающее платье с открытыми плечами. Волнистые волосы были собраны в низкий аккуратный хвостик, из которого были выпущены несколько прядей. Я не следил за тем, сколько она выпила за этот вечер, но, как я понял, среди «непьющих» она тоже не осталась. Удивительно, но, смотря на неё сейчас, я не чувствовал абсолютно никаких негативных эмоций. Я просто видел перед собой человека, с которым когда-то меня связывало нечто серьезное и тёплое. Когда во время прямого эфира Поля сегодня шептала мне на ухо: «прости», я вдруг осознал, что я уже простил. Прошла во мне та глубокая обида, прошла боль. Пришло лишь необъяснимое желание понять её в чем-то и отпустить. Отпустить всё то, что было связано с ней и с нашей историей. В конце концов, у каждого из нас уже своя личная жизнь.

— Я смотрю, с баром ты сегодня на «вы», — поворачивая голову направо, я был прилично удивлён, увидев рядом с собой Гагарину, которая, видимо, только-только подошла. Она встала в ту же позу, что и я, и смотрела на меня сейчас в упор. Мы не виделись с этой безумной женщиной ровно с того дня, как я заявился к ней домой и высказал всё, что я думаю о ней, об их с Полей вранье, да и вообще обо всей ситуации в целом.

— Ты, я смотрю, тоже сегодня не особо налегаешь, — кивая головой на стакан, наполненный почти до самых краев соком, который Полина держала в своих руках, я ехидно усмехнулся, отпивая свою апельсиновую порцию.

— Пелагея попросила забрать её сегодня. Сказала, что хочет расслабиться. Пришлось приехать, — Гагарина обхватила уже обеими руками ярко-красный стакан и отвела взгляд куда-то в сторону, а я в это время заметил, как её брови едва нахмурились, а глаза сощурились.

— А её муж уже не..? — даже спустя время неприятно вспоминать о том, что моя Поля с кем-то другим. Пора избавляться от этого.

— Они развелись. Ты не знал? — не дав мне договорить, Полина словно резанула меня блеском своих светло-голубых глаз, на что я лишь неуверенно покачал головой. Вот это действительно неожиданно. Никаких слухов, никаких новостей в СМИ, вообще ничего. Да даже сама Пелагея… Никому ничего не сказала. Хотя, кого я обманываю? Возможно, я просто не слушал. — Тринадцатого ноября их брак был официально расторжен.

— Решилась всё-таки, — задумчиво взглянув на Ханову, до сих пор танцующую где-то в толпе, я задумался: а почему она не сказала мне? Почему не сообщила, что всё же смогла пойти на такой ответственный шаг? Она же так сильно боялась этого, боялась осуждения и реакции окружающих. А сейчас? А сейчас развелась… Почему мы, люди, решаемся на поступки только тогда, когда их от нас уже не ждут? Что за парадокс такой? — А такси для неё не существует? — поймав на себе непонимающий взгляд Гагариной, я улыбнулся. — Пелагея на такси не может доехать?