Дым и металл (СИ) - Мади Скайла - Страница 3
- Предыдущая
- 3/25
- Следующая
Страх. Только и всего.
Подсознательно почувствовав сочувствие, я схожу с края тротуара на дорогу, но Эмили хватает меня за локоть в попытке затащить назад.
— Ты чокнулся? Не подходи к этому зверю.
Кот прячется за металлический бак и отказывается высовываться, даже выглянуть из любопытства.
— Почему же?
— Это бездомный кот, и явно не самый милый. Тебе потребуется укол от бешенства, если он поцарапает.
Я хмурюсь, а она устало улыбается.
— Это просто кот, — говорю я. — Как много вреда он может нанести?
— Вау. Ты и в правду не из этой части города, да? Мне ненавистно доносить это до тебя, Золотце, но животные здесь не совсем дружелюбны. Дашь им шанс, и они сдерут плоть с твоих костей.
Я смеюсь, удивленный тем, что мне все еще это удается.
— Иисусе. Ты такая мрачная.
— Это правда.
— Ты когда-нибудь хоть на секунду задумывалась, что, может быть (всего лишь — может быть), если ты уделишь им минутку своего времени, пожалеешь и чуть покормишь, то они не будут такими дикими?
Она фыркает.
— Сказал мажор.
Я останавливаюсь. Может быть, это из-за усталости, что сделала меня экстра раздражительным, но ее слова задевают меня. Мажор? Чушь собачья.
— Ой, извини. Значит, из-за того, что я родился в состоятельной семье, я нихера не знаю о «реальном» мире, верно?
Эмили сконфужено разворачивается ко мне лицом.
— Нет…
— Я — офицер полиции Нью-Йорка, Котенок. Я видел такое количество дерьма, что ты даже представить себе не можешь. — Я обвожу рукой вокруг нас. — Это место — твой район — чертов рай по сравнению с некоторыми местами, где я побывал. — Я делаю паузу, а затем усмехаюсь. — Мажор. Что за бред. Этот кот с удовольствием гулял бы по парку. Но попробуй «погулять» рядом с возбужденным ротвейлером, с брызжущей пеной из пасти.
— Я не это имела в виду. То есть, я это имела в виду, но не так.
Я закатываю глаза. Да, будто в этом есть хоть какой-то смысл.
— Я пытаюсь сказать: это общеизвестно, что нельзя подходить к одичавшим животным. Они опасны, не говоря уже об угрозе для твоего здоровья.
Я улыбаюсь от иронии всей этой ситуации. Эмили наставляет меня, рассказывая об опасности для моего здоровья? Бывает же такое. Эта девушка — магнит для катастроф.
— Интересный совет ты выбрала, чтобы дать мне, — говорю я, следуя за ней. — Если бы ты прислушивалась к себе, то никогда бы не попала в подземелье.
— Ага, что же, да, я не следую советам — даже своим собственным.
Она искоса смотрит на меня, и я чуть не запинаюсь о свои же ноги. Будь я проклят. Тусклые уличные фонари едва освещают черты ее лица, но даже так она чертовски красива. Она довела себя до грани полного истощения, и до сих пор от ее больших красивых глаз и впалых щечек внутри меня что-то сжимается.
— Кроме того, я рада, что последовала за тобой. — Она опускает взгляд на тротуар. — Я бы не хотела, чтобы ты проходил через это в одиночку.
Я начинаю задаваться вопросом, а смог бы пройти через все сам? Мысль о том, что Эмили не было бы со мной, кажется... не знаю... невообразимой.
— Мы на месте, — вздыхает она, толкнув ворота из металлических прутьев, висящих на четырех петлях. Они скрипят и пищат, пока открываются, и это вынуждает меня прижать руки к ушам, чтобы заблокировать резкий звук.
— Это твой дом? — Опустив руки, я оглядываюсь по сторонам. Тут не о чем особо говорить. Это не самое хреновое место, которое я видел, но как только все закончится, она точно съедет. Тут ненадежно, небезопасно, даже нет нормального забора. Неа. Это неподходящее для нее место.
Эмили с легкостью ведет меня по зданию. Ей комфортно среди потрескавшейся краски на стенах и кое-где отсутствующей плитки на полу. Пока мы идем, я заглядываю в совершенно пустые коридоры и моргаю всякий раз, когда мерцает лампочка. Нет никого, кто мог бы остановить нас, никого, кто может попросить предъявить удостоверение или выяснить, куда мы направляемся. Это ставит меня в тупик. Что, если бы мы были убийцами? Я содрогаюсь от этой мысли. Есть ли дети в этом здании? Если есть, то как насчет них? Здесь нет детских площадок, нет травы или деревянных качелей.
— Ты выглядишь очень встревоженным, — замечает Эмили, отвлекая меня от раздумий.
Она смотрит на меня через плечо в тот момент, когда я в ужасе отвожу взгляд от судебного предупреждения о запрете на двери, которую мы прошли секунду назад. Крепко прижимаю руку к телу, пока мы поднимаемся по лестнице. Я предпочел бы облизать поручень эскалатора в аэропорту, чем прикоснуться к этому.
— Странное место, — признаюсь я, выглядывая за перила лестницы, по которой мы поднимаемся. И я не шучу. Внизу куча мусора.
Не хочу заставлять ее чувствовать себя плохо из-за того, где она живет, но… да бросьте. Это не дом. Это гребаная свалка. Нет, это даже хуже, чем помойка. Это что-то отвратительное, что нужно снести нахер.
— А вот и дом, — заявляет она слегка гневно, поднимаясь по бетонной лестнице (да, бетонной лестнице, внутри здания). — Немножко неуютно, но это все, что я могу себе позволить, поэтому... будь милым.
Я поджимаю губы. Как говорится: «Если не можешь сказать ничего хорошего, то лучше помолчи».
Поднявшись на шестой этаж, Эмили направляется к тонкой, цвета красного дерева фанерной двери. Прямо в центре приклеено уведомление о выселении. Это дверь в ее квартиру.
Тяжело вдохнув и опустив плечи, она выдыхает.
— Думаю, я должна была это предвидеть. Прости, Сью.
— Сью? — переспрашиваю я, приподняв бровь.
— Настоящий арендатор — моя соседка. Она умерла после того, как я въехала.
— Отстой. — Я морщу нос. — Ее же сейчас там нет?
Эмили фыркает, сорвав бумагу с двери и комкая ее.
— Нет.
— Ты сбросила ее через перила?
Она ухмыляется и внезапно ее глаза игриво загораются.
— Я тебя скину через перила, если продолжишь высмеивать место, где я живу.
Достаточно честно. Я поднимаю руки в знак поражения.
— Не скажу больше ни слова. Обещаю.
Прислонившись спиной к перилам, я наблюдаю, как она дергает ручку и толкает дверь. До сих пор мне и не приходило в голову, что у нас нет ключа. Черт. Закрываю лицо ладонями и тру глаза. Я прошел все эти чертовы лестницы для того, чтобы «поцеловать замок» этой двери.
— Немного веры, Стоун, — смеясь, заявляет Эмили. — Я смогу запустить нас внутрь.
Я поднимаю взгляд как раз в тот момент, когда она поворачивает и тянет дверную ручку вправо, а затем сильно ударяет в левый нижний угол двери. Дверь запросто распахивается и врезается в стену. Она ухмыляется через плечо. Это было бы чрезвычайно сексуально, если бы я не был так потрясен.
— Ну и?
— Ну, я не знаю, то ли впечатляться, что тебе удалось открыть дверь, то ли встревожиться, что ты живешь здесь. Господи, — я отталкиваюсь от перил и подхожу к ней, — удивлен, что ты еще жива.
— Я сильнее, чем выгляжу, — заявляет Эмили и заходит в свою квартиру.
Я следую за ней и замираю, когда попадаю внутрь. Я стою в кухне и ванной одновременно. Чуть более в метре от меня туалет и в трех метрах коричневый потрепанный диван, застеленный каким-то отвратительным розовым пледом. Обычные «девчачьи» вещи заполняют крошечное пространство. Розовый блеск для губ и заколки разбросаны по крошечной кухонной столешнице, там же неоткрытая пачка сигарет и фруктовая ваза. Одежда кучей лежит на полу перед диваном.
— Странно, но я больше не чувствую себя здесь как дома, — бормочет Эмили, осматривая помещение.
— И это произошло только сейчас?
Осматриваюсь вокруг, и мой взгляд падает на открытую пачку презервативов, лежащую на самом маленьком холодильнике, который я когда-либо видел. Я игнорирую неприятное чувство, образующееся под ребрами. Что она делает — или делала — не мое дело. Я смотрю на Эмили, она тоже замечает пачку, потом смотрит на меня, а затем на дверь.
- Предыдущая
- 3/25
- Следующая