Человек-паук: Вражеский захват - Лисс Дэвид - Страница 37

Хорошо бы и Питер поверил в нее.

МЭРИ ДЖЕЙН поблагодарила Фиска, пожала ему руку и вышла из кабинета следом за Майей Лопез. Встреча оказалась затянутой и, в сущности, бесполезной. Фиск хотел, чтобы она написала новую статью, развенчав собственные выводы из предыдущего материала. Этого Мэри Джейн делать не хотела, однако согласилась поговорить с бухгалтером и взглянуть на дело с иной точки зрения.

Она по-прежнему выискивала новые темы для статей, в которых можно было бы хоть вскользь упомянуть о Фиске. Не противоречить редактору, но все же писать о том, что ее волнует. Можно поговорить с застройщиками, или порассуждать о том, как новые здания изменят облик микрорайонов, или даже вспомнить, о чем говорили те финансовые воротилы... о муниципальных облигациях, кажется?

Мэри Джейн так глубоко задумалась, что едва не столкнулась в приемной с тремя мужчинами. Однако эти сотрудники или гости Фиска, хоть и одетые в деловые костюмы, скорее напоминали военных – возможно, отставных, – чем предпринимателей.

– Прошу прощения, – извинилась Мэри Джейн, глядя в глаза высокому мужчине, которому чуть не отдавила ногу. – Я задумалась.

– Ничего страшного, мэм, – ответил он, безразлично глядя на нее.

«Вероятно, разговоры с незнакомыми женщинами не входят в сферу его компетенции, – подумала Мэри Джейн. – Но репортер-то умеет добывать информацию в любых условиях».

– Совещание затянулось, – вздохнула она. – Надеюсь, вам не слишком долго пришлось ждать.

– Нет, мэм, – так же безразлично ответил он.

Ясно. Поболтать ни о чем не получится. Попробуем в лоб:

– А по какому вопросу вы к мистеру Фиску?

– Мы не обсуждаем работу с посторонними, мэм.

Что ж, попытка не пытка. По крайней мере, она знала, что Фиск встречается с переодетыми военными и секретничает с ними. Может, конечно, они пришли с отчетом о хулиганах, пойманных на стройплощадке, однако вряд ли все так просто.

СПУСТЯ час, после долгого и бессмысленного разговора с бухгалтером, Мэри Джейн остановилась поболтать с дежурным на выходе из здания корпорации Фиска. Она всегда здоровалась и прощалась с охранниками.

Ей нравилось общаться с людьми – собственно, по этой причине она и посвящала столько времени журналистике, рассказывая одним людям о том, что происходит с другими. А еще она знала, что большинство сотрудников и гостей не кивает дежурному даже из простой вежливости. Улыбка и доброе слово вовсе не гарантировали интересной информации или ответа на ее вопросы, однако попробовать стоило.

– До свидания, – улыбнулась она, вглядываясь в карточку с именем на груди охранника. – Хэнк.

Она снова улыбнулась. Другой дежурный разговаривал с посетителем.

– И вам всего хорошего, мисс Уотсон.

Мэри Джейн сделала шаг к выходу, но вдруг задержалась.

А вдруг он ответит?

– Знаете, примерно час назад я столкнулась в коридоре с тремя огромными парнями. Такие высокие, прямо как бывшие морские пехотинцы или вроде того.

Хэнк рассмеялся.

– А, это гориллы из агентства «Роксон Блэкридж». С ними шутки плохи. Сегодня они что-то припозднились. Обычно приходят к половине восьмого, а минут через пятнадцать их уже и нет.

– Что ж, осторожнее, не злите их, – засмеялась Мэри Джейн и помахала ему на прощанье.

Итак, она была права. Агентство «Роксон Блэкридж» предоставляло услуги охранников и частных детективов. Придется выяснить, чем конкретно они занимаются, однако вряд ли эти ребята тратят время, бегая по улицам за мальчишками, которые рисуют краской на стенах. ЭмДжей довольно улыбнулась. Возможно, она напала на новый след.

Даже если окажется, что она ошиблась, расследовать такие дела всегда интересно.

МАЙЯ смотрела, как журналистка выходит из здания. Вот она остановилась переброситься словом с охранником. Майя проходила мимо будки дежурного сотни раз и никогда не обращалась к нему, если того не требовали неотложные дела.

«Здорово, наверное, вот так запросто разговаривать с незнакомцами», – пронеслось у нее в голове.

Майя не хотела быть нелюдимой или недружелюбной, она просто не умела вести себя иначе.

Отца она не винила. Ему пришлось тяжело – растить дочь одному всегда трудно, а матери не помнила – она умерла очень давно. В памяти иногда мелькали воспоминания о жизни в индейской резервации в Монтане. Там были и другие дети, она играла с ними, а добрые женщины присматривали за ней. Тогда они казались ей старыми, но теперь она понимала, что им было не больше сорока лет. Одна из них учила девочку языку жестов, однако Майя быстро выучилась читать по губам. Даже в раннем детстве она не признавала ограничений, стремилась к большему. Ей было нестерпимо стоять рядом с людьми и не понимать, о чем они говорят.

– Ты добьешься всего, чего пожелаешь, – говорила ей та женщина, изумленно поблескивая глазами. – Ты учишься на удивление быстро. Никогда не видела таких умных детей. Ты как маленькое эхо, повторяешь все, что видишь.

Эти слова Майя запомнила навсегда. Она – эхо.

Из тех дней в памяти сохранилось еще одно воспоминание. Битва. С мужчиной, который пришел к ним в дом. Он был пьян и рвался в драку. Отец защищался, а Майя спряталась под кровать и ждала, когда он придет и скажет, что все прошло.

Отец не пришел.

Пришел тот, другой мужчина. Из раны на его голове струилась кровь. Он прижимал к боку мокрый от крови лоскут ткани. Мужчина вытащил ее из-под кровати. Она брыкалась, вырывалась, но он хватал ее снова и снова. Он прижал мокрую от крови руку к ее лицу, и Майя отчаянно закричала. Потом мужчина упал, и Майя увидела отца – он стоял, пошатываясь, из раны на его плече текла кровь, а в руке дымился пистолет.

Она взглянула в зеркало, висевшее на стене рядом с отцом, и увидела, что напавший оставил на ее лице кровавый отпечаток ладони. Уже много лет с тех пор она видела себя во сне вот так – с рисунком ладони на лице. Как будто это было ее истинное лицо.

Той ночью они ушли из резервации. Отец сказал, что люди их не поймут. Мужчина, который напал на них и пытался убить, был важный белый человек из города. У него были друзья и в полиции, и среди политиков. Майе с отцом никогда не поверят, что они только защищались.

И Майя не усомнилась в словах отца. Она не жаловалась, когда ее отправили в школу, где над ней все смеялись и никто не хотел с ней дружить. Зато дома ее ждал отец, и рядом с ним Майе было хорошо.

Иногда он надолго уходил, пропадал целыми днями, и за Майей присматривали соседи. Что ж, бывает – этих отлучек она никогда не ставила отцу в вину.

Когда из-за Человека-Паука она осталась сиротой, никто не знал, что с ней делать, – девочка без родственников, без документов, редко ходившая в школу и получавшая низкие оценки. С Майей обращались как с преступницей. Она плохо помнила то время. Наверное, могла бы вспомнить, но предпочла забыть. Ей не хотелось думать о том, что могло бы с ней произойти, не отыщи ее мистер Фиск, который внезапно решил принять участие в судьбе дочери своего мелкого служащего.

При желании и необходимости Майя умела быть общительной. Она великолепно притворялась, копировала кого угодно. Она видела тех, кто добивался успеха, и тех, кто нет, изучала язык их тела и повторяла за ними. Очень просто. А вот затеять разговор с незнакомцем и не чувствовать себя при этом глупо Майя не умела.

Однако на следующей встрече, назначенной на тот же день, искусство весело обмениваться малозначащими репликами Майе не требовалось. Ее ждал человек, который не искал дружеских отношений и сам никому не навязывался. Джеймсон назначил встречу у того же продавца хот-догов, что и в прошлый раз, и, когда Майя пришла, уже доедал по крайней мере вторую сосиску в тесте. Майя взглянула на часы и убедилась, что не опоздала.