Знамена из Пепла (СИ) - Шкиль Виктория - Страница 45

Хафаш вроде бы удивился. Приподнял одну бровь.

— Было очень любезно доставить меня к себе, но ваши слуги забыли о моём верблюде. Верните его и будем считать сделку завершенной.

Гюлим долго смотрел на него взглядом змеи. Слуги в пернатых плащах превратились в статуи. Стрыга по-птичьи наклонила голову, вытаращила слепые с чёрными прожилками бельма и раскрыла рот, чудесным образом растянувшийся от уха до уха, что можно было сосчитать все клыки.

Алые глаза кровопийцы странно сверкнули, словно в глубине запылал настоящий огонь.

— Верблюда,— фыркнув, переспросил он, не отрывая взгляда.— Может ещё кошель денег на издержки в дороге, а? Ха-ха! Ха! Мне это нравится!

— Найдите ему верблюда! — бросил он слугам.

Гюлим повернулся к Дарику, поглаживая гладкий подбородок.

— Ты дерзок. Напоминаешь мне меня самого в дни юности.

Он выдержал паузу.

— Скажи, доволен ли ты тем местом, что присудили тебе боги? Нравиться ли тебе быть песчинкой в море песка, каплей — в океане, бараном — в отаре? Любишь ли ты боль и плеть, коей награждали тебя мирзы?

— К чему вы спрашиваете?

— Я хочу чтоб ты служил мне. Под моей рукой тыобретешь Силу. Я дам наставников, поводыря в мир мёртвых. Ты узнаешь как оживляют мертвецов ийланы, как наглисс читают мысли и беседуют с пауками, как убивают колдуны Тени. Тебе откроются такие тайные знания, что никто из смертных колдунов даже не слыхивал!

— Что?

— Всё, что ты слышал, в обмен на службу и верность.

— Но…

— Забудь о том, что говорил твой наставник. Он — мёртв и все его знания обратились в червей! Он ничего не знал обо мне. Он ничего не знал о Великом Повелителе — о Зулле Саракаше, Зулле Великом, Зулле Мудрейшем, Зулле Попирающим Смерть. Только что, своими руками ты приблизил его возвращение и он этого не забудет. Награда найдёт тебя и через сотню лет.

Зачарованный словами хафаша Дарик вдруг понял, что почти не дышит. Даже боль в щеке куда-то ушла. Он вздохнул. Откашлялся.

— Ты можешь ускорить её получение и увеличить размер. Подумай, прежде чем отказываться. Не пренебрегай царской милостью! Склонись пред ним и будешь вознаграждён!

[1] Здесь и далее в главе. Карасев «Кельтская воинственная песня»

[2] Длинная накидка с капюшоном

[3] Ученик, последователь.

Утро наступило внезапно, как будто специально дожидалось момента, когда Феранор закроет глаза. Оно обрушилось яркими солнечными лучами, оглушило гомоном проснувшихся верблюдов, затрясла за плечи руками Агаолайта.

— Проснитесь, хеир!

Капитан нелепо взмахнул руками, свалился с плоского камня на котором уснул.

— Вы приказали вас разбудить на рассвете!

— Кьялин…

Знаменосец отошёл в сторону, терпеливо дожидаясь пока шеф протрёт глаза и приведёт себя в порядок. Ждать пришлось недолго.

— Как прошла ночь? — первым делом спросил Феранор.— Что с пл… раненными?

— Живы,— Агаолайт сделал вид, что не заметил оговорки.— В остальном наши дела хуже. Мы потеряли всех рабов. Из эльдаров остались Вы, я, Бальфур и Дайгон, который нёс дозор на храмовой пирамиде. Сафуадов — восемь, считая вашего приятеля царевича. Слуг и караванщиков не больше десятка — дикари их покрошили изрядно, но проводник цел, хотя ранен.

— Цел, это хорошо,— Феранор сощурился, всё как следует обдумывая.— Подведем итоги. Нашей первейшей целью было найти летопись — она в наших руках, теперь с ней надо вернуться обратно. Если Лаккэнан…

Тут Феранор скривил рот, будто пробовал что-то до отвращения кислое.

—...Имел другие задачи, то унёс их с собой в Хайлаэнэ.

— Митрасир и его воины,— продолжил он после небольшой паузы.— Должны получить плату. Им обещана часть золота, но повторно пускать их в Сокровищницу я не рискну. Кто знает… кхм...

Он оборвал себя на полуслове, смущённо кашлянул.

— Ну, значит, остаёмся только мы,— пожал плечами Агаолайт.— Но всё мы не унесём.

— Перед тем как всё началось атраванцы стащили свою добычу в общую кучу. Набьём оттуда по полному мешку каждый — этого хватит умилостивить шаха.

***

Прежде всего они позаботились о погибших.

Ийланов крючьями оттащили подальше и оставили на поживу стервятникам. Для сафуадов и караванщиков последним пристанищем стал дальний резервуар водохранилища. Мертвецов посадили, привалив к стене, прочли короткую молитву и засыпали песком и камнями. Эльдарам полагалось обрести покой вернувшись в свой Хайлаэнэ. Для этого их обычно клали на корабль или плот, который поджигали и пускали по течению. Ничего подобного под рукой, разумеется, не было.

Очень вовремя Феранор вспомнил о храмовой пирамиде.

— Сложим убитых на её вершине,— решил он.— Не река, но всё равно ближе к Таэ…

Тела подняли, уложили на политый маслом хворост. Рядом с каждым положили его оружие — меч, лук со стрелами и копьё. Лаккэнану в руки вложили волшебный жезл.

Феранор постоял над ним минуту, думая, не сказать ли чего на прощание, но на ум ничего не шло. Да, его отношения с сенешалем волшебницы не ладились с первых дней. Бледный беловолосый эльдар был невыносим, вызывал отвращение… но всё-таки он служили Эльвенору.

Так ничего и не сказав, он взял из рук Агаолайту факел и собственноручно поджог хворост. Пламя вспыхнуло, загудело, жадно облизывая тела.

Когда мрачный, но необходимый долг был выполнен — солнце успело перевалить за полдень. Эльдары занялись летописью. Из-за размеров она не проходила целиком через дыру и её резали на листы, которые потом скручивали в плотные рулоны, оборачивали в холстину и связывали вместе и укладывали штабелями.

Золото и самоцветы поднимали уже после заката, когда по периметру лагеря пылали костры. Их ссыпали в сундуки, которые вытаскивали из зала сокровищницы и передавали сафуадам. Те уже поднимали их на поверхность.

Феранор трудился вместе со всеми. Возвращаясь за следующим сундуком, увидел Агаолайта спешно прятавшего за пазуху небольшой, но туго набитый мешочек.

— Я уже не молод,— ответил на упреждение он.— Пора задуматься о будущем. Я вижу его где-нибудь под Турл-Титлом. В собственном имении с винодельней…

— Почему именно там? Есть замечательные виноградники и в Эльвеноре…

— В Эльвеноре всем заправляют лорды Домов. Земля принадлежит им, а выкупить её…— Агаолайт покачал головой.— Я не унесу столько золота, чтобы купить маленький клочок хоть у того же Беренеля. Разве что стать арендатором. Буду жить с их милости, если захотят. А не захотят, так не станет у меня ни имения, ни винодельни. Нет. Если где и можно жить, чтобы не гнуть спину, не пресмыкаться перед сильными, то лишь там, в Республике Трёх Городов.

— Оставить Эльвенор ради кучки грядок? — Феранор знал своего знаменосца достаточно чтобы понять — тот не шутит.— Ну не знаю. Как-то оно… дико.

— Не обязательно огородничать. Турл-Титлу нужны и воины.

Слова знаменосца так отличались от того, чему учил Феранора отец, что он удивился.

— А как же наш Долг, Отечество, как же наша земля? Кто защитит её от разорения орками и варварами?

— Хеир,— Агаолайт вздохнул.— Я не рассказывал вам, как оказался в Турл-Титле?

Феранор покачал головой, присел на край сундука, смахнув с него пыль. Агаолайт последовал его примеру, оседлав большой камень.

— Пятнадцать лет назад мой рокментар перебросили в Республику, к Азарису. Его князёк набрался наглости ограбить морской караван лорда Беренеля. Пустил на дно десяток кораблей вместе с командами. Несколько сотен перворождённых, в основном из младших семей, отправились кормить рыб. Мы были полны решимости вытащить из дворца семью этого разбойника, его слуг и прихвостней, и утопить их в Азарском заливе. Говорили, что кровь братьев прощать нельзя.

Но князёк пришёл в Хайтаэр босой и с мечом на шее, принёс клятву верности, а главное заплатил немалые отступные. Убитые были благополучно забыты, Лорд Балиан стал богаче, а Алтаниэль задёшево приобрела цепного пса, которого в том же году натравила на орков. Все разговоры о Долге и Самопожертвовании оказались обманом. Призрак прошлых эпох, которым нас периодически дразнят. Грёзы. Пустые мечты… Тлен!