Знамена из Пепла (СИ) - Шкиль Виктория - Страница 62

— Восхитительно! — Феранор невольно зажмурился, в соседней камере разразился бранью заросший человек.— Так… восхитительно, что… даже ка... каю радугой… Хочешь взглянуть?

Он осторожно открыл один глаз, привыкая к ярком свету, затем второй.

— Зачем ты пришёл? — спросил он холодно.

— Пришёл проведать друга. Ты не рад? — эльвенорский посол деланно развёл руками, всколыхнув полами чёрного хаммадийского балахона, накинутого поверх одежды.— Нет, не отвечай. У тебя сейчас такое выражение лица, что я прямо переношусь в прошлое. Обворожительные в своей дикости бединки, ароматы благовоний, горячие камни, мыльная вода, разъярённый ты, пытаешься меня утопить… Вернёмся домой — обязательно потребую воплотить эту сцену в скульптуре. Назову её… назову… как-нибудь назову.

— Что тебе нужно? — повторил Феранор.

— Я же сказал, ты, забыл? Тебя так сильно ударили по голове? — он сделал короткую паузу.— Понял. Ты не настроен на шутки. Местечко и впрямь не очень подходящее.

— Убирайся.

— Эй, потише. Умерь свой праведный гнев! Да, я немного обманул тебя, виноват! Но для твоего же блага. Я спасал тебя, неблагодарный.

Феранор глянул на посла. Несколько секунд казалось, что он вот-вот кратко, но ёмко скажет куда Сандару следует идти за благодарностью, но только скрежетнул зубами и отвернулся.

— Ты думаешь, я тебя предал,— вздохнул Сандар, глядя ему в спину.— У тебя есть на это полное право. Я действительно написал тот указ и сам приложил к нему отцовскую печать. Так получилось, что я случайно услышал его разговор с лордом Эрандилом касаемо тебя. Из подслушанного я понял, что против тебя готовится какая-то потрясающе крупная гадость. Мой отец упоминал Рощу Покаяния, ты знаешь, что это значит? Знаешь же.

— Знаю,— Феранор слегка повернулся, глянул искоса.— Обратят в дерево на несколько лет. Но разве я просил тебя о помощи?

— А тебя самого надо просить, если ты видишь, что твоему другу грозит беда?

— И ты решил, что мне лучше стать изгнанником, дезертиром. Решил за меня и лишил всего…

— Тебя и так бы лишили всего,— возразил Сандар.— Где ты видел, чтобы дубы были капитанами? Я сейчас про деревья, а не про умственные характеристики некоторых. Или ты отрицаешь, что ходить по земле на своих двоих лучше, чем прорастать в неё корнями?

Он помолчал, переводя дыхание.

— У меня был план. За год всё должно было проясниться. Ты обрёл бы славу, известность, что затруднило бы моему отцу исполнить задуманное. Дома всё утихнет, успокоится. Эрандил наконец-то пристроит свою дочь и ты перестанешь быть ему угрозой…

Феранор вскипел. Вскочил, оглушительно громыхнул цепью, саданул кулаком по прутьям.

— Провалиться в Бездну, тебе и Эрандилу, собачий ты сын! Ты знал, что я люблю Талиан, знал!

— Знал,— Сандар вздохнул.— Не хочу, чтобы между нами оставались какие-то недомолвки, потому буду говорить так же прямо как ты. Без намёков. То, что Талиан нравилось спать с тобой, не означает, то она стала бы рожать твоих детей и называть тебя «мужем и господином».

— Что?!

— Ты же понимаешь, что она не сможет скитаться вслед за тобой по пограничным крепостям? Она не станет жить подле казармы и довольствоваться сараем, который ты называешь имением. Она не сможет оставить друзей.

— Да…

— Нет, не перебивай! Ты парень честный, провинциальный. Всегда говоришь то, что думаешь, без фальши и недосказанности, и это мне в тебе нравилось. И ты не дурак, потому в глубине Души сам понимаешь, что ты для неё чужак. Минутное увлечение. Её компания, в которую ты так стремишься — не для тебя. Это змеиный клубок, где без интриг и шагу не ступишь. Измены, насмешки, сплетни за спиной и глупые розыгрыши… ты не сумеешь перестроиться, чтобы принять всё как должное и играть по их правилам. И не сможешь заткнуть насмешникам рты, вызывая на поединок.

— Но…

— Подожди, я не закончил! Теперь, поговорим о самой Талиан…

— Нет! — рявкнул Феранор угрожающе громыхая цепями.— Замолчи! Не смей даже говорить о ней, лжец!

—…Ты же понимаешь, что она не сможет скитаться вслед за тобой по пограничным крепостям. Разве она где-то когда-нибудь говорила, что любит тебя, а? Моменты когда вы делили ложе, не считаются. В той эйфории жениться пообещаешь и не заметишь.

Феранор ударил в прутья так, что вся решётка загудела, а с потолка полились струйки песка. Мужик в соседней камере прорычал что-то одобрительное.

— Замолчи, или я убью тебя!

— Обязательно,— холодно ответил Сандар.— Как только выйдешь. Чему я хочу поспособствовать. Ты ведь хочешь выйти и открутить мне голову? По глазам вижу, что хочешь.

Феранор не ответил. Он пытался отдышаться, гася вспышку ярости.

— Так вот,— продолжал Сандар.— Я заплатил тюремщику мешок серебра, чтобы попасть к тебе. Он скоро вернётся, так, что времени не так много чтобы тратить его на ругань и ссору. Слушай сюда. Над тобой будет суд. Ты напал при свидетелях на шахскую стражу — за такое рубят головы, но я знаю, как оправдаться. Когда спросит — отвечай, что Глышак тебя оскорбил. Потребуют свидетелей — скажи, что предоставишь. Чаще вспоминай о Митрасире, о том, как спасал его в руинах. Кроме того, я сделал щедрое пожертвование в местном главном бетеле и сделал большой подарок уманну. Когда все выскажутся, он предложит тебе покаяние и ты согласишься! Пройдёшь ритуал очищения, выдержишь девять дней на строгом посту в храме и всё! От обязательных унизительных работ я тебя откуплю… Катмэ! Идёт тюремщик. И вот ещё что...

Сандар придвинул ногой сумку к решётке.

— Это тебе. Не знаю, как кормят в шахских тюрьмах, но сдаётся, что скверно.

***

В сумке обнаружились каравай хлеба, кусок печёного на углях мяса и фляга крепкого вина. Вину Феранор обрадовался больше всего. Он не знал, когда за ним придут для суда, но надеялся, что скрасить время ожидания ему хватит.

Сосед беспокойно возился, причмокивал губами, с видом голодной собаки смотрел ему на руки. Только не поскуливал. Феранор мысленно усмехнулся точности сравнения, заткнул флягу и перебросил её через коридор.

— Держи, образина.

Человек ловко поймал её на лету, отвернулся, довольно бурча, жадно приник к горлышку. Шумно и долго хлебал, пока не осушил флягу до дна. Довольно вытер усы.

— Толфин! — он треснул себя кулаком в грудь.

— Тол-фин…— по слогам повторил Феранор.— Тор-фин?

— Йа,— подтвердил космач.— Толфин.

— Вот и познакомились.

Капитан позволил себе усмехнуться. Гордландский пират — достойная компания эльвенорскому капитану.

***

Тоненький лучик света — единственная его связь с внешним миром, угас, погружая камеру в полную, непроницаемую тьму. Никто за ним так и не явился. Наверное судья решил отложить его дело на утро.

Он долго ворочался на сухом тростнике. Иногда он погружался в сон, быстрый, неровный, утомлявший сильнее, чем полная бессонница. Ему мерещились свет факела, шаркающие шаги, звон ключей надзирателя. Несколько раз он вскакивал на ноги, потому что в темноте ему слышался весёлый голос царевича Митрасира.

Последнее было хуже всего. Подсознательно в Фераноре билась надежда, что боевой товарищ, неоднократно выручавший в походе, не оставит его и на этот раз. Но почему-то всё медлит.

«Он должно быть сильно сердит на меня. Я нарушил своё обещание… но ведь мне не оставили выбора!»

«Зачем царевичу всё время спасать меня? — отвечал холодный голос рассудка.— Нянькаться как с малым дитём… Какая ему с того польза?»

«Я брошен и позабыт,— размышлял Феранор.— Где вы, друзья мои?! Агаолайт. Бальфур. Почему вы оставили меня все?! Лаккэнан был прав — я просто притягиваю неприятности!»

Во тьме замерцал огонёк. Он медленно неуверенно приближался.

«Слишком поздно для суда,— подумал Феранор, дивясь, что не слышит шагов.— Похоже, тюремщик обходит свои владения»

Незаметно исчезли все звуки, хруст подстилки, капающей воды. В камеру Феранора, прильнув к решётке, заглянуло невысокое, похожее на бледное привидение, существо. Его ослепил свет, но почти в ту же секунду источник его сместился и капитан смог увидеть лицо гостя с маленьким вздёрнутым носиком и большими оливковыми глазами.