Белая Бестия (СИ) - Положенцев Владимир - Страница 27

Но Белоглазова пошла именно напролом и сразу поняла — Задов не поверил ни единому их с Бекасовым слову. Слишком пристально Лёва глядел во время первого их разговора на её грудь. Мужики во время серьезной беседы с женщиной не отвлекаются на её прелести. А если отвлекаются, значит не верят. Мужское внимание инстинктивно переключается на вполне привычное — на женские физические достоинства, если они есть, конечно. Эту теорию Анна проверяла на себе много раз.

Вообще, легенда с племянницей Деникина, по её мнению была хлипкая. У Махно в армии наверняка есть те, кто в Германскую воевал вместе с генералом. Не исключено кое-кто из офицеров знаком с его биографией и знает, что у отца генерала — Ивана Ефимовича Деникина и его жены Елизаветы Федоровны, урожденной Элжбеты Францисковны — кроме Антона, больше детей не было. А, значит, у Главкома ВСЮР нет и не может быть никакой племянницы. Об этом Анна заметила Васнецову, но тот только отмахнулся: «Не утрируйте, Анна Владимировна, кто кроме штабных знает родословную Главкома? А штабные все теперь в Добровольческой армии. Не можем же мы выдать вас за дочь генерала! Его супруга Ксения почти ваша ровесница. Так что менять легенду не будем. Повторяю, если что пойдет не так, переходите к запасному варианту».

Лёва Задов сидел в одной исподней рубахе за столом под образами. Кушал козлятину, квашеную капусту и малосольные огурцы с помидорчиками, запивал французским коньяком. Рукавом вытирал взмокший лоб. Хозяйка дома — полуслепая бабка лет восьмидесяти — натопила печь так, что до каменки нельзя было дотронуться. Несколько окон в хате были открыты настежь. В одном из них появилось лицо пожилого, мятого словно опенок повстанца:

— Заводить что ли?

Опустив в рот горсть капусты, Лёва запил её рюмочкой Мартеля — недавно удалось отбить продовольственный обоз белых. Махнул рукой:

— Заводи.

В хату втолкнули ротмистра Бекасова. Задов покачал головой:

— Ба-а, какая встреча! Давно не виделись. Садись, Шилов, раздели со мной вечернюю трапезу. Попробуй огурчиков. Бабка Евдокия замечательно их делает — на черносмородиновом листе, хрене и яблочной бражке. И в Гуляйполе хорошие огурцы квасят, и в Александровке, но таких как здесь, нигде не отведаешь, даже и не пытайся. Ну же, садись Бекасов, что глядишь как на врага. Ха-ха. Да не кругли так глазами-то. Знаю всё и про тебя, ротмистр, и про твою подругу Анну Владимировну Белоглазову — Белую бестию. Что, удивлен? А ты думал начальник контрразведки Революционной повстанческой армии Украины напрасно хлеб, вернее капусту с коньяком кушает? Ха-ха. Всё знаю. И про полковника Васнецова, и про его задумку нейтрализовать вашими руками Нестора Ивановича. У меня повсюду свои люди, в том числе и в штабе генерала Деникина.

Бекасов стал лихорадочно соображать — неужели Лёва не врет и в Ставке действительно окопались люди Задова. Но кто? О задании знали лишь Главком, генералы Романовский, Лукомский и разумеется, полковник Васнецов. Стоп, подслушать разговор в штабе мог помощник Деникина поручик Протасов. Отвратительная, слащавая личность. Но это гадание на кофейной гуще. Надо проверить.

Ротмистр сел напротив Лёвы, тяжело, обреченно вздохнул. Сказал, что раз так, то отпираться не имеет смысла, он во всем готов сознаться, но только пусть не трогают Белоглазову. Она здесь по своей глупой натуре-слишком уж взбалмошная и отчаянная дамочка.

— Наслышан о Белой бестии, — кивнул Задов. — Как же вы собирались убить батьку?

— Готовил нас к акции недавно назначенный начальником ООП — отдела особых поручений — подполковник Куропаткин, — сочинял на ходу Бекасов. — Из бывших сыщиков департамента полиции Москвы, занимался в свое время поимкой бомбистов — террористов. Наверняка знаете о нём.

И Лёва попался.

— Конечно, я знаю о Куропаткине, — ответил он, отправляя в рот очередную щепоть капусты. Запил очередной рюмочкой. — Как же не знать. Всех ваших начальников держим на примете.

«Ну так, — облегченно вздохнул ротмистр, — значит, нет у Задова никого в Ставке, а о нашей акции ему рассказала сама Анна. Для чего пока не понятно, но, видно, другого выхода у неё не было. Скорее всего, это ее запасной вариант, о деталях которого мне неизвестно. У меня тоже есть запасной вариант, который не известен Белоглазовой. Так решил полковник Васнецов, всё предусмотрел. Ладно, поиграем».

Ротмистр сказал, что план убийства Махно был детально не определен. Анна своей красотой должна была очаровать Батьку, а в удобный момент или отравить, или пристрелить. Если повезет, затащить его в постель, а ночью зарезать. Он же лишь у нее на подхвате. Помощник Белой бестии.

— Грубо, не талантливо, — поморщился Задов. — И практически невыполнимо, я имею в виду — затащить Нестора в постель. Супружница Батьки Галя даже древних старух к нему не подпускает, любой особи женского пола глаза сходу выцарапывает. Что ж, занятно. Только, видно, с Анной Владимировной я поторопился.

— В чём?

— Хлопцам своим её отдал, на развлечение. Уж извини, ротмистр, не удержался. Иногда, знаешь, не могу сдерживать свой гнев. Мне и товарищи говорят — Лёва, ты уж держи себя в руках. А я что? Я человек добрый и порядочный, но иногда не могу с собой совладать. Очень я на Анну Владимировну обиделся, не выношу когда меня обманывают. Понял?

Бекасов стиснул зубы так, что они заскрипели, словно от песка. Кулаки сделались стальными. Он еле сдержался, чтобы не наброситься на Задова. А тот спокойно ел капустку.

«Нет, не такой простак Лёва, каким хочет казаться, чтобы сразу концы рубить, с лазутчиками с ходу расправляться, значит, не отдал он Анну на поругание, — решил ротмистр. — Врет. Хитер, но актер неважный».

— А тебе, Бекасов, вот что я предложу, — продолжал Задов, — ты сам убьешь Батьку.

— Как это?

— Ты зачем сюда приехал? Ха-ха. Правильно. Для совершения теракта, вот и будь добр выполнить приказ своей контрразведки. Ну не по настоящему убьешь, разумеется. Обставим дело так, что все поверят. Погиб, мол, дорогой Нестор Иванович от рук белогвардейских гадов. Ты сообщишь об этом в свой штаб. При этом земля слухом наполнится. А еще скажешь, что после гибели Махно, повстанцы решили прорвать оборону белых… ну я потом скажу где. Ясно?

— Нет, — помотал головой Бекасов, хотя, разумеется, все прекрасно понял.

Именно это и было второй задачей — убедить махновцев, что 25-го Егоров ударит по белым с северо-востока и они должны соответственно начать прорыв с юго-запада. Странно, что Задов заговорил именно о прорыве, неужели Анна сказала что-то лишнее?

— Что же тут непонятного? — поморщился Задов. — Деникин будет встречать нас в одном месте, стянет туда дополнительные силы, а мы ударим в другом. И всё, лови тогда нас, все тылы белых сметем, не остановишь. Глядишь, с запада Петлюра поможет, с севера твой Егоров, ха-ха. Ну как?

Не спросив разрешения, Бекасов взял соленый огурец, надкусил. Стал думать-сразу открыть Леве, что именно о точном месте прорыва ему якобы и велел устно сообщить Егоров или все же дождаться самого Батьку? Решил, что опережать события не нужно.

Густой, пахучий сок брызнул во все стороны. Попал на нос Задову. Тот спокойно смахнул каплю, облизал палец:

— Значит, договорились.

— Мне Васнецов денег обещал, — ответил после паузы ротмистр, — просто так я бы почти на верную гибель идти не согласился. 50 тысяч целковых, а потом первым транспортом союзников во Францию или Румынию. Это Белоглазова, оторва, за идею готова землю носом копать.

— Сделаешь как скажу, получишь сто тысяч рублей и поплывешь на корабле в свою Францию. На любую посудину за хорошие деньги человека пристроить можно. Лёва тебе слово дает.

— Мне нужно подумать.

— Подумай, друзь, подумай. Только выбор у тебя не велик — или со мной дело имеешь, или к лошадям за хвосты да в разные стороны, а перед этим кожу с живого долой и ноги в кипяток. Подумай.

Когда Бекасова увели, Задов откинулся на стуле, задумался — неужели контрразведка Деникина и в самом деле настолько тупа и непрофессиональна, что действует такими незатейливыми методами? Нет, здесь что-то не так, Лёву не проведешь, 8 лет каторги научили многому, в первую очередь думать. Поглядим кто-кого. Он велел привести к нему Белоглазову.