Из тьмы (ЛП) - Ромиг Алеата - Страница 9

Я втянула нижнюю губу между зубами, представляя наше ближайшее будущее. Если я признаюсь в своих новообретенных знаниях или восстановленных воспоминаниях, как Член Собрания, Джейкоб должен будет рассказать Комиссии о моем признании.

Воспримет ли он мои воспоминания как ложь? Накажет за то, что я развлекаюсь такими мыслями? От каждого нового вопроса мои проблемы становились все больше.

Я хотела верить, что он выслушает и поможет. Мое сердце хотело. Но мой любознательный ум опасался худшего. В лучшем случае он тоже был пешкой и не поверит мне. В худшем он был глубоко вовлечен в эту ложь, и мои знания станут угрозой.

Если я хочу выжить и найти выход из "Северного Сияния", я должна продолжать поддерживать фарс, что я Сара Адамс, довольная Степфордская жена Члена Собрания Джейкоба Адамса.

Выкручивая кухонную губку от лишней мыльной пены, я решила еще раз протереть столешницу. Как только я собралась обернуться, облако аромата кожи и мускуса проникло сквозь запах мыла, и оповестило меня о присутствии мужа. Я потерялась в своих мыслях и не услышала, как он подошел. Я закрыла глаза, когда его крепкие руки обняли меня за талию, а губы приблизились к моей шее.

- Я скучал по тебе.

Его глубокий голос проник в мое сердце, в то время как тепло его объятий крушило непреступные стены, которые я возвела вокруг себя, чтобы держаться от него подальше. Моя голова упала на его грудь, пульс ускорился. У меня всегда была возможность сказать ему «нет», но я никогда ею не пользовалась.

Если я сделаю это сейчас, заподозрит ли он что-то?

Порхающие поцелуи скользнули по моей коже, а жесткая щетина на подбородке Джейкоба только усиливала ощущения.

Мой разум твердил правду. Мы не были женаты на самом деле. Он был частью лжи.

Слова, которые час назад были громкими и убедительными, потускнели, когда по моему телу заскользили руки Джейкоба.

Кухонная губка упала обратно в мыльную воду, и я провела ладонями по его предплечьям. Джейкоб не только знал меня, он знал мое тело. При идеальной комбинации произнесенных баритоном слов и касаний мои внутренности начали реагировать.

Соглашаться с ним - вот что мне нужно делать, чтобы выжить.

Мое сознание пыталось повторять эту мантру.

Убедить его, что ничего не изменилось. Не колебаться. Он узнает. Я слышала слова, хотя они не были произнесены.

Это была интересная сделка с собой, чтобы оправдать то, что могло быть воспринято, как недопустимое поведение. В конце концов, я собиралась спать с мужчиной, который на самом деле не был моим мужем; мужчиной, который лгал мне, наказывал меня, и все же мое тело было готово - более чем готово. Когда я медленно повернулась к нему, мои руки обхватили его твердый торс, я отбросила свои новые откровения и сосредоточилась на мужчине, который меня хотел.

Пока он вел меня по коридору, я не думала об обмане или лжи. Я думала об оправдании, которое давала другим про свое необычное поведение - я скучала по Джейкобу.

Позже ночью, когда тяжелые занавески закрывали вечно сияющее летнее солнце, Джейкоб прижал меня к груди и вздохнул. Его дыхание прошло по моим волосам, его сердце билось за моей спиной.

- Что-нибудь произошло, пока меня не было?

После занятия любовью, мне снова пришло сдерживаться. В его объятиях я жаждала открытости, которую мы разделяли, и облегчения, которое пришло бы от полной честности. И затем, так же быстро, я напомнила себе, что это не настоящая открытость или честность - не с его стороны. Если бы это было так, он бы не лгал мне.

- Я не понимаю, почему ты об этом спрашиваешь, - ответила я.

Его подбородок двигался по моим волосам, когда он качал головой от моего хитро озвученного вопроса. Я не могла не улыбнуться, когда повернулась к нему.

- Это был не вопрос, - подтвердила я.

Он поцеловал меня в лоб.

- Нет, миссис Адамс, не вопрос. Но я мог бы сделать вывод...

- Ты мог бы, - сказала я с намеком на смех, пытаясь отвлечь его от первоначального вопроса. Его использование моей фамилии казалось таким привычным, что фальшь почти не чувствовалась.

- Если бы я это сделал, то взял бы дело в свои руки. - Он игриво обхватил мою попку. - Я мог бы сказать, что ты изменилась с тех пор, как я вернулся домой. Когда произошел инцидент в лаборатории?

Я сделала глубокий вдох и опустила подбородок на грудь.

- В понедельник.

- Хмм.

Хотя я задавалась вопросом, чтобы это значило, я знала - не спрашивать.

- Ясно, - сказал он.

Я покачала головой, закрывая глаза. Может быть, если бы я не засыпала, я бы знала, что он имел в виду. Но если бы я не уснула, то рисковала сказать больше, чем хотела. Несмотря на то, что я не была полностью честна, мои веки отяжелели, а дыхание Джейкоба стало ровным. В мгновение ока мы оба провалились в сон.

По прошествии недели с каждым днем становилось еще сложнее, чем раньше. Каждый день воспоминания смешивались с эмоциями. Работала я в лаборатории или занималась бытовыми делами, такими как сортировка стирки, что-то из тьмы проникало в мои мысли. Некоторые воспоминания были приятными: в моей квартире или доме Дилана. Это всегда начиналось, как прелюдия к большему: моя рыбка (его звали Фред) или задний двор Дилана и то, как он жарил стейки или лосося на теплом воздухе Детройта. Некоторые из них были настолько интенсивными; они были больше, чем изображения, там были также звуки и запахи. Подлинность каждого из них сложно отрицать.

Даже летом воздух в "Северном Свете" оставался холодным. Я обнаружила, что жажду угнетающей влажности Мичигана, которую так ненавидела.

Каким-то образом я научилась отключать "прежнюю" меня, когда я была с Джейкобом. Я не уверена в том, как это делала, но я делала. Я сосредоточилась на нем, на нас. Всякий раз, когда "прежняя" я пыталась прорваться, я становилась сверхтревожной, опасаясь перемены в выражении Джейкоба, боясь, что он увидит, как бушует моя внутренняя битва. Может, это была просто паранойя, а, может, на самом деле. В любом случае я постоянно беспокоилась о том, что выдам себя.

Мои другие битвы шли вокруг женщин-последователей. Со временем я поняла, что те женщины, которые вспоминали тьму, как Элизабет, пришли к "Свету" по собственному желанию, в то время как другие, такие как Дина и Мэри-Минди, пришли, как я - принудительно, и вынуждены принимать жизнь, которую они не могли подвергнуть сомнению.

Пока мы все надавливали пальцами на молитвенную губку, я размышляла об отсутствии у нас отпечатков пальцев, женщины в морге подпитывали мое желание покинуть "Свет". Мир должен узнать, что происходит.

Я была следственным журналистом. Судьба, так или иначе, дала мне эту работу. Я была обязана не только разоблачить этот фарс, но и спасти своих сестер и детей "Света".

Хотя я с нетерпением ждала посещений детского сада, теперь я входила в двери и видела маленькие доверчивые лица, которые разбивали мне сердце. Младенцы и дети не выбирали эту жизнь. Они были пленниками за стенами общины, как и все мы. Я не могла ничего узнать о мужчинах. Я хотела спросить, все ли они приходят добровольно, или кто-нибудь из них оказался здесь в результате «несчастного случая». Конечно же, я не могла.

С течением дней прошлая я нашла способ раздобыть информацию.

Я меньше говорила и больше слушала. Когда Джейкоб говорил с другими людьми, я склоняла голову и впитывала как можно больше. Пока я тихо сидела в кафе, забирала наши продукты или стирала, я слушала. Поскольку мы все были обучены оставлять тьму в прошлом, я мало что узнала об этом, но я поняла другие вещи.

В какой-то момент Рейчел упомянула лекарства. Когда я впервые пришла в себя, мне давали многие из них. Я не хотела спрашивать при Элизабет, но простой комментарий, который я, возможно, не заметила бы раньше, заставил меня задуматься. Был ли у "Света" препарат, который делал нас более адаптируемыми - более покладистыми? Очевидно, у них было что-то, что убрало мои воспоминания, давая возможность создавать новую форму памяти. Поскольку единственным препаратом, который я регулярно принимала после выписки из больницы, были контрацептивы, я пришла к выводу, что те таблетки подавляли память. Только после того, как я прекратила принимать контрацептивы, и после того, как препарат успел покинуть мой организм, воспоминания вернулись. Если "Свет" мог сделать это, то я предполагала, что возможно все.