Волчонок (СИ) - Салах Алайна - Страница 37

— Мне нужно увидеть тебя. Срочно.

Даже сонное состояние не способно лишить сестру тонкого природного чутья на неприятности. Я ясно представляю, как она садится на кровать и протирает заспанные глаза, когда слышу короткое:

— Где?

Через полчаса я сижу в кафе на Пятой авеню, нервно болтая ложкой в остывающем американо в попытке хотя бы немного успокоиться. Мне невыносима мысль, что Тайлер находится за решеткой, а я теряю драгоценные минуты в ожидании.

Сестра врывается в кафе, оглашая свое появление грохотом входной двери. На ходу называет официанту заказ и, обыскав взглядом зал, быстро шагает к моему столу.

Небрежно швырнув сумку на стол, усаживается напротив, и озабоченно вглядывается в мое лицо.

— Что-то случилось с Тайлером?

— Ему нужен адвокат. Самый лучший. Вчера ночью его задержали по подозрению в избиении человека.

Я в очередной раз благодарна сестре за отсутствие шокированных ахов, прижатых ко рту пальцев и сочащегося из глаз сочувствия. Сейчас мне и собственных эмоций хватает с лихвой, чтобы разбавлять их еще и чужими.

Несколько секунд Дженни молча хмурит светлые брови, после чего уточняет:

— У него вчера ведь был бой в Джерси, верно?

В ответ на мой вопросительный взгляд, поясняет:

— Подписана на фан-страничку твоего парня в инстаграм.

—Тай ехал домой после боя. Ночью мне позвонил его приятель Кайл и сказал, что его задержали.

Ложка в моих руках предательски дергается, от чего несколько темных кофейных пятен оседают на скатерти.

— Мне нужно его вытащить оттуда, Джен. Он ничего не совершал. Тайлер совсем не такой… И он страдает клаустрофобией…ему нельзя…

От новой волны ночных воспоминаний голос ломается, и мне приходится замолчать, что вновь не сорваться в слезы.

Сестра находит мою руку и мягко гладит в знак поддержки. Ждет пока я переборю слезливый порыв и вновь подниму глаза, и лишь после этого с серьезной улыбкой произносит:

— Ты обратилась по адресу, толстушка. Потому что у твоей старшей сестры есть масса полезных связей: от самых изворотливых юристов до профессионального киллера.

Она деловито извлекает из сумки телефон и несколько раз щелкнув по экрану указательным пальцем, прикладывает его к уху. Пока в трубке идут гудки, подмигивает мне и негромко поясняет:

— Я звоню Тодду Нельсону. Он ловкий сукин сын. Если в деле твоего Волчонка есть хоть малейшая лазейка, он ее не упустит, поверь мне. — смешно сморщив нос, она вздыхает: — Если бы он еще и в постели был так ловок…. Тодд!! Здравствуй, милый. Я к тебе по делу…

*************

— Я ознакомился с материалами задержания и предъявленными обвинениями, — поясняет Тодд Нельсон, худощавый брюнет лет сорока на вид, — Прорех в дел масса: по-первых, есть лишь слово потерпевшего против слова обвиняемого. Пострадавший утверждает, что около одиннадцати вечера по дороге домой на него напал темноволосый парень, лет двадцати пяти — тридцати со шрамом на щеке. Мистер Нортон заявил, что в это время находился в дороге. При условии , что он говорит правду, это будет несложно подтвердить съемкой с дорожных камер. Во-вторых, на лицо отсутствие убедительного мотива: обвиняемый и потерпевший не были знакомы. В своих показаниях потерпевший заявил, что причиной избиения стала словесная перепалка, произошедшая между ними: якобы, мистеру Нортону не понравилось, что когда мужчина переходил улицу, он задел его машину.

С последней его фразой мы с Дженни встречаемся глазами и одновременно произносим:

— Бред.

— Тайлер никогда бы такого не сделал, Тодд. — заверяю его. — Он никогда бы не опустился до того, чтобы спорить с кем-то на улице, а уж тем более бросаться на кого-то с кулаками.

— На меня он тоже не произвел такого впечатления. — коротко резюмирует мужчина. — В связи с недостаточностью улик, я подал прошение о освобождении моего клиента под залог.

Помолчав, он устремляет пытливый взгляд на меня и щурится.

— Должен признать, что сумма, названная в суде, привела меня в некоторое замешательство. Обычно в делах об уличной потасовке, все ограничивается гораздо менее серьезными цифрами.

Последнюю фразу я почти не слышу и на одном дыхании выпаливаю:

— Сколько?

Еще до того, как я задаю этот вопрос, знаю, что какой бы не была сумма, я ее достану.

— Сто пятьдесят тысяч долларов.

В голове словно по щелчку выключателя загорается свет: сейчас у меня на счету семьдесят пять тысяч — своеобразный фонд отца в мое безбедное настоящее. Также у меня есть много украшений: подарки родителей на круглые даты и выпускной… кажется, есть дорогой браслет от Итана. Заложу их.

— Мой вклад в освобождение невиновных волчат — восемьдесят тысяч, — легко произносит сестра. — Надеюсь, ты так же бережно обходишься с фондом Джулиуса Таунсенда как я, толстушка?

Я глазею на Дженни, пока слезы вновь не затягивают глаза. Наверное, такой и должна быть настоящая семья — всегда на твоей стороне, даже если весь мир против.

Проглатываю порыв сентиментальности и поворачиваюсь к адвокату:

— Если я сегодня соберу эту сумму — Тайлера освободят?

— Это будет не так просто, но думаю, я смогу этого добиться. — кивает Тодд и делает знак официанту. — Дело кажется простым, если бы не впечатление от некоторой судебной предвзятости. Скажу честно — меня сильно смущает сумма залога. И подозреваемых в убийстве отпускают под меньшие суммы.

Мне требуется неимоверные мышечные усилия, чтобы сформировать на лице подобие благодарной улыбки, когда он встает.

— Спасибо, Тодд. Я свяжусь с тобой, как только нужная сумма будет у меня на руках.

Кивнув, Тодд кладет на стол десятидолларовую банкноту и, коснувшись плеча Дженни, покидает кафе.

На несколько секунд за столом повисает молчание. Не знаю, о чем думает в этот момент сестра, но лично я сражаюсь в чудовищными подозрениями, которые подобно жужжащему сверлу вдалбливаются в мозг, и которые я больше не могу игнорировать. От которых подмышками неприятно колет и по позвоночнику холодящей липкостью скребет озноб.

— Ты думаешь, Итан в этом замешан, Джен? — отрываю глаза от скатерти.

Сестра одаривает меня сочувственной улыбкой и глубоко вздыхает:

— Для меня это очевидно, толстушка.

**********

Хотя Тодд и пообещал, что постарается решить вопрос с освобождением под залог как можно скорее, время на часах показывает почти десять вечера, но от него нет вестей. Когда я звонила ему в последний раз, он сказал, что возник ряд препятствующих формальностей, но он занят тем, что старается это решить.

Чтобы не проводить время в бесцельном ожидании, начинаю готовить ужин, представляя, что Тайлер вернется домой, и сядем за стол как и раньше. Хотя готовка должна отвлекать, мысли неумолимым бумерангом возвращаются к словам Тодда о судебной предвзятости в отношении Тайлера, и репликам Дженни о том, что Итан никогда ей не нравился. Все его пренебрежительные слова в адрес Тайлера, обещание избавиться, и то как внезапно он появился в участке начинают складываться в одну неприглядную картину, которую я, ослепленная двухгодичной верой в его непогрешимость и порядочность, не хотела видеть.

Подчиняясь потоку стремительно закручивающихся догадок, лезу в карман джинсов, чтобы достать телефон. Пусть и для рабочих звонков поздновато, но Клайд, работающий в лаборатории меня обожает и, наверняка, простит:

—Решила рассказать как здорово ты проводишь свой незапланированный выходной? — знакомо картавит динамик. — Чем обязан, прекрасная Рика Таунсенд?

Дрожащим от нервозности голосом я впервые озвучиваю в слух то, что не давало мне покоя почти два месяца:

— Клайд, есть ли шанс найти наркотик в волосах спустя почти два месяца?

Тон Клайда моментально утрачивает насмешливую веселость, заменяясь нотками профессионализма:

— Я бы сказал, что шансы неплохие, если речь идет о человеке, а не колибри. Потому метаболизм колибри, как ты знаешь…

— Я поняла, Клайд. — обрываю его. — Спасибо тебе большое. Увидимся завтра.