Ты за это заплатишь - Чейз Джеймс Хэдли - Страница 6

Две важные дамы принялись кричать, как только заметили Херрика. Я их понимал. Я и сам был не прочь закричать. А вот человек в зеленом габардине взбеленился.

– Выставите отсюда этих сучек! – рявкнул он. – Давайте, выметайтесь отсюда, все!

Портье и гостиничный коп остались, но всех остальных выгнали.

Когда дверь закрылась, человек в габардиновом костюме развернулся ко мне.

– Что здесь происходит? – спросил он с нажимом, сжав кулаки и выставив вперед челюсть.

По этой дурацкой позе я догадался, что он из полиции. Так и оказалось.

– Обыщите меня, – пытался сказать я, но слов не получалось. Рот был как будто набит ржавыми трехдюймовыми гвоздями.

Крупный парень, гостиничный коп, пересек комнату на цыпочках, словно был в церкви, и зашел в спальню. Обратно он вернулся с одеялом, которым стыдливо прикрыл мисс Уандерли. Та лежала на спине, гротескно раскинув руки и ноги и закрыв глаза.

– Кто этот человек? – спросил коп в габардине, оборачиваясь к портье и указывая на меня.

У портье был такой вид, будто его вот-вот вырвет. Лицо у него стало бледно-зеленым.

– Мистер Честер Кейн, – произнес он отстраненным голосом.

Кажется, этот уродливый коп обрадовался.

– Точно?

Портье кивнул.

Коп повернулся ко мне. Его плоская рожа так и сочилась злобой.

– Нам все о тебе известно, – сказал он. – Я Флаггерти из уголовного розыска. Ты здорово вляпался, Кейн.

Я понимал, что обязан заговорить, даже если это меня прикончит.

– Вы спятили, – проговорил я. – Я этого не делал.

– Когда находишь гаденыша с такой репутацией, как у тебя, в одной комнате с убитым человеком, не надо ходить далеко, чтобы отыскать убийцу, – ухмыльнулся Флаггерти. – Ты арестован, и лучше бы тебе начать говорить.

Я пытался соображать, но мозг просто не работал. Чувствовал я себя препогано, голова гудела и пульсировала.

Портье потянул Флаггерти за рукав и отвел в сторонку. Зашептал ему что-то. Сначала Флаггерти не слушал. Затем я уловил имя Киллеано, и, кажется, это охладило Флаггерти. Он посмотрел на меня с сомнением и пожал плечами.

– Ну ладно, – сказал он портье, – только это напрасная трата времени.

Портье вышел из номера. Ему пришлось пробивать себе дорогу через толпу в коридоре, и трое или четверо из собравшихся тут же попытались протиснуться в комнату. Флаггерти захлопнул дверь у них перед носом. Потом он подошел к окну и принялся смотреть на улицу.

Гостиничный коп тронул меня за руку, протянул мне стакан с виски.

Я взял его и выпил. Именно это мне и требовалось.

Я сказал, что хочу добавки.

Гостиничный коп плеснул мне еще. Он стоял, глуповато улыбаясь, и в его глазах читалось желание угодить, смешанное с ужасом.

А затем вдруг вата у меня в голове куда-то делась, боль утихла, и я почувствовал себя как нельзя лучше, учитывая сложившиеся обстоятельства. Я попросил у гостиничного копа сигарету, он дал мне ее и поднес огонь. Его жирная волосатая рука подрагивала.

– Конечно, пусть этот козел чувствует себя как дома, – сказал Флаггерти от окна. Теперь он следил за мной, сжимая в руке тупорылый автоматический пистолет. – Не сходи с места, Кейн, – продолжал он. – Я с тобой рисковать не стану.

– Да бросьте, – произнес я. – Я понимаю, что выглядит все скверно, но девушка расскажет, что здесь случилось, как только очнется. Лично мне ничего не известно.

– Как всегда, – хмыкнул Флаггерти.

– Я бы на вашем месте ничего не говорил, мистер Кейн, – прошептал гостиничный коп. – Пока не придет мистер Киллеано.

– А он придет? – удивился я.

– Конечно. Вы же его гость, мистер Кейн. Мы хотим вытащить вас, если только сумеем.

Я уставился на него.

– Сдается мне, что нигде в мире больше нет гостиницы с таким сервисом. – Вот и все, что я смог придумать в ответ.

Он глуповато улыбнулся мне, избегая смотреть в глаза.

Я поглядел на мисс Уандерли. Она так и лежала без сознания, и я сделал шаг в ее сторону.

– Стоять, Кейн! – гаркнул Флаггерти. – Стой на месте.

Я понял, что он выстрелит, стоит дать ему хотя бы намек на повод, потому пожал плечами и сел.

– Вы бы привели даму в чувство, – посоветовал я. – Ей придется многое рассказать.

– Попробуй ты, – велел Флаггерти гостиничному копу.

Большой парень опустился рядом с ней на колени. Похоже, она смущала его, потому что он просто глазел и ничего не делал.

Я окинул комнату взглядом. В пепельницах торчали сигаретные окурки. На каминной полке возвышались две пустые бутылки из-под скотча. Еще одна валялась на ковре, и, судя по большому мокрому пятну, ее содержимое вытекло. В номере стояла спиртуозная вонь. Ковры сбиты, стул опрокинут. Сцена должна была выглядеть так, будто здесь бушевала пьяная оргия. Все и выглядело так, будто здесь бушевала пьяная оргия.

На полу рядом с покойником валялся тяжелый «люгер». На прикладе была запекшаяся кровь с седыми волосами. Пистолет я узнал. Он был мой.

Я сидел, глядя на него, и чувствовал жуткий страх. Если только мисс Уандерли не заговорит, я вляпался по уши. Надеюсь, она скоро заговорит.

Мы просидели в молчании почти полчаса. Мисс Уандерли шевельнулась пару раз и застонала, однако не очнулась от своего обморока. То был самый глубокий обморок, тянувший на рекорд. Наверное, она хотела завоевать себе титул.

Когда я уже начал терять терпение, дверь резко распахнулась и в комнату ворвался низенький, квадратный человек в большой черной шляпе. Он напомнил мне Муссолини тех времен, когда он потрясал кулаком со своего балкона. Человек мгновенно оценил обстановку, а затем направился ко мне.

– Кейн? – уточнил он, протягивая руку. – Я Киллеано. Беспокоиться не о чем. Я прослежу, чтобы с вами поступили честно. Вы мой гость, а я умею принимать гостей.

Я не пожал ему руки. Я даже не встал.

– Киллеано, ваш политический соперник мертв, – сказал я, меряя его взглядом. – Так что вам тоже не о чем беспокоиться.

Он спешно опустил руку и взглянул на Херрика.

– Бедняга, – сказал он. Могу поклясться, на глазах у него блеснули слезы. – Он был достойным, честным соперником, какая огромная утрата для городской администрации.

– Оставьте это для газет, – посоветовал я.

Все мы торчали там, словно толпа болванов, когда мисс Уандерли села и снова начала визжать.

Киллеано оказался чертовски хорошим организатором.

– Мы будем справедливы к Кейну, – проговорил он, ударяя кулаком по спинке стула. – Я понимаю, что все складывается не в его пользу, однако он мой гость, и я прослежу, чтобы к нему отнеслись со снисхождением.

Флаггерти выругался себе под нос, но боссом был Киллеано.

– И зачем это? – пожимая плечами, спросил Флаггерти. – К чему впустую тратить время? Я хочу, чтобы этот парень отправился в управление на допрос.

– Мы не знаем, виновен ли он, – рявкнул Киллеано, – и я не дам его арестовать, пока не буду знать наверняка, что вам есть что ему предъявить. Мы допросим его здесь.

– Дружище, – произнес я.

Он даже не взглянул в мою сторону.

– Пусть эта женщина замолчит, – продолжал он, указывая на мисс Уандерли, которая сидела в сторонке, рыдая в носовой платок гостиничного копа. – Я не хочу, чтобы она раскрывала рот раньше, чем мы выслушаем остальных свидетелей.

Я курил и смотрел в окно, пока Киллеано орал в телефон, обо всем договариваясь. Наконец он устроил все так, как ему хотелось, и мы начали. Ночной портье, гостиничный коп, лифтер, Сператца и бармен из казино приехали и выстроились в очередь в коридоре. Всем им было приказано ждать.

Мисс Уандерли велели одеться. Ее увели в ванную под конвоем толстой женщины в черной униформе, спешно вызванной из местной тюрьмы, чтобы присматривать за ней.

Появились два крутых копа, которые встали за спинкой моего стула, делая вид, что вовсе не собираются пристукнуть меня при малейшей попытке покинуть собрание. Еще были Флаггерти, два фараона в штатском, фотограф и доктор. И стенографист, маленький человечек с выпученными глазами, который сидел в уголке и строчил так, словно не моя жизнь, а его собственная зависела от того, сумеет ли он все записать. Ну, еще присутствовал я и, конечно же, дружище Киллеано.