Love Is A Rebellious Bird (ЛП) - "100percentsassy" - Страница 94

Гарри снова засмеялся, качая головой и направляясь к свистящему чайнику. Он выключил конфорку под ним и принялся готовить чай для Луи, погружая пакетик в воду несколько раз и в итоге оставляя его там, потому что так нравилось Луи.

Луи ждал его у камина, расположившись в своём любимом кресле и полностью укутавшись одеялом. Он не смог продержаться слишком долго на улице. В воздухе витала сырость, пронизывающая даже сквозь несколько слоёв одежды, а Луи стал более восприимчивым к таким вещам в последнее время. По правде говоря, он также стал слегка медленнее, после того как ему исполнилось восемьдесят три перед прошлым Рождеством. Он начал уставать немного быстрее, перестал быть таким проворным, как раньше, а его аппетит заметно уменьшился.

Гарри тоже начал замечать за собой подобные изменения. В его костях прочно засела глубокая усталость, которая никогда не покидала его полностью, и на днях он на мгновение был дезориентирован, когда увидел себя в зеркале в их комнате: он не узнал свои неестественно сутулые плечи в собственном отражении.

Казалось, это был ещё один признак того, что их жизни действительно начинали клониться к закату. Ещё один знак того, что они и вправду старели. Им обоим стоило принять это.

Луи столкнулся с тем, что он сам называл «Девиз для восьмидесятилетних», счастливо проповедуя о нём Гарри и каждому, кто оказывался рядом в любой удобный момент: «Никогда не доверяй пердежу. Никогда не отказывайся от выпивки. Никогда не игнорируй эрекцию».

Озорной блеск в глазах Луи, когда он рассказывал об этом, промелькнул в голове Гарри, пока он согревал кончики пальцев горячей чашкой чая. Он улыбнулся при виде своего мужа, который казался ещё меньше, сидя в своём огромном кресле, закинув ноги на пуфик. Даже после стольких лет Гарри всё ещё любил смотреть на него, особенно когда тот не знал, что за ним наблюдают.

Луи смотрел на ноты на своих коленях сквозь бифокальные очки присущим ему аристократическим образом. Время от времени он переворачивал страницу быстрым движением запястья, после чего рассеяно смахивал седые волосы со лба, поправляя очки на переносице и напевая что-то себе под нос, постукивая карандашом по губам. У Луи больше не было былой выносливости суставов в пальцах для многочасовой игры на скрипке, но он всё ещё продолжал сочинять музыку. Его ум был острым как никогда.

Гарри прочистил горло.

— Доставка, дорогой, — сказал он, немного дразнясь.

Луи резко повернул голову в его сторону, чтобы взглянуть на супруга, и медленно заулыбался. Он закатил глаза и ласково фыркнул, опуская ноги на пол и выпрямляясь.

— Долго же ты.

Гарри усмехнулся и присел на пуфик напротив него, протягивая чай.

— Спасибо, любовь моя, — прошептал Луи, поправляя бумаги на коленях и беря чашку в руки. Он нерешительно прижал её к губам, делая маленький глоток, чтобы не обжечься. — Малыши ещё играют?

Гарри кивнул. Рукав джемпера Луи немного завернулся, когда тот потянулся за чашкой чая, обнажив татуировку выцветшего басового ключа на запястье. Гарри улыбнулся сам себе, подсознательно потирая своё собственное тату.

— Дадим им ещё полчасика? — спросил Луи, погружая пакетик в воду ещё несколько раз.

Гарри снова кивнул, слегка хмурясь.

— Ты хотел вздремнуть?

Луи поморщился и закатил глаза, отрицательно покачав головой. Он сделал ещё один глоток чая, а затем поставил чашку и блюдце на столик у кресла.

— Нет, я в порядке. Посидишь немного со мной? — спросил он, улыбаясь Гарри так, что вокруг его глаз образовались глубокие морщины. Он немного подвинулся, убирая бумаги в сторону, оставляя немного места для Гарри, даже если его было слишком мало, чтобы его супруг действительно мог вместиться туда. Луи указал рукой на горящие брёвна в камине. — Я смог запалить его сам, видел? Здесь очень уютно…

Гарри ласково усмехнулся, покачивая головой.

— Хочешь поужинать, прежде чем дети вернутся?

— Эх, ладно, — неохотно протянул Луи. Он взял Гарри за руку, наклонился к нему и подарил лёгкий поцелуй в щёку. — Ещё раз спасибо за чай, мой прекрасный, прекрасный мальчик.

— Не за что, — тихо сказал Гарри, пока несоизмеримая любовь к Луи согревала его изнутри. Иногда это заставало его врасплох: как одна простая фраза по-прежнему приносила столько удовольствия, вызывая трепет в его животе.

Спустя некоторое время, переступая порог кухни, он услышал голос Оскара из гостиной.

— Прекрасный мальчик? — заинтересованно спросил он. Гарри замер, останавливаясь, чтобы послушать. Он совершенно забыл, что Оскар не захотел идти на улицу, предпочитая остаться дома и поиграть в Лего. Он мог проводить часы, спрятавшись за диваном со своим конструктором, развлекая себя самостоятельно. — Почему ты назвал дедушку прекрасным мальчиком? Он не мальчик! Он уже старый!

Гарри пришлось прикрыть рот рукой, чтобы не рассмеяться. Оскару было всего девять лет, и иногда он был слишком любопытным для своего возраста.

Этим утром он заставил Гарри перечислить всех внуков по старшинству на скорость, называя это «Тест на память дедушки», посылая ему суровый взгляд, когда тот не смог вспомнить, кто из близнецов был старше, Дэвид или Дэниел.

Луи в свою очередь совсем не пытался скрыть свой смех. Он громко захихикал, и Гарри, даже не видя его, знал, что его голова была запрокинута назад, а глаза сощурены от восторга.

— Ох, иди сюда, Оскар, я расскажу тебе, — произнёс он, отсмеявшись. — Подожди. Постой-ка. Возьми вот тот фотоальбом… Нет. Да, этот.

Гарри стоял там, слегка улыбаясь, всё ещё прижимая кончики пальцев к губам, и слушал, как Оскар пытается вскарабкаться на огромное кресло Луи. Луи тихо вздохнул, когда внук наконец устроился на его коленях.

— Прекрасный мальчик — это ласковое обращение, — пустился в объяснения Луи. — Ты знаешь, что это значит?

Оскар издал отрицательный звук, и Луи снова усмехнулся.

— Это особый способ, чтобы обратиться к человеку, которого ты любишь, давая ему понять, что ты заботишься о нём. Например, когда я называю тебя или твою сестру «милая» или «солнце», и тому подобное, — улыбнулся Луи. — Или как твоя мама иногда называет твоего папу «малыш» или «детка», понимаешь?

Гарри предположил, что Оскар кивнул.

— Но он ведь совсем не малыш, не так ли? — сказал Луи.

— Нет… — согласился Оскар. — Он взрослый, — он всегда немного смущался, когда разговор касался чего-либо, связанного с влюблённостью его родителей, однако его скептицизм понемногу начал исчезать.

— Именно, — продолжал Луи. — Твой дедушка точно так же уже совсем не мальчик очень много лет, но я всё равно называю его так иногда. Это ласковое прозвище я использую исключительно для него одного… Потому что я очень сильно люблю его, больше всех на свете, и я хочу, чтобы он знал это. Понимаешь?

Оскар почти неслышно угукнул, и Гарри улыбнулся, чувствуя, что его сердце готово вырваться из груди.

— Оно очень особенное для меня, — прошептал Луи.

«Для нас», — подумал Гарри, качая головой и утирая одинокую слезинку, покатившуюся по его щеке. Он услышал, как Луи провёл рукой по кожаному фотоальбому, который принёс ему Оскар, поглаживая их совместное фото на обложке. Гарри точно знал, что это был за альбом: дети сделали его специально на их двадцать пятую годовщину много лет назад. Он был полон замечательных фотографий — свадебных и тех, что были сделаны в первые годы брака.

— Итак, ты хочешь увидеть несколько фотографий своих дедушек тех времён, когда они были молоды? — спросил Луи. — Дедушка так же не был мальчиком тогда, но он был невероятно красив…

На мгновение стало тихо.

— Правильный ответ — да, маленькая вредина, — проворчал Луи, и Гарри услышал, как Оскар захихикал, когда Луи начал щекотать его.

— Ладно, ладно, — согласился мальчишка, радостно вздыхая. — Я хочу увидеть. Я хочу увидеть их.

— То-то же, — сказал Луи. Гарри услышал, как захрустел переплёт альбома, когда Луи открыл его.

— Это ваша свадьба? — спросил Оскар.