Счастье на снежных крыльях! (СИ) - Гусейнова Ольга - Страница 14

И вот, пока этот выпуклый глазище омерзительного «василиска» приближался к прорехе и разглядывал меня в тени полога, я с трудом сдерживалась, чтобы не ткнуть в него пальцем. А нечего пялиться, вдруг повышенное внимание кому-нибудь не понравится. Мне так точно не по душе откровенный интерес зеленого двуногого «товарища», смахивающего на не в меру любопытного местного жулика. Наконец, визуализировав меня, глаз, наверное, вывалился бы из орбиты от потрясения, если бы не громкий, гневный окрик одного из моих конвоиров. Любопытствующий хозяин глаза вздрогнул, отшатнулся и кинулся прочь, правда несколько раз ошарашенно оглянувшись. Кажется, эта Ящерица Билль сам не верил собственному глазу. Забавно.

А я «вспомнила», кто любопытствовал — вашан. Если проводить аналогии, то это нечто напоминающее василиска, но не настолько опасное — от взгляда не окаменеешь, от укуса не умрешь. Зато отличается беспримерной наглостью, беспринципностью, отсутствием общепринятых норм морали и склонностью к воровству, если исходить из личного мнения Зоря. Хотя он и сам не отличался хорошими манерами и нравом. Трудно представить тогда всю степень ужасности этих вашанов.

Пока знакомилась с очередным «сказочным персонажем», мою телегу куда-то «припарковали», спустя еще томительный час полог резко содрали. От неожиданности я привычно выпустила крылья и встала, укрывшись ими как белоснежным плащом. Потом осмотрела большую площадку, окруженную высоким забором-частоколом, частично закрытую навесом и длинное, высокое, лишенное архитектурных изысков строение напротив ворот. Внутри все похолодело. Но напугали меня не «люди», собравшиеся вокруг повозки. Теперь я всех, кто походит на меня, приравняла к людям, даже гошаров, ну кроме всяких зеленых вашанов-василисков — слишком уж страшные. В любом случае, раз мы социальные существа и разумные, тем более взаимодействуем, значит мы «человечество». До животного ужаса меня довели клетки с животными и «людьми», которые выстроились вдоль забора едва не в три ряда, подняли мощный внутренний протест.

Невольничий рынок — вот куда меня привезли! От того же Зоря мне известно, что подобных этому мест, где можно легко и просто купить хоть разумного, хоть редкого зверя не так уж и много, особенно в этой части света. Но есть, черт бы их побрал. Рабами несчастные люди не считаются, нет, лишь невольниками, а велика ли разница? Невольниками разумные становятся за долги, которые не в силах отдать, либо пленные, в общем, в силу разных, очень неудачных обстоятельств. Или преступники, осужденные на конкретные сроки. И все носят ошейник подчинения, который при продаже передают новому хозяину. Как только невольник отдаст или отработает долг, ошейник перестанет действовать и тот обретет свободу. Да только долги бывают разными и не всегда их можно вернуть.

Помня о недоразумениях во время встреч с представителями Мира и об отсутствии у меня долгов перед квошиками, соответственно — ошейника, я выпрямилась и обвела торговый народ хмурым взглядом. «Я не червяк, вы меня не раздавите», — твердила себе как мантру.

Вокруг телеги собралось пятнадцать заинтересованных лиц, включая пятерых квошиков из моих конвоиров и, уже без сомнений, продавцов «живого товара». Среди покупателей, точнее, если судить по клеткам вдоль забора, посредников, выделялся приблизившийся ко мне более других рослый (как я отметила, высокий рост здесь скорее норма, чем исключение), бледный, с яркими красными губами и глазами мужчина, а вот это уже отличительные черты. Почти обычный человек, если бы не кроваво-красные губы и поразительно красные радужки глаз. Глаз, которые оценивающе скользят по мне. Я бы назвала его вампиром — высокий, худощавый, бледный, но с красными глазами и губами, — если бы память услужливо не подсказала, что кровососущие в этом мире — насекомые и некоторая нечисть. Еще в брачных обрядах некоторых рас присутствует обмен кровью, но не более.

Вспомнила: красноглазый деятель относится к предприимчивым и не менее хватким, чем вашаны, аяшам — прирожденным торговцам, азартным без меры, прекрасным певцам и вечным путешественникам, кочевникам. Именно от них пошло невольничество. Представители аяшей частенько удостоверяют долговые клятвы, договоры и прочие жизненно важные акты гражданского состояния. Этакие нотариусы, правильнее будет сказать, мировые стряпчие. К тому же, аяши — ростовщики и менялы. Магией, как и квошики, владеют далеко не все, но торгаш сидит в каждом из них с пеленок.

За красноглазым предводителем местных деловых кругов дугой выстроились вашаны и еще парочка аяшей. Все недоверчиво и напряженно пялились на меня.

Наконец, главарь презрительно произнес, глядя на квошиков:

— Пять литов, не больше. Если бы предупредили заранее о крылатой, время на вас не тратил. Сплошные убытки несу, будто Яз забрал удачу!

— Это редкий гость в наших краях! Когда еще, уважаемый Тейш, тебе выпадет случай выставить на торги леару? — возразил один из моих конвойных.

Ого, квошики, оказывается, не только короткими фразами общаются, как делали всю дорогу, даже между собой.

Аяш иронично дернул уголком рта:

— Ожидать от горняка большого ума не приходится, но ты должен знать, что использовать крылатых могут избранные. А без договора и подавно!

Квошик пропустил оскорбление мимо ушей и продолжал «нахваливать» товар:

— Она — подкидыш Язы, убогая, слабая, беззащитная, без магии и… —

Торговец резко вскинул узкую холеную ладонь, останавливая:

— Я — шакрэ, лишние слухи мне ни к чему. Мое дело — принять товар и продать, а с проблемами пусть разбираются будущие хозяева. Или бывшие…

— Они не имеют права меня продавать, — перебила я посредника, мрачно взглянув на описывавшего мою ущербность дикаря, и добавила с нажимом: — И ты тоже, уважаемый Тейш!

И только потом осознала свою ошибку: аяши азартны, а я бросила ему вызов. Эх, говорил же папа, что опытный состоятельный продавец говорит тогда, когда его спрашивают, и отвечает на конкретный вопрос. И только голодный и безденежный говорит без умолку, навязывая свой товар. С другой стороны, кажется у меня получилось, наконец-то, общаться с жителями Мира!

— Пять литов! — красные губы аяша раздвинулись в неприятной ухмылке. Затем он обернулся к одному из аяшей и приказал: — Тшень, заплати им. А ее пусть отправят в аид и приготовят. Завтра торги; видимо, великий Яз еще недалеко удалился и позволил вернуть потерянное.

Ну да, если Яза тащит в мир подкидышей и все-таки славится справедливостью, то ее средний брат зовется Язом Куражом и покровительствует торговцам, наемникам и артистам. А вот старший, Аяз, называется неоднозначно — Расчет. Олицетворяя не столько финансы, сколько месть — кару небесную за дела, грехи и поступки. Я не удивлюсь, если оказалась на невольничьем рынке не без участия Аяза — произвел расчет, так сказать. Видимо, посчитал, что слишком легко мне много знаний достались, вот и отправил отработать. Я тоже решила воспользоваться лишними словами покупателя:

— Они не имеют права меня продавать, а ты — покупать. Думаю, Аяз тебе скоро об этом напомнит.

Покупатели, продавцы и наблюдатели замерли, деляга аяш, сузив вампирские глаза, посмотрел на меня, дернул губой и с кривой насмешкой выдал:

— Слишком много о себе мнишь, леара, чтобы за твоей судьбой следил сам Аяз. Он уже в пути домой и обратно вернется через сто кругов. — Даже красные глаза к небу выразительно поднял, вампирюга. — И если тебе еще удастся его дождаться и попросить расчета, то мой бренный путь закончится гораздо раньше.

— Лучше обратись к великой Моике, раз ваши лары отвернулись от ущербной крылатой, отобрав у нее магию и разум! — злобно поддакнул ему Тшень.

Я мотала на ус новую информацию. Значит, квошики схитрили: мол, я не опасна, раз без магии, да еще и головой повредилась. Молчание — золото, не зря мне бабушка советовала, выслушивая очередную говорливую жену «непутевого» сына. И я решила промолчать, но намекнуть, ведь кое-что мне удается. Раскрыла крылья, насколько было возможно в клетке, затем встряхнула руками и изморозь сразу побежала от пальцев к локтям. И грозно посмотрела на болтливого Тшеня, многозначительно приподняв бровь.