Счастье на снежных крыльях! (СИ) - Гусейнова Ольга - Страница 15

— Забирайте ее и мотайте отсюда! — нервно выпалил этот молодой аяш моим погрустневшим продавцам-квошикам.

— С каких это пор сын моей сестры решает за меня дела? — зашипел главный аяш, заставив квошиков благоразумно отойти на два шага от начавших делить между собой власть родственников.

— Прости, уважаемый Тейш, я погорячился, — покаянно склонился Тшень, затем шагнул к дяде и сбивчиво зашептал: — К чему такой риск с леарой? Мы только-только десяток шордов потеряли, а эта может накликать еще больше неприятностей!

Я мысленно с ним соглашалась на все сто: да-да, много-много неприятностей. Дайте только освободиться — непременно что-нибудь придумаю. Еще поймала себя на том, что словно заразилась азартом аяшей, заинтересованно прислушивалась к их речи, наблюдала мимику, жесты. Не то что в горной деревне.

Дядя тихо пенял племяннику:

— Ты слишком молод, Тшень, у тебя пока мало опыта, поэтому прощаю, но в первый и последний раз. Даже подарю тебе немного своего драгоценного времени, чтобы пояснить очевидное. На нас повис долг, Тшень, огромный долг, а завтра начинаются торги. С чем мы выйдем на них?

— У нас еще много товара…

— Тшень, заставь работать свою голову, иначе мне придется подумать о другом преемнике, — повысил голос старший родственник. — Большая часть товара — красные, за этих преступников мы жирный кусок отдаем в казну и судейским. Несколько зеленых. Ты сам видел, какие нынче пошли обычные должники — тощие заморыши. Много ли такие принесут дохода?

— У нас почти два десятка синих есть, а военные — крепкие …

— Да что ты знаешь про вояк, сопляк? — снова оборвал его дядя и продолжил поучать. — Синие руны — это всего пять лет обязательных работ, наказание за ослушание — не более десяти плетей, крупных и крепких кормить надо, как трех обычных должников. Вояки приучены убивать, в поле пахать такие будут хуже, чем шайгал без кнута. За пленных вояк нам в лучшем случае по паре лит сверху накинут.

— Но леара? Да еще неизвестно откуда и какая… — упрямо гнул свое Тшень.

— Редкий товар, который еще и привлечет внимание к остальным нашим невольникам. А откуда она и что собой представляет — не наша забота. Нам ее продали, мы тоже продали. Подробности сделки только усложняют жизнь! Если Яз позволит, на нее найдется свой покупатель; так часто бывает: самое редкое кому-то позарез нужным оказывается. Кроме того, за редкости платят, как правило, щедро!

С трудом выудив некоторые знания Зоря из своей памяти, я пригрозила:

— Даже на этом богами забытом рынке надзирают за продажей невольников и следят за исполнением законов. На моей шее нет ошейника, а значит — нет договора и оснований для продажи или покупки. За нарушение закона вы сами можете попасть на мое место.

Тшень напрягся, а вот его наставник и ухом не повел:

— Вот видишь, юнец, как хорошо, когда ты не знаешь лишнего про товар. И еще важно иметь крепкую семью, особенно когда близкий родственник надзирает за торговлей и как раз на неделе будет здесь. Насколько помню, у нашего уважаемого Жимуша бывают провалы в памяти и порой плохо с глазами. Так что риск, связанный с продажей леары, ничтожен против вполне вероятного дохода, который поможет нам исправить плачевное положение.

Вау, и здесь коррупция и клановость! Я зло дернула крыльями и от бессилия вцепилась в прутья, замораживая их и дергая на себя в попытке сломать. Торговцы отшатнулись, а квошики, наоборот, придвинулись.

— Это все, на что она способна, уважаемый Тейш, — быстро сориентировался в критической ситуации голова обоза горняков. — Если вы еще сомневаетесь, берите ее бесплатно.

Я зло посмотрела на него и попыталась достучаться, заставить забрать меня отсюда:

— Аяз еще недалеко удалился и, уверена, рассчитается с теми, кто продал леару, спасшую вас во время лавины. Или великий Мок, который сейчас смотрит на нас, — я, по примеру уважаемого Тейша, выразительно возвела глаза к небу, — тоже не останется равнодушным наблюдателем вашего беззакония. Вспомните, Зорь приносил ему дары перед лавиной, просил о помощи — вам послали меня. И вот чем вы платите Моку за бесценный дар — предательством и местью. Запомните, неблагодарные, вырыл яму другому — сам в нее попадешь!

— Проклятая посланница Язы, ты взываешь к справедливости? — зашипел квошик, подавшись к клетке. — Знаешь, сколько теперь поляжет наших мужчин, если соседи разузнают про Зоря?

— Нет, не знаю, а вот вы знали, что он хотел сделать со мной: забрать память и душу! А Яза справедливо сочла его недостойным своей силы. И наказала. Она, а не я!

Квошики сникли, в душе они согласились со мной, злились, конечно, но ничего не могли поделать.

— Даяр приказал — мы выполнили. Зорь не послушал его. Вот к чему приводит, когда не слушают избранника духов племени, — упрямился обозничий квошиков и, обернувшись к аяшам, добавил: — Забирайте ее даром, уважаемый Тейш, даже если потом выставите за ворота — это будет ваше решение.

Мои дарители быстро сняли клетку и поспешно ушли, забрав шайгала с повозкой. Вашаны и аяши сверлили меня красными и змейскими глазами. Кого они опасаются? Кары моих загадочных соплеменников леаров? Язы? Или спутников этой планеты, которых почитают как богов?

Более трусливый Тшень все же решился на последний шанс отвязаться от рисков в моем лице:

— Может, и правда — за ворота? Пусть ее…

Но более меркантильный, азартный и бывалый Тейш, на котором висит очень большой долг, решил иначе:

— Может, это Яз подкинул нам удачу, а мы ее — за ворота? Нет, обидеть высшего еще хуже: лишимся удачи. Три дня от завтрашних торгов. Если никто не заинтересуется, значит — таково решение самого Аяза.  Мы в любом случае ничего не теряем…

— Кроме хлеба… — буркнул один из вашанов.

Чтоб ему эта краюха в горле застряла.

Все вновь посмотрели на меня, мрачно взиравшую на них, скрючившись в клетке. Тейш криво усмехнулся:

— Нет, полноценный стол и достойная замена жалким лохмотьям на ней — наш дар Аязу, если мы не правы! В аид леару, а то дохода с нее еще нет, а времени заняла, как полноценный шорд.

Про шордов я тоже «погуглила». Зорь встречал и не раз этих широкоплечих великанов метра под три ростом — серокожих, сероглазых, могучих жителей степей. Не особо умных, зато сильных и верных своему слову, шордов часто нанимали для охраны богатых обозов. Из их речи я знаю довольно много слов, хоть и меньше, чем у аяшей, язык которых был одним из самых распространенных в этом мире. Как и сами они.

Послушав аяшей, потерявших сразу десяток шордов, стоивших, судя по обмолвкам, огромных денег, стало понятно, почему опытный торговец решился выставить меня, леару, на торги, да еще и без договора и ошейника. Сейчас он готов делать деньги любым путем, чтобы самому не оказаться в клетке на невольничьем рынке.

Мою клетку подняли за поручни, и унесли в пугающий аид, представлявшийся как минимум темным подвалом. На самом деле оказавшимся просто тем самым незамысловатого вида длинным зданием. Пока меня в клетке тащили по широкому коридору, я разглядывала интерьер, не забывая отметить расположение внутренних помещений. Аид, я соотнесла его с постоялым двором и караван-сараем, состоит из двух половин: хозяйской, или жилой, высокая широкая арка у входа туда позволила увидеть ковры и богатое убранство; и, скажем, служебную, поделенную на небольшие комнатки-клетки с прутьями вместо дверей. В одну из них отправили меня, пересадив таким образом из маленькой клетки в большую. Аид намекает на ад, но все оказалось более прозаично и терпимо. За ширмой нашелся уголок, где можно справить нужду и даже в лохани помыться. Какая маленькая радость после изнурительного пути.

Вечером я засыпала сытая, чистенькая и переодетая, но с мыслями о срочном побеге. На досуге вспомнился анекдот: мексиканский парашютист, если ветер попутный, — становится американцем, а если нет — колумбийским наркобароном. Моим крыльям очень, очень нужен попутный ветер! Сколько можно сидеть в клетке!?