Рубин царя змей (СИ) - Лайм Сильвия - Страница 35

И как он догадался, что она сайяхасси?

— Неужели? — протянул жрец с улыбкой удивления.

Выпрямился, вновь оказавшись выше девушки на две головы, и сцепил за спиной мощные руки.

Иллиана обратила внимание на то, что, несмотря на седые волосы и лысину на голове, казис мираев выглядел очень сильным мужчиной. Его кожа ещё не стала дряблой, а мышцы размерами не сильно уступали Торриеновским. Лишь немного морщинистое лицо и чересчур древние, глубокие глаза делали из него старика.

— Надо же, как я ошибся, — протянул Саримарх все с той же тонкой улыбкой, не затрагивающей взгляда. — А куда ты направляешься так поздно, хасси Иллиана? — спросил он тогда, сделав ударение на обращении.

Девушка громко сглотнула. Ей ужасно не нравилась эта встреча. Более того, в голову начали лезть дурные мысли. А что, если мираи для того и запирают магией свои комнаты, чтобы ночью в темноте дворца к ним не проник какой-нибудь убийца? Может, у них тут так принято: убивать под луной неугодных? Может, наги получают извращённое удовольствие, по ночам кусая своих жертв и впрыскивая в кровь яд, а при свете дня им это запрещено?

В общем, в голову начали лезть всякие ужасы, подкрепляемые тьмой и зловещей улыбкой казиса Саримарха.

— Я ищу Торриена, — проговорила девушка, стараясь не слишком выдавать свой страх. Но зубы уже начали тихонько отбивать дробь. — Мне сказали, что он в лаборатории…

Сердце билось в горле, мешая нормально говорить. Кровь прилила к вискам.

Саримарх пару секунд молчал, не сводя с нее холодных глаз. Будто пытался ими, как клыками, укусить ее на расстоянии. А затем вдруг ответил, улыбнувшись ещё шире:

— Вон та дальняя дверь — твоя. — Махнул рукой, отчего звякнули браслеты на запястье.

Затем снова сцепил кисти за спиной и невозмутимо скользнул дальше по коридору, скрываясь во мраке.

Через несколько секунд даже шорох его хвоста по гладким плитам пола перестал быть слышен.

Иллиана не могла поверить, что все кончилось вот так. Просто. Ее никто не укусил и не убил. А заветная дверь была в десятке шагов впереди.

Не без труда сбрасывая нервное напряжение от разговора с казисом, она быстро преодолела расстояние до лаборатории и без стука дернула дверь, не слишком ожидая, что та поддастся.

Но неожиданно дверь открылась. Без скрипа и шума продемонстрировав Иллиане широкую, залитую светом десятков свечей комнату.

И Торриена, стоящего внутри у широкого каменного стола в компании… какой-то женщины.

Иллиану никто не заметил. И сейчас девушка понятия не имела, хорошо это или плохо. Она с любопытством и все нарастающим раздражением рассматривала очередную дамочку, увивающуюся вокруг царевича.

За то время, что эти двое общались, не замечая ее, Иллиана сумела разглядеть и длинные черные волосы, спускающиеся к самым бёдрам, и кукольное личико с очаровательными пухлыми губами, и округлый беременный живот над красивым черно-зеленым хвостом, чешуйки которого напоминали срезы изумрудов и малахитов.

От этого зрелища Иллиана вдруг ощутила, что ее терпение вот-вот лопнет.

Сперва она тряслась в карете, прыгающей из стороны в сторону по каменному ущелью. Затем оказалась во дворце, красивом, но чужом и холодном, где на нее всем было наплевать. Потом высокомерная служанка пыталась вывести ее из равновесия, а казис Саримарх и вовсе едва не довел до сердечного приступа своим раздвоенным языком и страшными глазами рептилии.

А теперь вот это…

Иллиана вдруг почувствовала, как в груди что-то болезненно защемило.

Та девушка, мирайя с красивым хвостом, блестящим в свете свечей тысячей маленьких чешуек, смотрела на Торриена с какой-то игривой веселостью. Десятки тонких цепочек, оплетающих и украшающих ее тело, ясно давали понять, что она не служанка. Драгоценные камни блестели между золотыми звеньями на груди, руках, животе, бедрах, делая из нагини живое сокровище. Почти эфемерную, волшебную красавицу.

И тогда Иллиана впервые поняла, что такое ревность. Раздражение, испытанное к служанке пару десятков минут назад, не шло ни в какое сравнение с едкой кислотой, что сейчас обильно плеснула ей в сердце при взгляде на эту красивую мирайю.

Беременную мирайю.

Никогда прежде Иллиана не испытывала ничего подобного. Наверно, потому, что ни один мужчина за все годы не проникал в ее сердце так глубоко, как это удалось Торриену за несчастную пару свиданий.

И сейчас ей было больно.

В голове начала оформляться жалящая мысль: “Если окажется, что в животе этой нагини ребенок Торриена…”

Что тогда? Что она сделает? Человеческая девушка, выкупленная, как товар, проданная в собственность, лишённая семьи, дома, прошлого. Что она может сделать принцу мираев?..

Кулаки сжались сами собой.

В этот момент нагиня рядом с Торриеном засмеялась будто бы над какой-то шуткой. А затем медленно повернула голову к двери, где стояла девушка, и улыбка сползла с ее лица, сменившись удивлением. Узкая черная бровь изогнулась, когда ярко-рыжие, янтарные глаза скользнули по фигуре застывшей девушки с лёгкой, свойственной всем мираям презрительностью.

— Это еще что такое? — звонко спросила она, ударив голосом, будто хлыстом.

Иллиана поежилась, словно пытаясь стряхнуть упавший на плечи липкий груз.

Торриен повернул голову, проследив за взглядом своей собеседницы. И время будто остановилось.

Золотой взгляд вспыхнул огнем. Внутри радужек словно засияли тысячи солнц, прожигая Иллиану насквозь, отзываясь бешеным биением в груди.

Сердце девушки затрещало, выпуская что-то жгучее, ноющее. Под ребрами раскалилась голодная безна, расширяясь, засасывая, тоскливо вибрируя.

Скучала… Только сейчас, утонув в его глазах, Иллиана осознала, как же сильно она скучала по нему. По его немного надменному насмешливому лицу, по полным алым губам, которые умели так дерзко и иронично изгибаться. Которые умели так жарко целовать…

А он?.. Скучал ли он?

Мысли Золотого змея, как всегда, были закрытой книгой. Девушка ничего не могла понять по странному, слегка отстраненному и ошеломленному лицу шерисмирая.

— Ты кто такая и кто позволил тебе врываться? — слишком громким и высоким голосом спросила мирайя, сложив руки на груди. Красивое лицо приобрело жестокое выражение, совершенно испортив благородные черты.

— Тише, — вскинул руку Торриен. А потом вдруг проговорил, не сводя взгляда с девушки в дверях: — Знакомься, Рай. Перед тобой Иллиана Тангрэ. Моя хасси. Иллиана, это Райела Эннариш. — Он едва заметно кивнул в сторону нагини. — Малахитовая царевна. Моя сестра.

Сердце Иллианы на миг остановилось.

Сестра. Эта мирайя была всего лишь сестрой.

Нестерпимо захотелось улыбнуться. Тяжелый камень, будто придавивший желудок, рассыпался мелкой крошкой. Стало легче дышать.

Но ненадолго.

— Что ты здесь делаешь, Иллиана? — строго спросил Торриен, не торопясь приближаться. Он все так же неподвижно стоял рядом с сестрой. Их с Иллианой разделяло несколько метров лаборатории и длинный каменный стол.

Этот стол будто проводил между ними невидимую черту.

— Ты завел себе хасси? — с усмешкой спросила Райела. — Вот уж не думала. Впрочем, давно пора.

— Тебя это не касается, — отрезал Торриен.

Иллиана переводила взгляд с него на его сестру и действительно начала замечать их легкое, почти неуловимое сходство. Резкие, немного острые брови, четкая властная линия подбородка. Черные как ночь волосы и смуглая кожа. Впрочем, наверное, на этом все. Потому что глаза у Райелы были крупные, миндалевидные и приторно-яркие. В них плескались презрение и вызов. Даже будто бы какая-то природная ядовитость. А глаза Торриена были другими. Глубокими, искристо-темными, сверкающими, как драгоценный металл, леденящий душу и обжигающий, как лава.

— Так что ты здесь делаешь? Я же приказал оставаться в покоях, — строго повторил змей.

Иллиана стиснула ткань рукавов платья.

В душе снова вспыхнули огоньки обиды. Раздражения.