О свободе (СИ) - Гичко Екатерина - Страница 51

Он хотел собрать остатки вороньего мяса, чтобы было чем кормить зверюшку.

- Оставь, - велел ему Риалаш. - Вечером он есть не захочет, - и загадочно добавил: - Не до того ему будет.

Скрепя сердце старик всё же оставил мясо.

Лошади почему-то отнеслись к новому члену команды с опаской. Дарилле пришлось держать Преданного, пока Низкан забирался в седло, так как конь никак не хотел подпускать его к себе, недружелюбно косясь единственным глазом на торчащую из мешка голову.

Наконец путники двинулись в дальнейший путь. До вечера оставалось не так уж много времени, а следовало пройти как можно большее расстояние. Два часа они ехали вперёд без каких-либо проблем. А потом случилось то, о чём намекнул наагасах: у детёныша начались проблемы.

Видимо, с непривычки его организм не захотел принимать такую тяжёлую пищу. Малыш проснулся, отчаянно вереща от боли. Прежде чем Низкан разобрался, что не так, зверёныш обгадил весь мешок. Пришлось останавливаться и выпускать детёныша на травку. Дарилла чуть не плакала от жалости.

- Устраиваемся на ночлег, - со вздохом распорядился Риалаш.

Обустройством лагеря, правда, пришлось заниматься ему и Ерхе. Дарилла и Низкан напряжённо следили за малышом и им было не до бытовых проблем. Когда детёнышу слегка полегчало, они осторожно искупали его в ручье, смывая последствия неумеренного питания. Мокрый замёрзший зверёныш стал ещё несчастнее. Огня, к которому его подтолкнули для просушки, он испугался и полез греться под рубаху Низкана. Прижался к его голому животу своим мокрым тельцем и затих. А мужчина весь покрылся гусиной кожей от холода, но отстранять его не стал.

Ночью, когда все, кроме дежурившего Ерхи, спали, Риалаша разбудило тихое поскуливание. Детёныш зачем-то выбрался из-под одеяла Низкана и теперь тыкался в бок наагасаха, явно просясь в тепло. Наг сонно посмотрел на него, а потом всё же приподнял край своего одеяла. Малыш тут же забрался под ткань и прижался к боку мужчины. Уже в полусне Риалаш почувствовал, как зверёныш перебирается на его спину: наагасах всегда спал только на животе или на боку. Маленькое, пока ещё лёгкое тельце свернулось на его пояснице и затихло. Наагасах ощутил, как по спине разливается ровное тепло от нежного брюшка детёныша, покрытого тонкой мягонькой шерстью.

Доаш, раздвинув кусты, посмотрел на освещённый костром профиль Ерхи и опять отошёл вглубь леса.

- Ну? - одними губами спросил Миссэ.

- Крылатый щенок спит с наагасахом, - в голосе Доаша прозвучал укор.

Он предлагал брату осторожно выкрасть животное и отправить на встречу с матерью, но жалостливый Миссэ этот план не одобрил. А плоскомордая крылатая собака - одно из самых ядовитых существ Рирейских гор. У неё даже естественных врагов нет: такую отраву ни один здравомыслящий зверь жрать не будет.

- Да ладно тебе, - взгляд у Миссэ был виноватым. - Щенок этот странный какой-то, белый. Может он и не ядовитый вовсе.

- Ссадаши тоже белый, - ехидно напомнил Доаш об их общем знакомом альбиносе.

Брат заёрзал.

- Да это ж мы вроде как виноваты, что малыш без мамы остался, - пробормотал он.

- Мы не виноваты, что его мать, дурная самка, полезла со всей стаей. Она могла остаться в своём гнезде и ребёнка сторожить. Но нет, она спустилась вниз, а потом ещё и с самцом сцепилась!

- Доаш, ну не будут же они его есть! - раздражённо прошипел Миссэ. - У него же только мясо ядовитое. Хватит уже!

Брат недовольно на него посмотрел и повернулся к нему спиной. Миссэ тяжело вздохнул.

Утром всех разбудил паникующий Низкан. Его спутники имели возможность первый раз видеть мужчину в таком состоянии. Он нервно осматривался, морщился от боли и тёр затылок. При этом мужчина постоянно приговаривал:

- Исчез... пропал...

- Низкан, что такое? - обеспокоенно спросила его Дарилла.

Разбуженный Риалаш сонно посмотрел на паникующего мужчину, ощутил тёплую тяжесть на своей спине и произнёс:

- Да у меня он. Ночью приполз греться... - наагасах широко зевнул. - Дарилла, забери его.

Недоумевающая девушка выбралась из своего одеяла и на коленях подобралась к нагу. Спросонок она никак не могла понять, о чём вообще идёт речь и что именно пропало. Приподняв одеяло, девушка обнаружила на спине наагасаха детёныша. Он сладко спал, свернувшись клубочком.

- Какой он милаха! - вырвалось у Дариллы.

- Он там не нагадил? - Ерха моментально нарушил ауру прекрасного.

Девушка только фыркнула в ответ и осторожно приподняла малыша. Но зверёныш проснулся сразу же, как почувствовал её пальцы на себе. И испуганно заверещал, хватаясь крохотными коготками за рубашку наагасаха. Дарилла быстро передала детёныша Низкану. Мужчина прижал его к груди, и малыш, подняв мордочку вверх, начал издавать такие звуки, словно жаловался ему.

Через час путники собрались и были готовы отправиться в дальнейший путь. Детёныша покормили, но в этот раз Низкан не стал рисковать и дал ему всего два крохотных кусочка мяса. Мясо добыл Ерха, пока все спали. Он-то всё равно на посту был. И вовремя заметил, шествующую мимо их стоянки крупную птицу. Видимо, она была совсем глупа, либо же люди так редко сюда заглядывали, что пташка не знала, что их нужно бояться. Старику даже лук не понадобился. Один бросок ножа, и у зверёныша появилась еда.

Птичка оказалась жирной, Ерхе сперва даже не хотел отдавать такое богатство на пропитание мохнатой зверушки. Но не заставлять же его с голоду подыхать? Мясо Низкан мелко-мелко порубил, сложил в плотный кожаный мешочек, который приторочил к седлу. Полуголодного детёныша мужчина опять уложил в мешок. Испачканную переноску накануне вечером в ручье прополоскал Ерха, но от неё всё равно ощутимо тянуло неприятным запахом.

Закончив с этим, путники наконец-то двинулись в дальнейший путь. Вчера они потеряли из-за свалившихся на них забот менее половины дня, и это время теперь было необходимо нагнать. Первоначально они планировали добраться до Агрехи на вторые сутки, в середине второй половины дня. Но сейчас было бы удачей добраться до заброшенного города хотя бы к вечеру. Риалашу не хотелось оказаться рядом с развалинами в темноте: в таких местах любили устраивать свои логовища звери. Наагасах подумывал, когда они окажутся на месте, попросить Низкана посмотреть, нет ли там кого-то крупного. А если есть, то где. Но тот с утра не мог пользоваться своим даром. Видимо, прошлым днём слишком часто его использовал, приглядывая за своим питомцем. За что сейчас и расплачивался. Он не мог даже положить детёнышу мясо в рот. Хорошо, что малыш и сам прекрасно вырывал еду из его пальцев.

К полудню на севере, в верстах трёх от путников, показались две высокие горы. Жрецы Ваирака, объясняя наагасаху путь, называли их Указующие Персты. Они действительно были похожи на пальцы, длинные и тонкие, устремляющие к небу. Казалось, что их склоны соприкасаются, но, по словам тех же жрецов, между ними должен был быть проход, который вёл в долину, окружённую кольцом гор. В северной части этой долины должен располагаться ещё один проход, идущий наверх, на обширное каменное плато. Именно там когда-то находился город Агреха.

Менее чем через час путники приблизились к Указующим Перстам. Между ними действительно был проход - шириной в четыре сажени и длиной в восемь. Когда они его миновали, перед ними открылась зелёная долина, поросшая травой и цветами. Сладкий запах наполнял здешний воздух.

- Духота-то какая, - пожаловался Ерха.

Было действительно душно. Окружающие долину горы не пропускали ветра, поэтому воздух здесь стоял. Трава лишь иногда покрывалась рябью. Но зато какая красота открывалась глазу! Какой пышный травяной ковёр окружал путников, какие цветы росли здесь! Лошади, питавшиеся весь прошлый день жёсткой и сухой травой, с жадностью набросились на сочную зелень, не желая двигаться дальше. С большим трудом путники всё же добрались до северной части долины, и там Риалаш решил сделать привал. Солнце всё равно уже шло на закат.

Расположились они у ручья. Пока Риалаш, Дарилла и Ерха занимались разбивкой лагеря, Низкан вытащил детёныша из мешка и, положив его на одеяле, обеспокоенно ощупывал. Мужчина кормил зверёныша мало, но часто: один-два крохотных кусочка, но каждый час. В итоге пузико у малыша стало круглым и упругим, как барабан, а сам детёныш был вял и сонлив.