Чёрные Розы (СИ) - Карелин Андрей Дмитриевич - Страница 37

Семинар тянется жутко медленно. Я трижды успеваю весь конспект отштудировать и теперь не боюсь никаких вопросов. Если меня сейчас спросят, пятёрка гарантирована. Может, даже руку поднять? Хотя мне лень, мне реально лень. Постоянно верчу в руках свой телефон. Сашка периодически пишет, спрашивает, почему меня на первой лекции не было. Отписываюсь ему. Пишу ещё мамке, что всё у меня хорошо и я сижу на парах — в общем отвлекаю её от работы. Но жду я другого, я жду хоть какого-то месседжа от Викули. Сижу, разглядываю её фотки на её страничке и жду. А она как будто забыла обо мне. Выкладывает на своей страничке репосты диетологов. Хоть бы что мне написала. Обидно даже!

К концу пары я окончательно устаю ждать и, как только звенит звонок, спешу в коридор и набираю её. Захожу в туалет, пока идут гудки, забиваюсь в крайнюю кабинку и с трясущимися руками жду, когда в трубке прозвучит её голос.

— Да-а-а, — устало отвечает Вика.

— Ну как ты там? («Сладенькая», — добавляю про себя).

А меня реально опять трясёт. У меня уже зависимость от её имени и её голоса. Мне нужно знать, что она обо мне тоже думает. Нужно, чтобы она была рядом, хотя бы в своих мыслях. И чего я в этот институт пошла? Сидела бы там с ней. Чёрт, как же мне не хочется от неё отдаляться!

— Да, Юль, что ты хотела?

«Тебя», — мгновенно нахожу ответ, но не хочу показаться навязчивой и быстро ищу другой.

— Да просто позвонила, — говорю. — На парах скука смертная. Тебя нет.

Я сказала! Я всё-таки это сказала!

— Ладно… — Чувствую тепло в её словах. — После пар приходи ко мне, я печенек испеку.

— Правда? — выпаливаю я и слишком поздно понимаю, что напрашиваюсь.

— Ну конечно, Мелкая! Кто же тебя печеньками накормит, если не я?

— Ну, мамочка ещё и Сашка… — начинаю перечислять и понимаю, что больше никто.

— Сашка! — влюблённо повторяет она. — Можешь называть меня мамочкой, если тебе так нравится.

— Мне всё в тебе нравится. — Наконец, я перестаю притворяться и говорю как есть.

— Я заметила… — Вика затихает, и в эти секунды я слышу удары собственного сердца. Жду, что она дальше скажет. — Расскажи мне об этом.

— О чём рассказать? — буквально пою я, сидя в туалете, чтобы нас никто не слышал.

— О том, что ты чувствуешь. Мне так нравится твой голос! Он успокаивает.

Я бегло смотрю на часы в телефоне.

— У нас уже пара скоро, как бы не опоздать. Я тебе потом ещё позвоню, — тараторю я. — А после пар заскочу.

— Я буду ждать, — томным голосом произносит Вика, но не кладёт трубку. Я тоже не кладу. Мы висим на связи ещё несколько секунд.

— Ты всё ещё там? — спрашиваю.

— Ага, — отвечает.

— Мы что, играем в «кто первый положит трубку»? — догадываюсь я.

— Ага. — Я слышу, как смеётся Вика.

А я не могу положить первая. Я знаю, что опоздаю на семинар и не успею к нему подготовиться, но не могу положить трубку первой.

— Я хочу тебя, — признаюсь я.

— Я знаю, — отвечает она. Что бы это значило: что она в курсе, что она знает и ей это нравится или что?

— Я думаю всё время только о тебе. — Из меня это реально щипцами надо доставать, хотя мне самой приятно раскрыть перед ней свою душу — так надоело врать. — Похоже, я влюбилась в тебя по-настоящему.

— Как в Сашку? — Вика всё слышит и понимает.

— Да, как в Сашку, — говорю, а сама про себя добавляю: «И даже сильнее, во сто крат сильнее. Вас не сравнить между собой. Если без него я буду просто страдать, то без тебя я умру».

— Можно, я сейчас приеду? — наконец, говорю я.

— А как же пары? — Не понимаю, чего она добивается. Какие, к чёрту, пары?

— Я возьму такси, — говорю я и выхожу из туалета, спускаюсь по лестнице.

— Не спеши, я только ставлю печенья в духовку. Можешь чуточку задержаться… — Это она приглашает меня или же она просто не против того, что я зайду? Расцениваю это как приглашение.

Я выхожу из института и подбегаю к маршрутке. Опять еду к Вике домой, а сердце дико колотится.

Сообщение от Сашки: «Люблю и всё такое». Ску-учно, банальщина! Когда же он научится быть оригинальным?

По пути пишу эсэмэс мамке, что буду поздно вечером. Читаю в ответ:

«Ты хоть иногда дома ночуй, гулёна…» — И куча смайликов.

«Постараюсь…» — пишу я, и улыбочка.

Подъезжаю к дому Вики, взлетаю на этаж, звоню в дверь, волнуюсь, как влюблённая школьница… а кто я, по сути, и есть, как не школьница? Только в том году выпустилась. Теперь я — студентка, пока — отличница, но такими темпами — будущая двоечница.

Это ничего, что двоечница. Зато счастливая!

Вика открывает. Она неотразима: босиком, в спортивных штанах и коротенькой футболочке, едва прикрывающей её торчащие сосочки. Волосы немного подкручены, губы накрашены, ресницы — они у неё всегда великолепны.

— Ты что накрасилась? — улыбаюсь я, сглатывая от смущения. Меня буквально штырит от возбуждения. За пару часов, что меня не было, у меня ломка началась от одиночества. Сколько же я могу трахаться?

Вика приглашает меня в квартиру и нежно целует в губы.

— Дома никого, — шепчет она, целуя меня в ушко. Я готова кончить, прям в ту же секунду. Не знала, что у меня и там эрогенная зона!

Вика помогает мне снять курточку, но я не могу больше ждать и покрываю её шею поцелуями, отчего она прижимается к стенке и негромко стонет; опускаюсь всё ниже прям поверх одежды, ласкаю её соски.

— А ты ненасытная, всё никак не натрахаешься! — говорит она. Я пропускаю её слова мимо ушей и целую её пупок. Поднимаюсь чуть выше и лижу её сосок, свободной рукой массирую другой. Потом вожу по нему своим губами. У меня такие пухлые губки — как же ей должно быть приятно! Опускаюсь перед ней на колени и спускаю с неё спортивки до самого пола. Обнимаю и целую её коленки. Поднимаюсь выше. Достаю из сумочки помаду — эта вся съелась — и вновь намазываю губки, чтобы блестели. Продолжаю целовать её бёдра. Стою перед ней на коленях, смотрю на неё влюблёнными глазами, как на богиню и ласкаю языком её клитор, вожу вокруг него, посасываю губами её половые губки. Обожаю её «киску», обожаю её ножки, обожаю её сиськи, обожаю всё её тело! Зачем оно создано таким идеальным, если не для меня?! Я готова умереть от наслаждения. Вика негромко постанывает, и я завожусь всё сильнее. Начинаю раздеваться. Снимаю с себя блузку и мну свои груди руками. Ласкаю сосочки (конечно, они не такие идеальные, как у Вики), тянусь язычком к одному из них.

— Идём, — говорит Вика и отводит меня в спальную. Она снимает с себя спортивки и остаётся голенькая. И я пытаюсь поскорее избавиться от одежды, остаюсь в одних только трусиках. Вика аккуратно обнимает меня за бёдра и зубами стягивает их с меня. Засовывает два пальца в мою «щёлочку» и водит ими туда-сюда.

— Тебе приятно? — улыбается она.

— Я с ума схожу от наслаждения! — отвечаю я.

Мы садимся на постель друг напротив друга, и Вика кладёт ножку на мою «киску». В её комнате прохладно, но я слишком перевозбуждена, чтобы чувствовать холод. Вика эротично облизывает свои пальцы, вымазанные в моём соке, а потом даёт их облизать мне.

Я снова делаю кунилингус. Я обожаю лизать! Обожаю её «кисулю»! Погружаюсь в неё своим язычком и пальчиком, не могу представить себе ничего круче этого чувства, когда ты доставляешь удовольствие своей возлюбленной. Вика гладит меня по волосам двумя руками, прижимает меня к себе ртом и буквально визжит от удовольствия. Её ноги скользят по моей спине, моей попке и моей талии.

Звонок на мой телефон. Я не собираюсь его брать, но Вика достаёт его из моей сумочки. Кто это? Сашка. Вижу, кто звонит, но мой рот сейчас занят.

— Не отвлекайся, — говорит она. — Я сама поговорю.

Она берёт трубку:

— Привет, Сашка! Нет, это не Юля, это Вика… Да, у меня. Дать трубочку? Не могу: она сейчас занята, перезвонит чуть позже. Пока! — Вика кладёт трубку и буквально давится от смеха.

— И что он теперь подумает? — Я отрываю губы от её «щёлки».