Мой выбор (СИ) - Арнаутов Кирилл - Страница 18

— Получится, не волнуйся. Да, опоздали мы, конечно, времени много прошло. — Кодлин почесал голову и широко зевнул. — Теперь работать будет трудней. Кстати, я на допросах поприсутствую?

— Нет, Паша. У меня есть к тебе просьба. У вашего отдела, на Болонова нет никакой информации. Съезди по его адресу, поговори там, с участковым, с соседями. Выясни, что он собой представляет, а мы уже отталкиваясь от этого, будем думать, как лучше построить беседу с ним.

Кодлин вздохнул и покачал головой.

— Ну, раз надо, так надо. Помощь нужна?

— Нет, спасибо. Езжай.

— Хорошо. Если что, звони. — Кодлин вышел из кабинета и прикрыл за собой дверь.

Араев сидел, глядя лакированную поверхность двери, когда она без стука распахнулась и на пороге возникла фигура с гладко выбритой головой. Зайдя в кабинет, молодой человек, не слова не говоря, прошел к столу, развернул стул и сел на него.

— Чего вызывал?

Такая наглость, у любого нормального человека, вызвала бы негодование, но Араев уже внутренне подготовил себя к такому.

— Вообще-то, все нормальные люди для начала представляются. Но тебя, я освобожу от этого. Ты, как я понимаю, Холодов? Иван Андреевич? — Уточнил Араев и не дожидаясь ответа, продолжил. — 1987 года рождения, холост. Проживаешь с родителями, учишься в физкультурном техникуме. И что, пожалуй, самое главное, являешься ярым расистом и состоишь в националистической группировке, которая занимается избиением иностранцев. Все верно, я ничего не пропустил?

— Нет, начальник. — Хищно улыбнулся Бизон. — Ты что-то путаешь, никто никого не избивал и не избивает. Мы вообще против насилия. Мы — пацифисты.

Сказав это, Бизон громко рассмеялся, запрокинув голову назад. Араев чувствовал, как у него, все внутри закипает. Хотелось встать и ударить сидящего перед ним, смеющегося человека, но он сдержал себя, понимая, что такие действия, ничего хорошего, не принесут.

— Смех у тебя наверно нервный. Волнуешься же, думаешь, гадаешь, зачем меня вызвали? Почему именно меня? А я не буду тебя мучить, я скажу тебе. Ты и твои друзья, подозреваетесь в разгроме торгового центра «XXI век», убийстве трех человек, охранников центра, нанесении тяжких телесных повреждений, четвертому, выжившему охраннику, а также, вы подозреваетесь в многочисленных избиениях иностранных граждан на территории города. А это значит, что в скором времени, ты встретишь один из своих дней, в камере следственного изолятора. Доволен?

— Кишка тонка. — Лицо Бизона сделалось напряженным, желваки на скулах вздулись. — Ты можешь мне угрожать, сколько тебе вздумается, но мне все равно.

— А я тебе не угрожаю. — Араев достал из ящика папку с бумагами и положил ее на стол, прикрыв ладонью. — Мне вообще по сути дела, твои показания не нужны. Все что надо, я уже знаю. С тобой, чистая формальность, захотелось посмотреть, как ты себя поведешь. Что же, все как я и предполагал. Глупо конечно, но лично я, ничего не могу сделать.

Бизон закрыл лицо руками, наклонившись чуть вперед. «Ну, вот и все, приплыли, — подумал Араев. — Сейчас еще немного дожать и можно будет его оформлять». Он уже мечтательно перенесся в то время, когда за раскрытие столь сложного дела, его будут награждать, какой-нибудь почетной медалью или орденом, как вдруг заметил, странно дергающиеся плечи Холодова. Все это сопровождалось, еще более странными всхлипами. «Неужели плачет?» — Араев был восхищен собой. Все оказывается намного проще, чем он думал.

Неожиданно, Бизон убрал руки от лица и Араев действительно заметил на глазах слезы, но это были слезы, вызванные смехом. Бизон смеялся, причем так сильно, что лицо его покраснело, а из глаз непрерывным потоком, лились слезы.

Араев испуганно отпрянул в сторону, задев стул и чуть было не упав. Он не мог предугадать такой реакции, он мог представить все, что угодно, но только не это.

Наконец Бизон успокоился, вытер глаза, вздохнул глубоко и улыбнулся.

— Ну, следак, ты и дебил. Уверен, что я не первый, кто тебе это говорит. Знаешь, возникает такое чувство, что ты первый день, в своем кресле. Вот ответь на вопрос, кто-нибудь, ведется на твои штучки? Можешь не отвечать, я сам прекрасно догадываюсь. Ты попробуй, со своими приколами, к бомжам и алкашам подъезжать. Вот там тебе улов будет, однозначно. А мне это не надо рассказывать, ведь если бы у тебя в папке, была хоть одна бумажка против меня, то ты, не разводил бы эти сопли, а давно бы уже упрятал меня за решетку и готовил обвинение. Даю сто процентов, у тебя кроме догадок, ну ни хрена нет.

Араев понял, что весь его замысел, с треском провалился. Пытаться сейчас убедить Холодова в обратном, было дело безрезультатным. Оставалось лишь признать, что и здесь, в этой психологической схватке, он потерпел поражение.

— Ублюдок, я все равно посажу тебя. Клянусь, ты сгниешь заживо за решеткой. — Голос Араева, звучал приглушенно. — Поверь, ты за все ответишь.

— Ну-ну. Удачи тебе, в твоих начинаниях, желать не буду, не в моих это интересах. Действуй, это твоя работа. На этом, надеюсь, допрос окончен?

Бизон встал со стула, собираясь выйти из кабинета.

— Подожди, — Араев открыл папку и достал фотографии, — посмотри. Внимательно посмотри. Это убитые вами люди. Люди, у которых есть семьи, дети, родители.

— Разжалобить пытаешься? Не выйдет у тебя ничего. Это не люди, это отбросы, заполонившие нашу землю. Черножопый сброд, который нужно уничтожать. Что, привлечешь по 282-ой статье? Нет? Правильно, потому что это мое мнение, которое поддержат тысячи людей. Простых русских людей, которым уже надоело все это. Надоел беспредел черных и содействие государства в этом.

— Какая же ты мразь, — Араев собрал фотографии в стопку и убрал их. — Нет в тебе ничего человеческого.

— Что?! И это ты мне говоришь? Во мне человеческого, больше чем в тебе и таких как ты. Я человек, русский человек, а не проститутка, подставляющая жопу черным.

Араев спокойно слушал его, но, тем не менее, чувствовал, как где-то из глубины, начинает подниматься волна ярости. Бизон тем временем, продолжал издеваться над ним.

— Слушай, а давай с нами? — С улыбкой предложил он. — Вставай под наши знамена и айда, черных рихтовать?

— Ты охренел, малолетка? Забыл, где находишься? Так я тебе быстро напомню.

— Ну да, извините, совсем забыл. Это же рассадник коррупции и толерантности. Да и ты, — Бизон критически оглядел Араева, — на русского не тянешь.

Араев в ярости вскочил и замахнулся на Бизона. Тот отпрянул в притворном испуге.

— Все, понял, понял. За живое задел, да? Ладно, надоело это уже. Как я погляжу, ничем ты меня порадовать не можешь и если у тебя все, я пойду.

Араев с ненавистью посмотрел на стоящего перед ним Бизона. Некоторое время, они молча, смотрели друг на друга, после чего, Араев, не говоря ни слова, подписал пропуск и протянул Бизону. Тот взял его и тут же вышел из кабинета.

Араев медленно сел на стул. От всего этого, у него сильно разболелась голова и сейчас в висках, бешено пульсировала кровь.

— Сука-а-а, — прошептал Араев, держась за голову, — ненавижу.

Дальнейшие допросы, также не принесли никакого результата. Вопросы, а на них одинаковые, как под копирку ответы. Все попытки Араева, раскусить допрашиваемых, ни к чему не приводили. Он первый раз, сталкивался с таким. Раньше, уголовники с которыми он работал, рассказывали все, что знали, стоило их припугнуть. С этими молодыми людьми, ни один из известных Араеву, способов допроса, не работал. Когда он наконец остался один на один, с самим собой, в его голове всплыли слова Кодлина: «… это не обычные уголовники, их не интересуют материальные ценности, они сражаются с государством, ими движет идея».. Теперь эти слова, преобразовывались, в нечто материальное, в чем Араев убедился лично. «Время, нужно время, — думал он, — и тогда справедливость восторжествует».

… никто и никогда не может предвидеть того, что произойдет. Если ты загадываешь что-то, то будь готов к тому, что все в один миг повернется в не самую лучшую сторону. Дальнейшие события, начнут сменять друг друга, с такой быстротой, что становится понятно — времени нет, и не будет. Но это понимание, приходит слишком поздно…