Нам всем не хватает сказки (СИ) - Бриз Фреш - Страница 22

Потом Влад кивнул и отозвал Анура от вкушающих пищу людей, чтобы сообщить тому о принятом решении.

Когда мужчины крепили свои небольшие сумки к снегоходам, Ник старался не смотреть ни на Ябне, ни на её мать. Он так тщательно избегал встречи с их глазами, что был сам себе до крайности противен.

И даже тогда, когда снегоходы тронулись, а странный дом остался за спиной вместе со своей молодой хозяйкой, он не смог найти в себе силы обернуться. Так и не попрощался с девушкой, только молча и стыдливо попросил прощения у её ушедшего деда.

Ник хотел увезти с собою память не о сверкающих слезами чёрных, обвиняющих его в трусости и обмане глазах. Он хотел навсегда запомнить ту стеснительную скромную Ябне, какой она проснулась в его объятиях недавним тихим утром злосчастного дня — как горькое напоминание ему о том, что потерять можно больше, чем рассчитывал получить, если вдруг когда-нибудь прежний Ник захочет вернуться.

Или такую, какой он увидел её ещё час назад — спокойно пьющую кровь только что убитого животного, — чтобы напомнить себе, что они из разных миров. Что её не получится спрятать в скромной скворечной квартирке, чтоб прибегать украдкой и прятаться хоть ненадолго в нежных девичьих объятиях от реалий его будущей жизни.

Спустя какое-то время, а точнее — к вечеру следующего дня позади осталась не только холодная и враждебная к незнакомцам Хайпудырская губа, но и дом Анура в Нарьян-Маре, и сам этот северный город.

В машине Влада они ехали только вдвоём — внушавшего ужас поровну с омерзением мужчину со шрамом Влад отпустил на все четыре стороны ещё перед тем, как пошли рядом с мюдом провожать Ясавэя к его хальмеру. Отпуская этого человека, Влад понимал, что, скорее всего, подписывает ему смертный приговор — тому не выжить на таком холоде, если идти до ближайшего стойбища кочевником ему предстоит пешком, ведь снегоход ему никто не дал. Если еды ему также не соизволили дать.

— Лучше бы просто пристрелил меня, — со злостью выплюнул в лицо Владу человек со шрамом. — Я же загнусь в первую ночь.

Но в ответ Владислав усмехнулся:

— Я даю тебе шанс, какого ты не дал бы никому. А вообще, если честно, конечно, мне просто не хочется возиться с тобой, тащить в Москву, всё время переживая, не получу ли я от тебя удар по затылку. И пачкать руки о тебя я тоже не хочу. Поэтому бери свою сраную жалкую жизнь в свои руки и чеши отсюда, пока я… пока я не передумал и не закопал тебя рядом с твоим дружком.

И тот ушёл, озираясь неоднократно, — то ли надеялся, что его всё же пожалеют, то ли хотел запомнить приметы дороги, которая выведет его однажды к этому самому дому, чтобы он смог отомстить.

Но Ник почему-то был уверен, что больше никогда и никто не услышит об этом человеке со шрамом на правой щеке. Разве только когда-нибудь наткнутся кочевники на обглоданные хищниками останки кого-то, кто был очень давно человеком. Да и человеком ли?

— Песню для конкурса решили не менять? — спросил Ник, чтобы хоть как-то отвлечь себя от невесёлых мыслей, проносящихся в его голове в такт километрам дороги, бегущей под колёсами авто.

— Знаешь, не было времени думать над песней. Поэтому оставляем первоначальный наш выбор. Не думаю, что с композицией возникнут проблемы — в конце концов, она не плагиат и не переделка в чистом виде. Абсолютно новая композиция с элементами старой доброй Enigma.

— Да, вряд ли жюри сможет придраться. Самое главное условие выполнено даже более чем — ей нет и полугода.

— Ты, кстати, распевался хоть иногда за это время? Или напрочь забыл о том, что Евровидение на носу?

— Что ты! — решил съязвить Ник в ответ: — Я каждое утро начинал с неизменного и любимого ми-мэ-ма-мо-му! Выходил с утра пораньше к оленям и устраивал им бесплатный концерт!

Влад рассмеялся, попросив спутника повторить концерт уже для него. Так они и ехали, то перешучиваясь, то обсуждая совершенно серьёзно свои планы. Голоса их не смолкали в салоне авто до тех пор, пока Ник не спросил:

— Светка опять сэкономила на мне и забронировала самый дешёвый номер отеля?

Только спустя минуты три Влад сумел чуть расслабить кулаки, вцепившиеся в руль после прозвучавшего вопроса.

— Света больше с нами не работает.

— Что? — не сразу, но переспросил опешивший Ник. — Не скажу, что я люблю её, но всё же… Почему?

— Больше не хочет.

— Она нашла новое место? Или кардинально сменила род деятельности? Вышла замуж за то время, пока я отсутствовал?

— Она просто не хочет работать со мной, — в голосе Владислава слышались угрюмые нотки сдерживаемой печали, а на лице отразилась тень сожаления, может быть, разочарования или чего-то ещё, что Ник не мог сейчас обозначить.

Он просто понял, что его спутник не хочет, не станет сейчас об этом говорить. И всё же, тихо и коротко Ник спросил:

— Почему?

И вновь Влад выждал несколько секунд, прежде чем ответить:

— Наверное, потому, что я необыкновенный дебил.

Глава 10

Больше всего Нику хотелось, конечно, удрать хоть на несколько дней в Питер к родителям. Обнять мать, присесть рядом с ней на старый, видавший виды диван, который никак не могли решиться ни выбросить, ни спрятать на даче. Устроить удобно голову у матери на коленях и, закрыв глаза, отдаться во власть умиротворению, что проникает в душу с каждым поглаживанием тёплой маминой руки по золотистым сыновним волосам.

Но мужчина понимал, что сейчас отнюдь не время для того, чтобы прятаться в маминой ласке, убегая от вороха дел и проблем, нетерпеливо ждущих его внимания. И он ограничился обычным телефонным звонком, оставив желанный визит как самое крайнее средство на тот нежелательный случай, если поймёт, что без вечной и нежной материнской любви и без строгой немногословной отцовской поддержки он не сможет идти вперёд.

В квартире его было убрано — об этом позаботилась Света ещё тогда, когда работала в их команде. Но холодильник Ник всё же поменял в первый же день.

Однако теперь, после возвращения с края земли, он не чувствовал себя уютно в этой холостяцкой берлоге — всё казалась она пустою, неприветливой, неродной. И молодой человек был даже рад, что так мало у него есть свободного времени, которое он вынужден здесь проводить. По факту он просто приходил ночевать — часто глубоко за полночь, и валился при этом с ног от усталости, — где уж тут долго хандрить, если организм засыпал ещё до того, как находил удобную позу на широкой богатой кровати.

По приезду Влад практически не дал Нику времени отдохнуть, прийти в себя. Посвятив лишь один день своему здоровью — посетив своего врача, затем ещё парочку его коллег и убедившись в том, что два ребра имеют значительного размера трещины, Владислав смиренно выслушал всё, что ему необходимо в связи с этим делать и, взяв длинный список необходимых ему для поправки таблеток, с головой окунулся в любимую работу.

Так и неслись дни и сутки, в которых было слишком мало часов, чтобы всё успеть: бесконечные, ежедневные съемки, записи, салоны и ежевечерние выступления в московских клубах, на частных вечеринках, чтоб подсобрать на дорогу на Евровидение и потихоньку начать возвращать общие с Владом долги.

О каком-нибудь громком турне сейчас не могло идти и речи. Во-первых, его не готовили, не анонсировали, разумно рассудив ещё раньше, что в преддверии такого ответственного конкурса негоже выматывать исполнителя многомесячными переездами и концертами. Во-вторых, частные вечеринки и закрытые клубы приносили тоже немалый доход, пока… Пока в-третьих, у них сейчас просто не было Светы, которая обычно этим всем и занималась, и теперь Влад носился по городу и договаривался про шоу, клипы, рекламу, встречи и прочий пиар самостоятельно, иногда поручая то, что уже не успевал сделать сам, второму помощнику, опекающемуся дуэтом девчонок.

В вихре этой беготни и суматохи, по сути, разрешив себе всего несколько первых дней избегать неминуемого, Ник, наконец, решился набрать номер Полины.