Гунны - Кровь Дракона (СИ) - Умиралиев А. А. "Ильхан" - Страница 30

Мне сильно не понравилось то, что Токсаб важные приказы отдает без согласования со мной…

Ожидая отряды прибывающих со всех сторон Степи, я провел дотошное инспектирование подчиненных лично мне войск.

Моя гвардия «бешенные» и десять тысяч амазонок Айбеке были морально, физически и технологически готовы к предстоящим сражениям. Все были вооружены, с обязательным запасом, луком, коротким копьем, саблей и боевым топор, одеты в кольчужные и панцирные доспехи. У каждого имелся, круглый щит. Боевые кони были полностью покрыты кольчугой.

Осматривая «рыцарей» я также остался доволен. Все были защищены одинаковыми, начищенными до блеска панцирными доспехами, в руках держали длинные сарматские копья. Помимо копий и сабель, у моей сверх тяжелой кавалерии имелись булавы. Огромные кони «рыцарей» были покрыты сверкающими металлическими нагрудниками, накрупниками и пластинами защищающими шею и лоб, короче говоря — полной конской броней.

Проведя ряд тактических учений, я выявил один существенный недостаток. Моя «рыцарская» конница была крайне медлительна и не поспевала даже за тяжелыми «бешенными», не говоря уже о легкой коннице кочевников.

Но во всем остальном преимущество было явным, особенно перед пехотными армиями Китая. Уверен, даже рыцари из того времени о котором я знаю, не смогли бы конкурировать с моими. Главным отличием было то, что каждый средневековый рыцарь с его оруженосцами и помощниками был отдельной боевой единицей даже в составе крупных королевских армий. Мои же «рыцари» выгодно отличались дисциплиной и могли быть одной военный машиной, как в составе войска, так и по-отдельности.

Кочевники, благодаря своему быту и способу ведения хозяйства, были уже готовыми кавалеристами. Земледелец, работающий всю жизнь с плугом, не имел никаких боевых навыков. Тогда как каждый кочевник, принужденный самой жизнью постоянно бороться то со стихией, то с хищниками как неразумных, так и разумных видов был уже обученным воином. Это и показали учения, где «рыцари» быстро уяснив преимущества своего нового вооружения, легко и слажено перестраивались с развернутого строя то в один, то в три клина, а затем снова в широкий порядок, выставив вперед копья.

«С таким войском ни одна армия Древнего мира не страшна», — был уверен я, — «значит, смело можно отправляться в поход на хана Холяна…»

Я на очередном, уже десятом ночном привале направляющихся на юг собранных для войны с ханом Холяном войск сошел с коня и, расседлав его, лег среди высокой летней травы, облокотившись спиной к седлу. Рядом со мной, положив свою голову на мою грудь, удобно расположился Тегын.

Всматриваясь в ночное небо и яркие звезды вдруг увидел, что небосвод огненным следом прочерчивает падающая звезда.

— Наши звезды выше, коке. — Прошептал Тегын.

Я невольно рассмеялся.

— Почему ты смеешься? — Спросил возмущенно он и, не дожидаясь ответа, продолжил, — аже мне рассказывала, что от звезд зависит рождение или смерть людей. И когда падает звезда, то погибает правитель или великий воин.

— Еще, что аже рассказывала тебе? — Ответил я, продолжая смеяться.

— Вон видишь, — показал пальцем Тегын в сторону Полярной звезды, — это железный кол, вокруг него на аркане с начала времен ходят по кругу, белая и синяя лошади, — чуть сдвинул руку он в сторону двух крайних звезд Малой Медведицы. Далее прочертив невидимую дугу по созвездию Большой Медведицы сказал, — их хотят отвязать те семь воронов. Но Тенгри им этого не позволяет, потому что если лошадей отпустить, то наступит конец света. И когда Тенгри ложится спать, то следить за воронами он поручает луне.

— А почему лицо у луны в шрамах, знаешь? — Спросил я, вспомнив, что как-то в детстве задавал такой же вопрос своей маме.

— Потому что солнце позавидовало красоте луны, и оцарапала ее лицо. — Ответил уверенно он, к моему удивлению точно также как и моя мама.

— Нет, во-первых то была не падающая звезда, а метеорит, — неожиданно для себя сообщил я ему и на вполне закономерный вопрос Тегына я продолжил, — Метеорит это кусок камня или железа падающего из космоса…

Так продолжалось еще часа два, на любой мой ответ возникали несколько вопросов — что такое космос и атмосфера? Если солнце это звезда, почему она такая большая? И тому подобное. И детский мозг впитывал все, что я ему рассказывал, грубо разрушая все его сказочные представления об этом мире.

— Каган. — Прервал мои уроки Тегыну подъехавший гунн, сойдя с коня и склонился в поклоне передо мной после того как я с моим братишкой встал.

— Говори. — Сказал я ему.

Гунн, был тем самым воином пронзившим стрелой девушку из города Кокана и одним из верных людей Токсаба.

— Посланные лазутчики вернулись и они сообщают, что в дне перехода на юг восемь туменов воинов племен сяньби и ухуань направляются к Великой стене.

— Передай Токсабу и всем вождям, что сейчас же выступаем.

— Верховный жрец Тенгри, уже отдал этот приказ. — Бесстрастно ответил мне воин, — все войско готово к переходу, остался только ты и твои тумены.

— Угэ, поднимай воинов. — Приказал я начальнику своей охраны, больше не обращая внимания на посыльного.

Мне снова не понравилось то, что Токсаб важные решения принимает без согласования со мной и только уведомляет меня о них. Но я не хотел пока предъявлять ему свое недовольство. Было такое чувство, что это может сыграть не в мою пользу, тем более со всеми решениями верховного жреца я был согласен.

Я и Ирек, в сопровождении Угэ и сотни телохранителей нахлестывая коней, направились к авангарду войска, где находился Токсаб.

— Какие новости? — Спросил я первым делом, подъехав к нему, — Сможем догнать войска хана Холяна?

— В этом нет необходимости, каган, — ответил мне Токсаб, — тумены сяньби и ухуаней сами направляются в нашу сторону.

Я посмотрел по сторонам. Повсюду, насколько хватало глаз, до самого горизонта простиралась степь. И только в километре от нас находился небольшой одинокий холм.

— Туда. — Показал я в сторону возвышенности камчой и, не дожидаясь ответа, направил коня галопом.

Холм хоть и был не выше десятка метров, но ровная степь вокруг с него хорошо осматривалась.

«Лучшего места для моего командного пункта здесь не найдешь» — подумав это, вслух произнес:

— На этом холме расположим нашу ставку. — Сказал я Токсабу.

Он, кивнув, развернул коня и направился в сторону следовавшего за нами войска.

— Каган, посмотри. — Показал мне Угэ рукой на юг.

Там, по всему горизонту слева на право, поднимая степную пыль, расползалось огромное пятно, становясь с каждой секундой все больше.

— С Холяном идут не только войны племен сяньби и ухуаней. — тревожно произнес Ирек, всматриваясь во все больше расползающееся пятно, — с ним прибыло и войско империи Хань!

«Что же делать?» — Снова мучал меня тот же вопрос, как и год назад, когда я попал в крепость построенную Шоже и осажденную генералом Чен Таном.

Как докладывали разведчики, в прибывшем войске империи Хань было не меньше трехсот тысяч солдат. Под моим командованием собралось сто пятнадцать тысяч великолепных всадников. Конечно, в подавляющем большинстве сражениях войска кочевников всегда уступали в численности ханьским армиям и они, имея двукратное, а иногда и трехкратное преимущество часто терпели поражение. И в этот раз можно было рискнуть, а располагая таким козырем как «рыцари», то моя победа могла стать более чем вероятной. Но вкупе с туменами племен сяньби и ухуаней, сражение с которыми даже в отдельности могло принести немало неприятных сюрпризов, ханьцы были непобедимой для нас силой. Да и единства в войске гуннов не было. Прошедший очередной военный совет ясно показал это. Часть вождей стало прямо обвинять меня в том, что причиной того, что войска хана Холяна успели объединиться с армией Хань, является медлительность «рыцарей» и тот путь, который обычно преодолевался гуннами в течение трех-четырех дней, увеличился до десяти. Они же и требовали немедленного отступления. Другая, меньшая часть, те, кто прошел путь сражений от Хорезма до княжеств Таримской впадины, выразили готовность поддержать любое мое решение.