Мыс Чёрных сов - Лобусова Ирина - Страница 24

После того, что Зина видела в квартире на Буга-евке, белая комната дома на Слободке больше не казалась ей ни жуткой, ни отталкивающей, а выглядела даже уютной, ведь в ней не пролилась кровь.

Бершадов сел к столу, почти насильно усадил напротив себя Зину, достал планшет с документами, но не стал его открывать. Он молча барабанил пальцами по столу. Звук был неприятным и резким. Зине почему-то подумалось, что он нервничает не меньше нее.

— Михаил мертв, — выдохнула она, не в силах молчать. — Его убили. В той квартире, куда вы его послали.

— Я знаю, — снова повторил Бершадов.

— Знаете? — воскликнула Зина. — Вы знали, что его могут убить, и все равно послали его туда?!

— Именно так, — спокойно кивнул Бершадов. — Я послал его туда специально, чтобы его убили. Для этого вам и понадобился напарник. Чтобы его убили вместо вас.

— Вы сделали это специально?! — Крестовская вскочила со стула так резко, что с грохотом опрокинула его и заметалась по комнате. — Вы специально послали его на смерть?! Вы чудовище! Просто чудовище! Настоящий дьявол!

— Возможно, — улыбнувшись чуть иронично, спокойно подтвердил Бершадов. — Но мы с вами не в песочнице играем. Иногда нужно поступать только так.

— Намеренно убить человека?!

— Послать на смерть, — уточнил Бершадов. — Это другое. Враг знал, что у меня появился новый агент в расследовании этого дела. Я светил этого агента, как только мог. А потом враг подумал, что устроит ловушку, и в нее попадет мой агент. Так и произошло. Мой агент попал в ловушку и погиб. Враг будет убежден в этом. Для этого и потребовался фальшивый напарник. Чтобы прикрыть вас. Мне очень жаль этого мальчика. Но другого выхода у меня не было.

— Когда-то вы и меня вот так убьете? — посмотрела в глаза Бершадову Зина.

— Возможно. Если это потребуется в интересах дела, — пожал он плечами.

— Вы… вы… — у нее просто не было слов.

— Сядьте, — резко произнес Бершадов.

Зина оглянулась, увидела возле стенки кровать и послушно опустилась нее. Теперь эта комната казалась ей тюремной камерой. Камерой смертников.

— А тот человек, второй… — прошептала она, все еще не в состоянии прийти в себя после страшных откровений Бершадова. — Он кто?

— Тоже мой агент. Враг захватил его и пытал, когда появился Михаил. Враг будет думать, что в ловушку угодили все. Что сказал вам этот человек?

— Что-то про птиц, — произнесла Зина.

Она не ожидала последовавшей реакции. Теперь уже Бершадов вскочил со стула, грохнув при этом кулаком по столу. Выругался сквозь зубы. Резко заметался по комнате. Зина с ужасом наблюдала за ним.

— Что еще он произнес? Говорите! — наконец остановившись напротив Крестовской, Бершадов сжал кулаки. Он просто полыхал яростью, словно физически горел в огне.

— Он сказал, что везде птицы, — послушно повторила Зина. — Черные. Их много, и они нападают. Еще сказал: «Мыс Черных сов».

— Что?! Что?

— Мыс Черных сов.

— Так, — Бершадов остановился у стола и снова стукнул кулаком. — Я временно отстраняю вас от этого дела. Оно становится слишком опасным. Потерять вас я не хочу, вы мне еще понадобитесь.

— Вы можете хотя бы объяснить… — начала Зина.

— Могу, — неожиданно прервал ее Бершадов. — Мы ищем международного диверсанта. Очень опасного иностранного шпиона, который затесался в наши ряды. Он интересуется нашим секретным проектом. Этот проект очень важен для нашего правительства — на фоне того, что происходит в мире.

— А что происходит в мире? — не поняла Зина.

— Международной политикой надо интересоваться! — отрезал Бершадов. — Тогда вы многое поймете. Словом, сейчас игра становится слишком серьезной. В нее могут играть теперь только профессионалы, специально обученные люди. Вы просто глупо рискнете своей жизнью, если попытаетесь сюда лезть. Я вас отстраняю.

— Он хочет сорвать этот важный проект? — уточнила Зина. — Шпион?

— Секретный проект, — поправил ее Бершадов. — Это единственное, что я могу вам сейчас сказать. Вам надо отправиться домой и постараться все забыть.

— Вы шутите? — рассердилась Зина. — Забыть смерть Михаила, человека, которого вы послали на смерть?! Забыть то, что я видела?!

— Именно, — Бершадов бросил на нее косой взгляд. — Если хотите сохранить свою жизнь.

— Вы нелогичны, — усмехнулась Крестовская.

— Так, сейчас вас отвезут домой, — Бершадов резко прервал разговор, забрал со стола планшет и вышел, громко хлопнув дверью. Этот звук очень был похож на настоящий выстрел — из-за угла.

Болезнь Маши затянулась почти на два месяца. Тяжелая простуда перешла в осложненный бронхит, а бронхит быстро перерос в пневмонию. Тут уже требовались более серьезные лекарства, которые Зина доставала благодаря своим старым связям, налаженным еще в морге.

Помог и однокурсник Саша Цимарис — когда состояние Маши стало стремительно ухудшаться, он забрал ее в Еврейскую больницу, где продолжил лечить.

Это было тяжелое время. После смерти Михаила Зина почти все время находилась в подавленном состоянии. Бесконечно обвиняя себя в том, что не пошла вместе с ним, она практически довела себя до нервного срыва.

Но поскольку некому было заботиться о ней так, как она заботилась о Маше, пришлось ей взять себя в руки и выходить из этого состояния самостоятельно. Это было нелегко, жизнь все равно оставалась окрашенной в сплошные серые тона, и Зина ничего не могла с этим поделать.

На этом фоне она как-то позабыла слова Берша-дова об иностранном диверсанте, шпионе, которого ищут. В другое время Зина обязательно отреагировала бы на это. Но сейчас ей было не до того — она никак не могла разобраться со своими собственными проблемами, давили вечное одиночество и безысходность. Ей просто не хотелось жить.

Каждый день Крестовская прилагала неимоверные усилия для того, чтобы заставить себя подняться с кровати; одеваться, разговаривать, вести занятия, выходить на улицу стоило для нее неимоверного труда. Ей изменили жизнерадостность и надежда на будущее — качества, свойственные большинству одесситов.

Наступила весна, все вокруг расцвело, но Зина с тревогой смотрела в будущее. Сотрудничество с Бер-шадовым далось ей нелегко, она чувствовала себя мышью, попавшей в мышеловку, мышью, которой по какому-то недосмотру оставили жизнь. Ей было страшно думать о будущем.

Единственное, что держало ее — забота о подруге и походы к ней в больницу. У Маши, как и у Зины, больше никого в этой жизни не было, и Крестовская не могла оставить ее на произвол судьбы.

Маше со временем становилось лучше. Лечение в больнице пошло ей на пользу. Лекарства, которые доставались Зиной с таким трудом, сослужили хорошую службу — Маша стала быстро приходить в норму, и через десять дней пребывания в больнице Зина забрала подругу к себе домой.

Все это время, пытаясь хоть чем-то себя занять, Зина читала газеты и посещала все занятия по политинформации, которые проходили у них в институте, это было неотъемлемой частью системы. Проводились они раз в неделю, и присутствие всех сотрудников было обязательным. Раньше для Зины эти занятия были крайне утомительными, скучными, пустым времяпрепровождением. Но теперь вдруг оказалось все наоборот: слова Бершадова все-таки засели у нее в подсознании, и происходящие в мире события стали частью окружающей ее жизни.

Военный пожар в мире разгорался с начала 1930-х годов — захват Японией Маньчжурии в 1931 году и вторжение в Центральный Китай в 1937 году, ита-ло-германская интервенция в Испании в 1936 году…

С приходом к власти Адольфа Гитлера Германия активно готовилась к войне. За 1933–1937 годы она потратила на военные нужды вдвое больше, чем Великобритания, Франция и Италия, вместе взятые. Производство вооружения за этот период выросло там в 12,5 раз.

В 1935 году Германия вышла из Лиги Наций, в одностороннем порядке аннулиров статьи Версальского договора, ограничивавшие перевооружение станы. В следующем, 1936 году Германия оккупировала демилитаризованную зону на левом берегу Рейна. Великобритания и Франция на словах осудили действия нацистов, но решительных мер никто не предпринимал.