Серое братство (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 46

На следующее утро, не дожидаясь завтрака, я направился к Лации, рискуя заплутать в бесконечных коридорах дворца. Оказывается, дворец был разделен на четыре больших части, соединенных крестообразным коридором. Но это не означало, что, идя прямо, я мог попасть в ту часть, где живет королева. Предстояло пройти несколько пролетов, которые, причудливо ныряя то вниз, то вверх, забирались вправо или влево. И в итоге оказывалось, что попадаешь не туда, куда надо. Каждые сорок шагов стояла стража, и каждая спрашивала, куда я иду. Я отвечал, а в ответ просил показать мне кратчайший путь до покоев Лации. О моем присутствии, вероятно, известили всю гвардию, охранявшую дворец. Так что я без особых усилий добрался до ее рабочего кабинета. Она любила принимать просителей с рассветом; с десяток важных господ в богатых одеждах сидели на мягких широких лавках, надменно поджав губы. Я шаловливо подмигнул им, и решительно двинулся на охрану. Парни решительно перегородили мне дорогу. В их глазах читалась мысль зарубить меня тут же, на пороге кабинета.

— Срочное дело, воины, — пришлось идти на попятный. — Посетители могут подождать.

Один из охранников постучал по тяжелой дубовой двери, прислушался и открыл створку и передал мою просьбу. Получив ответ, он повернулся ко мне и произнес:

— Я должен проверить вас.

Раскинув руки, я спокойно подождал, пока меня перестанут ощупывать на предмет опасного оружия. Еще раз подивился наивности местной стражи. Руки — вот самое страшное оружие.

— Заходите, — было дано разрешение.

Я усмехнулся и вошел в кабинет королевы. Представляю, с каким видом сейчас аристократия обсуждает мою хамскую выходку. А мне просто захотелось пошалить.

Помещение не отличалось особой роскошью, но и не было совсем уж аскетичным. Большую часть занимали полки с фолиантами. Книги выглядели старыми, с истертой позолотой на корешках, и от этого, казалось, комната приобрела солидный вид, где не хочется шутить. Лация сидела за огромным столом, оббитым темно-зеленым бархатом, внимательно читала какой-то документ, задумчиво вертя в руках стило. На ней был темно-коричневый «рабочий» костюм с высоким воротником, на рукавах золотые запонки, а пуговицы сплошь из мелких бриллиантов. Она читала какую-то бумажку, потом с раздражением отбросила ее в сторону со словами «какая чушь!». Вопросительно взглянула на меня.

— Что произошло, Гай?

— Решил проверить, как твоя охрана справляется со своими обязанностями, я сел на край стола. — Она хорошо исполняет свои обязанности.

— Конечно, — усмехнулась королева. — Я вообще-то давала приказ не препятствовать тебе, если попытаешься войти ко мне. Знала, что у тебя возникнет такая потребность. Любой другой при таком хамском поведении получил бы массу неприятностей.

В эти слова она умудрилась вложить столько сарказма и угрозы, что я все понял. Хорошие отношения всегда останутся хорошими отношениями, но не стоит перегибать палку. Нельзя забывать, кто я во дворце, и кто — она. Я почувствовал, что краснею. Неловко соскочил со стола, глазами отыскал стул для посетителей-просителей и сел на него. Губы Лации дрогнули в понимающей улыбке.

— Так что у тебя за дело?

— Ты знаешь человека по имени Магван? — я решил ткнуть пальцем в небо, особо не надеясь получить положительный ответ. И попал.

— Конечно, — Лация удивилась очень сильно. — Это мой родной брат.

Старая ведьма Амалея задала Егерю трудноразрешимую задачу. Иногда фарогар жалел, что Братство связано с ней многочисленными нитями заговоров и взаимных мелких услуг. Помимо поисков успевшего всем надоесть своей неуловимостью Магвана, она захотела пересмотреть договор Серого Братства с Домом Лоран. Старуха заявила, что вассальные отношения не подходят Ордену, и стоит более точно выяснить желания герцога Линда. Не имеет смысла распылять силы Братства на мелкие дела. Егерь, скрепя сердце, добился встречи с Глазом и Сизарем. Он коротко обрисовал ситуацию, прошелся нелестными словами по хитрой старухе, и стал ждать, что скажут бывалые воины. Сизарь в свойственной ему манере возмутился, но более сдержанный и рассудительный Глаз задумался.

— Зачем ей все это надо, ты не понял? — спросил он.

— Амалея никогда не раскрывает своих истинных помыслов, — развел руками Егерь. — Но я подозреваю, что все дело в мальчишке.

— Ясно, что не в любви к Линду, — сердито буркнул Глаз. — Ее задача: вернуть Вадигорам трон. Она поклялась на крови, а такие клятвы требуют исполнения. Серое Братство обязано помочь ей в этом, но и только! Выполнив миссию, я прямо заявлю о разрыве наших отношений. Амалея получит не только удовлетворение от свершившейся мести, но и титулы, почет, деньги. А Братство — свободное и независимое общество, и не должно плясать под чужую музыку. Вот как я это понимаю. Но для чего ей разрывать отношения с Домом Лоран? Появились новые правила игры?

Они сидели во дворе Схрона на бревнах, и грелись на весеннем солнышке. Появилась фляжка с отваром из коры «лентяйки» — странного деревца, расцветающего ранней весной и дающего терпкие плоды в виде ягод. Именно в этот период кору сдирали и варили, получая густой сироп, сладковато-кислый. Потом ставили в ледник, давая возможность напитку отстояться десять дней, после чего разбавляли водой и пили. Жажду утоляло здорово. Да и сердце веселило.

Глаз оттер губы, передал фляжку Сизарю. В наступившем молчании они созерцали потемневшие от многочисленных дождей стены Схрона, голубей, лениво топчущихся по влажным прогалинам, освободившимся от снега. Воины не торопились нарушать тишину, очевидно, ожидая от Егеря дельных предложений. В конце концов, ведь он пригласил их на разговор. С него и спрос. Правда, Глаз не любил неоправданных затяжек в серьезном разговоре.

— Амалея хочет создать на Континенте что-то вроде той силы, которая была в Ваграме. Влиять на знать, уничтожить домены…

— Опасное предположение, — покачал Глаз.

Егерь поскреб подбородок, заросший густой щетиной.

— Но меня беспокоит идея старухи посадить Философа на трон Ваграма. Это плохо. По нашему закону мы обязаны помогать своим братьям. А это означает, что мы втянемся в склоку между родами этого королевства. А ведь не нужно забывать, что Амалея имеет зуб на правителей Сатура и Камбера. Если случится самое худшее, и Философ сядет на трон — старая ведьма развяжет войну с этими королевствами. Мы будем вынуждены помочь парню. У нас нет пока такой возможности.

— Вот как, — Сизарь выплюнул размякший кусочек коры, попавшей в напиток, на землю. — А кто, позвольте узнать, вскормил этого волчонка, втащил в стаю?

— Амалея растила мальчишку одна, и мысли о троне возникли у нее не раньше, чем она встретилась с нами. Это уже потом, после разговора со Сходом, она помешалась на мести. Мы дали согласие в обмен на ценную информацию, которая нам действительно помогла.

Глаз утвердительно кивнул. С обстоятельствами давнего дела он был знаком.

— Она убеждала нас взять под защиту юнца, твердя что-то про жуткую резню в Ваграме, о чем мы совершенно не знали.

— А она не врала, — вмешался Глаз. — Носитель Жезла[20] знал, что делал. Я тогда рыскал по побережью Крабового залива, и старался выявить подозрительных людей, прибывающих в Ламберг и Мирру. Пираты частенько подрабатывали таким способом. Мы же не имели крепких связей с Аламом, наши корабли редко ходили к их берегам, а купцы боялись плыть туда. Да и сейчас боятся. Я уже устал шататься по чужим берегам, и хотел просить Носителя о замене, но однажды он появился. Амалея не врала.

— Это был Магван, — кивнул Егерь.

— Конечно же, — с легким раздражением повел плечами Глаз, — это был Магван. Я заметил его в портовом кабаке Ламберга. Старуха дала точное описание тех людей, которые могли бы заняться поиском мальчишки. Наше счастье, что она угадала с исполнителем. Те, кто был заинтересован в чистке, могли прислать простого наемника, а не знатного вельможу. Но я, честно скажу, до сих пор не знаю, что за птица этот Магван, и чем так провинился твой щенок, Егерь.