Вересковый мёд - Зелинская Ляна - Страница 11

Прошлой ночью он едва не умер. Бредил и видел очень странные сны. Ему казалось, что сквозь его тело прорастают невидимые ветви, что руки его превращаются в лапы зверя и наливаются небывалой силой. И ему казалось он в лесу, и лес наполнен запахами, звуками, шорохами, что он видит в темноте, и слышит, и чувствует. А когда он очнулся, то ощутил такую дикую слабость, что почти возненавидел себя за это. Никогда ещё, с того самого дня, как его выставили из родного дома отдав командору Бастиану на воспитание, он не бывал болен или слаб. Даже ранения он переносил стоически, и не помнил, чтобы ему приходилось подолгу валяться в кровати. И не было во всей Таввире того, кто посмел бы бросать ему в лицо обвинения в трусости, предательстве или в том, что он смел только с женщинами и дворовыми курами. И уж точно ни одна женщина никогда его так не оскорбляла.

Дамы вздыхали по нему, дамы ждали от него знаков внимания, с трепетом принимали его ухаживания, были вежливы и милы. И по окончанию этого похода его ожидала леди Мелисандра — первая красавица Кальвиля, руку которой, в придачу с хорошим куском земли и фамильным замком, обещал её отец. А этот брак устроил герцог Сенегард — брат короля и покровитель Викфорда. Он обещал ему это, если Викфорд привезёт Раймунду балеритскую невесту.

Викфорд служил герцогу уже третий год — охранял южные границы его владений от верров, которые совершали одно нападение за другим и в войне с Балейрой участия не принимал. И поэтому такому поручению сильно удивился. С какой бы стати герцогу Сенегарду уступать своего лучшего кондотьера королю? Нельзя сказать, чтобы король с братом были большими друзьями, скорее соперниками, и поговаривали даже, что и нападения верров организованы были с подачи короля. И именно поэтому герцог содержал целую армию хорошо обученных наёмников, так… на всякий случай, ведь жизнь того, кто стоит следующим в очереди на престол всегда находится под угрозой.

Но, как позже выяснил Викфорд, на дне рождения королевы-матери братья крупно поспорили. Раймунд высмеял кондотьеров брата, а герцог вояк короля. Итогом спора и стал этот опасный поход. Герцог отправил Викфорда с небольшим отрядом доказать, что Его Величество был неправ. Ставкой в этом споре стал замок на границе владений герцога, который Сенегард давно желал получить. И Викфорд стоя в парадном зале перед венценосными братьями поклялся своим мечом, что привезёт королю невесту к следующей полной луне. Что невеста будет жива, невредима и обвешана лучшим балерийским янтарём.

Кто тянул его за язык приукрасить своё обещание?

Он понимал, что это путешествие действительно может стоить ему жизни, ведь в своём соперничестве Раймунд и Сенегард могут пойти на всё что угодно. И с короля станется организовать засаду или подослать невидимых убийц, лишь бы выиграть этот спор. Зная это все приготовления к походу Викфорд вёл тайно и их маршрут никто не знал. Потому что кроме людей короля, способных воткнуть нож в спину, были ещё и балериты. А уж они, несмотря на перемирие, с удовольствием перережут ему горло в первой же попавшейся роще.

Викфорду все говорили, что из этого похода живым он вряд ли вернётся, но он дал слово, и нарушить его было никак нельзя.

И кто бы мог подумать, что невестой окажется дерзкая спесивая девчонка с луком наперевес? Которая едва его не убьёт, унизит при его же людях, а потом ещё и обвинит в трусости!

Он ожидал грустную деву в янтарных серьгах, замотанную в шёлковое покрывало, и сидящую у окна, в ожидании королевского агата. Он даже гонца послал в Эоган за каретой, чтобы везти её с сундуками и почестями, а теперь вот подумывал о том, что и карета им никакая не нужна — для такой «невесты» сгодится и мул.

А её неприкрытая ненависть вообще стала для него откровением. Он не участвовал в войне с Балейрой. Герцогство Сенегарда далеко, на юго-востоке у самого пролива Арф, и оно в этой войне нейтрально. Конечно, по дороге сюда, хоть они и ехали удалённым от мест сражений маршрутом, Викфорд видел и сожжённые деревни, и могилы, и разрушенные замки. Но это война, и как и любая война, она выглядит именно так. Не он её начал, и не ему за неё отвечать. Вот только его объяснений найрэ Нье'Лири слушать не собиралась. А он и передумал объясняться. Он был так зол, и попросту не знал, что делать. Его попытку извиниться балерийка отбросила, как тряпку, а потом ударила его по лицу и первое, что пришло ему в голову, это унизить её в ответ…

Да теперь уже поздно сожалеть!

Всё это было для него впервые. Впервые знатная дама не пыталась соблюдать правил приличия, не пыталась с ним флиртовать или хотя бы сделать вид, что вежливо с ним соглашается. Впервые знатная дама вообще отвесила ему пощёчину. И будь она мужчиной…

Но она не мужчина…

Проклятье!

И это внезапно стало проблемой. Он просто сгорал от желания поставить на место эту балеритскую пигалицу, и хотя понимал, что это блажь, и тягаться с девчонкой редкая глупость, но ноздри будто чуяли грозу и трепетали от желания взять реванш.

Викфорд плеснул себе бьяхи в стакан и выпил, пытаясь разогнать проклятую слабость и успокоить злость. И всё никак не мог понять, почему его так задели слова этой зеленоглазой ведьмы. Под кожей всё ещё вились тонкие ростки боли, пульсируя сильнее, когда он говорил с Эрикой, но теперь они уже затухали, и что бы это ни было — яд или колдовство, на этот раз он, кажется, смог их победить.

Где шляется этот проклятый Тревор Нье'Лири? Нужно подписать бумаги и убираться отсюда быстро, пока эта процессия шутов не растрезвонила по всей округе, кто они и что здесь делают… Надо было убраться ещё вчера, а всё проклятая стрела!

Он услышал перепалку со стороны двора и снова выглянул в окно. Один из его наёмников стоял, обнажив меч, а напротив него уже выстроились в позицию купец и видимо его друзья, все, как один, разряженные в парчу и атлас.

— Какого гнуса? — пробормотал Викфорд, стянул камзол и, взяв меч здоровой рукой, пошёл вниз.

Не хватало ещё прирезать здесь этого купчишку! Им совсем без надобности лишние неприятности.

Едва он вышел во двор, как услышал дрожащий от ярости голос незваного гостя:

— … вы не смеете так говорить со мной! — купец стоял красный и злой, угрожая мечом Корину Блайту. — Эрика?! Скажи, что это неправда?!

Найрэ Нье'Лири стояла здесь же, её лицо было растерянным, и по нему разливался румянец. Она пыталась утихомирить мужчин, которые вот-вот готовы были сойтись в схватке.

Викфорд окинул взглядом позицию. Его людей трое, он четвёртый. Вполне достаточно, чтобы уложить этого петуха со всем его выводком.

— Это что ещё за дерзкий щенок? — спросил он, подходя к Корину.

— Кхм, — кашлянул Корин Блайт и произнёс с усмешкой, — дык, это как бы жених.

— Жени-и-х? Что самый настоящий жених? — усмехнулся Викфорд в ответ. — И чей жених?

— Дык, как бы… найрэ Нье'Лири.

Наёмники засмеялись.

— Хм, — усмехнулся Викфорд и посмотрел на Эрику. Теперь ему стал понятен румянец на её щеках и растерянность. — Ай-да невеста, при двух женихах оказывается!

Ситуация выглядела забавной, но Эрика окатила его таким презрительным взглядом, что на Викфорда снова накатила злость.

Наследница Янтарного трона собиралась выйти замуж за это пухлое ничтожество в парчовом камзоле? А на него смотрит так, будто он отрывает младенца от материнской груди!

Он даже не понял, почему это так его разозлило. Словно купец вдруг покусился на что-то, что уже принадлежало ему. А Эрика смотрела на Викфорда, и презрение в её взгляде медленно превращалось в неприкрытую ненависть.

— Ты кто такой? — спросил Викфорд, перестав улыбаться.

— Я, Ивар Йорайт, купец из Дхавэна, а это, — он указал пальцем на Эрику, — моя невеста! А вы кто такие, господа? И по какому праву вообще здесь находитесь?

— А я, Викфорд Адемар, кондотьер из Тавирры, агат Его Величества и нахожусь здесь именем короля и по его поручению, — спокойно произнёс Викфорд и сдержанно поклонился. — И эта юная леди, теперь невеста другого человека, с которой я от его имени буду сегодня помолвлен. И если она была вашей невестой, то ваша помолвка считайте, что уже расторгнута по её желанию. Ещё вопросы будут? Или вы свалите отсюда по добру по здорову?