Вересковый мёд - Зелинская Ляна - Страница 26

И Эрика понеслась по дороге, припав к гриве лошади и пытаясь изо всех сил удержаться в седле, и остановилась лишь когда поняла, что отъехала уже далеко. Услышала топот, повернула коня и потянулась за кинжалом, но навстречу скакал лишь королевский барристер и две лошади с поклажей. Он остановился рядом, бледный и потный, затравленно озираясь и бормоча то проклятия, то молитвы. Эрика поймала за поводья одну из лошадей, выхватила кинжал из сапога и одним метки движением отрезала привязанный к сумке лук. Её лук. Выдернула колчан со стрелами, спешилась и заняла позицию за большим камнем.

— Мэтр Тейн! Слезайте живо и прячьтесь за камни! — крикнула она, указывая на место позади себя.

И несчастный барристер, едва не вывалился из седла, но спрятался весьма проворно, не забыв прихватить с собой кофр со свитками.

— Всевидящий Отец! Небесная мать! Да что же это такое! — бормотал он, расстегивая тугой воротничок сорочки и ослабляя галстук. — Да ни дня в этой проклятой стране не бывает, чтобы кто-то не хотел нас убить! Да за что же мне такое наказание!

— Тише, мэтр Тейн! Не хотите же вы, чтобы вас пристрелили? — прошипела на него Эрика.

Сколько времени она сидела, сосредоточенно вглядываясь в дорогу? От напряжения и страха затекло плечо, и когда раздался стук копыт, она даже обрадовалась. В её колчане восемь стрел и она точно не промахнётся. Правда в кого именно она собралась стрелять, Эрика и сама не знала. Думала почему-то, что сейчас на дороге покажутся коричневые с красным плащи тавиррцев, но увидела впереди отряда Викфорда, Брина, и Корина Блайта, и даже обрадовалась этому.

Но радость её была недолгой.

Псы выглядели ужасно и смотрели на неё с ненавистью. Викфорд спешился едва остановив коня, бросил поводья Бирну, и подойдя к Эрике широким шагом, схватил её за руку и потащил за собой в сторону.

— Пришло время поговорить, пигалица! — зло прошипел он, и от цепкого захвата его руки ей даже стало больно.

Он оттащил Эрику за кусты боярышника, подальше от остальных псов и, выдрав из её пальцев лук, отшвырнул его в сторону. А потом схватил за плечи и тряхнул так, что у неё даже голова закружилась.

— Ты совсем ненормальная? Да? Ты сдохнуть хочешь и всех нас за собой утащить?! — рявкнул он ей прямо в лицо.

Она упёрлась руками ему в грудь и попыталась оттолкнуть.

— Отпусти меня, пёс! Да как ты смеешь?!

— Как я смею? Как смею?! — кричал он. — Ты ведь специально это сделала?! Затащила нас в засаду? Трое моих людей убиты! Ты понимаешь, что теперь хотят сделать с тобой остальные? Ты ведь сказала, что сбила их со следа? Ты мне пообещала и взамен я оставил в живых этого придурка! Но нет! Оказывается, ты специально вела нас в ловушку!

— Да никого я не вела! Отпусти меня! — Эрика попыталась вырваться, но пальцы Викфорда впились в её плечи, словно железные когти.

— Нет! Не отпущу! Ты мне всё сейчас расскажешь! Или, клянусь, я сам тебя убью! И это будет милосерднее, чем отдать тебя моим ребятам! Зачем ты привела нас в засаду? Отвечай!

От Викфорда пахло дымом и кровью, и глаза его сейчас были похожи на два бездонных колодца полных темноты.

— Нет! — выпалила Эрика. — Никуда я вас не приводила!

— Ты же сбила их со следа! Тогда как они снова нас нашли, да ещё так быстро?! Откуда знали, что мы поедем этой дорогой?

— Я не знаю! Наверное, так же, как и раньше! Потому что я… я не сбивала их со следа!

— Что значит «не сбивала»? Ты что же, обманула меня? Да я оторву башку этому полудурку Уилмору! И прямо сейчас! Или ты скажешь, наконец, правду!

— Я…

Эрика закусила губу, а потом, набрав в грудь побольше воздуха, выдохнула яростно:

— Да! Я тебя обманула! Я никого не сбивала со следа! Потому что я не могу этого сделать! Нет во мне Дара, понимаешь? Я не слышу лес! Не чувствую! Я знаю заклинания и руны, но они бесполезны без Дара?! Поэтому я…

— Не слышишь лес? — такого удивления на лице Викфорда ей видеть прежде не приходилось. — Что значит «не слышишь»? Ты же фрэйя? Ты же за этим едешь в Кальвиль — поделиться своим Даром?

— Да… но. Всё не так просто, — выдохнула она и рассказала, обрывисто и коротко о том, что её Дар всё никак не проснётся. — И это правда.

Викфорд внезапно её отпустил, и даже сделал шаг назад, а потом усмехнулся как-то странно, будто судьба только что сыграла с ним злую шутку.

— И я, рискуя жизнями своих людей, везу в Кальвиль самое ценное, что есть у балеритов?! С ума сойти! А что ещё у тебя есть кроме этих безумно красивых глаз, пигалица? — в его голосе звучало раздражение и ярость. — Ты такая же никчёмная, как и я! Какая насмешка!

Он снова шагнул к ней, снова схватил за плечи, сжал их сильно, впиваясь пальцами, будто хотел раздавить, а Эрика упёрлась руками ему в грудь. Но его лицо всё равно оказалось совсем близко, так близко, что она смогла разглядеть черноту его глаз.

Они были не чёрными, тёмно-карими, словно самый тёмный оникс, в глубине которого таятся искры огня. Его дыхание опалило ей кожу, и стало страшно…

Впервые по-настоящему страшно, и Эрика даже не знала, что именно в его взгляде так её испугало.

— Да он же убьёт тебя, ты понимаешь?! — голос Викфорда вдруг стал тихим и хриплым, но ярость никуда не делась. — Когда король узнает, что ты и твой дядя пытались его надуть с твоим Даром?! Что прислали пустышку? Знаешь, что он сделает с тобой?! Я знаю, что ты не боишься умереть, пигалица, но ты просто не знаешь, как он умеет убивать! И как долго это может длиться! Если я встречу твоего дядю, то оторву ему башку прямо за его рыжую бороду!

Эрика смотрела ему в лицо, тонула в его ярости и темноте этих глаз, и не знала, что сказать. От этих слов у неё мороз пошёл по коже. Значит то, что она знала о короле Раймунде — правда, именно это она услышала в голосе Викфорда. И её захлестнула волна ещё большего, совершенно безумного страха, такого, что захотелось спрятаться куда-нибудь — головой в листья и мох или лицом вот в эту грязную крутку Викфорда, всю в саже и траве. Пальцы сами впились в неё, притягивая. И Эрика вдруг ощутила, что Викфорд больше не стискивает её плечи до боли, а просто держит их, чуть сжимая, и гладит большими пальцами, словно хочет успокоить, и смотрит на неё таким странным взглядом. Голодным… Жадным…

И молчит.

Ей стало жарко. Под кожей разлилось тепло, потекло тонкими ручейками, завиваясь в сложный узор, как стебли неведомого цветка огонь прорастал внутри, разворачивая листья и распускаясь бутонами, рождая в ней жгучее желание, такое сильное, что даже голова закружилась. Показалось, что эти стебли прорвут сейчас одежду и потянутся навстречу Викфорду, чтобы прикоснуться к нему, и Эрика в ужасе разжала пальцы.

— Отпустите меня, — пробормотала она, отталкивая его и голос сорвался.

Он отпустил её сразу, шагнул назад и, прислонился к дереву, скрестив на груди руки. Сорвал веточку ивы и принялся её жевать, глядя на дорогу.

— Мои люди хотят тебя убить. Твои люди хотят тебя убить. Ты и сама хочешь умереть. И только один я хочу чтобы ты осталась живой. Что с тобой не так, пигалица? — спросил он уже спокойно. — А главное, что нам теперь делать?

Она пожала плечами, отвела взгляд, и стиснула пальцы, пытаясь погасить в себе этот странный огонь. Никогда с ней не случалось ничего подобного. Никогда ей в голову не лезли такие непристойные мысли, как мгновенье назад, когда она смотрела в вырез рубашки Викфорда и думала о том, что почувствует, если прикоснётся ладонью к его шее. И будет ли ей всё ещё страшно, если он поцелует её так же, как во время обряда?

И эти мысли, казалось, принадлежали не ей. Словно кто-то неведомый забрался в её тело, и разлился этим жаром под кожей, заполонив голову туманом неприличных желаний. Ведь она, будучи в своём уме, не может мечтать о таких вещах! Наверное, от страха она совсем свихнулась! Эрике стало ужасно стыдно за свои мысли, и она внезапно покраснела, кажется от пяток и до корней волос, и чтобы её смущения не заметил Викфорд, наклонилась и подняла лук.