Вересковый мёд - Зелинская Ляна - Страница 30

Глаза Тьена блестели, воодушевление придало их синеве какой-то торжественный блеск, и Эрике показалось, что никогда ещё она не видела более мужественного лица. А его слова вселили в её сердце хрупкую надежду.

Балейру можно спасти!

Она одним движением перевернула колчан, и стрелы высыпались на каменную крошку.

— Вот они, — произнесла Эрика, отбрасывая колчан в сторону.

Тьен наклонился, подобрал их, посмотрел на сапфировые наконечники и осторожно провёл пальцем по рунам.

— Да, это они. Но тут только четыре стрелы. А где пятая?

— А пятой я ранила командора тавиррцев — одного из Адемаров, — ответила Эрика, собирая остальные стрелы в колчан.

— Но… он ведь жив?

— Увы, отец сказал, что эти стрелы убивают Дар. А у этого Викфорда не оказалось никакого Дара, и стрела его просто оцарапала.

— Нет Дара? Как такое возможно? — удивился Тьен, разглядывая наконечники. — И где сейчас эта стрела?

— Ну, возможно, их род, наконец-то начал вырождаться, из-за того, что они творят, — пожала плечами Эрика. — А стрелу он сжёг в Кинвайле — бросил в камин.

— Балеритская сталь не горит, — усмехнулся Тьен, — я пошлю в Кинвайл человека найти наконечник — мы сделаем новую стрелу. А теперь самое главное, Эрика.

Тьен посмотрел на Леоху, а затем на Эрику и произнёс горячо:

— Ты должна поехать со мной на север. Если всё, что я сейчас слышал о твоём Даре — правда, то Рябой король просто убьёт тебя, узнав, что твой Дар не проснулся. Он может легко порвать мирный договор не получив того, что хотел, и тогда всё будет бесполезно. И даже получив Дар, он может всё равно порвать мирный договор — что его остановит? И продолжит убивать и топтать нашу землю. А с тобой у нас есть шанс на то, чтобы спасти Балейру. Впереди зима, грядёт время туманов, граница станет непроходимой и тавиррцам не взять север до весны. И хотя здесь не самое подходящее место…

Тьен посмотрел развалины, а потом на Эрику, приложил ладонь к сердцу и добавил:

— … а хотя может, как раз именно в этом месте мне и следует делать тебе предложение, Эрика Нье'Лири? Потому что я уверен, твои родители были бы рады нашему браку. И ради Гранарда, ради всех сожжённых городов, ради спасения нашей страны — я предлагаю тебе руку, сердце и весь север. А взамен мне нужна только твоя любовь — вся сила с которой умеют любить рябины, и тогда, я надеюсь, что вместе мы сможем дать нашему народу надежду на какое-то будущее. Мы пронзим сердце волка и остановим эту войну. Обещаю, я сделаю всё, чтобы на севере твоя ненависть превратилась в любовь и твой Дар проснулся. Ты поедешь со мной, Эрика Нье'Лири?

Эрика так растерялась, что лук едва не выпал из её руки. Она просто стояла и смотрела в синие глаза Тьена и не знала, что сказать. Месяц назад к ней явился дядя Тревор и, расхаживая по ободранному холлу Кинвайла, взывал к её мудрости правителя, предлагая принести себя в жертву браком с Рябым королём во имя мира в Балейре. А теперь вот найт Нье'Риган, стоя среди развалин, торжественно и пафосно призывает её взойти на алтарь войны во имя того же самого. И обе ситуации отличаются только тем, что… хотя нет, отличий было много.

На севере ей будут рады. Ей не придётся жить среди врагов. И её сила пойдёт на благое дело. Родители бы гордились таким поступком — она может всех спасти и отомстить. Да, конечно, на севере будет тяжело, это война и лишения, а разве ей привыкать?

Но как бы Эрике не хотелось думать о том, что приносить себя в жертву во имя народа очень благородно, чашу весов в пользу этого решения окончательно склонило то обстоятельство, что найт Нье'Риган был молод и… довольно красив.

Она смотрела на его лицо и широкие плечи, а в ушах так и стояли слова Викфорда Адемара о Рябом короле.

«…он скор на расправу и бывает груб даже с дамами… он не слишком любит мыться… свою первую жену он часто таскал за волосы…»

Нет! Нет! Лучше умереть вместе с северянами!

— Вы предлагаете мне бежать? — она прищурилась, вглядываясь в лицо Тьена.

— Да, и прямо сейчас.

— Но… в Кинвайле был обряд, я помолвлена и…

— Не переживай об этом. Это всего лишь помолвка, — Тьен поднял колчан и сложил в него стрелы, — через день мы будем в Килларни, там есть один Заклинатель, он сделает всё как надо: освободит тебя от клятвы королю и соединит нас новым обрядом. Так что ты скажешь, Эрика Нье'Лири? Согласна ли ты на моё предложение?

Эрика стояла и смотрела в синие глаза Тьена и почему-то внезапно подумала о Викфорде.

Он взбесится… Он будет вне себя от ярости…

— За нами будет погоня…

— Я знаю тайные тропы, — ответил Тьен тихо.

Он не отстанет… Если он найдёт их, то убьёт Тьена… А может и её…

Она вспомнила взгляд его чёрных глаз, который испепелял её каждый раз, и его голос, и ощутила, как кожу начинает жечь.

— Если нас поймают…

— Не поймают, — твёрдо ответил Тьен. — Это наша земля и я знаю её, как свои пять пальцев. Нас не поймают.

Эрика посмотрела на разрушенный замок, на Леоху, на тающий в дымке Гранард и на колокольню городской башни. Может это и правильно. Если есть возможность спасти Балейру и отомстить, она должна это сделать!

А Викфорд пусть катится в объятья к безумной Кхире! И пусть его Рябой король сам отрубит ему голову за то, что он проворонил его невесту!

— Нам придётся взять с собой Уилмора, иначе псы его убьют, — ответила Эрика, переведя взгляд с колокольни на лицо Тьена.

— Как скажешь, — улыбнулся он, — так это значит «да»?

Эрика посмотрела на Леоху, но няня лишь улыбалась, приложив палец к губам, и это всё решило окончательно.

Она коротко кивнула Тьену, подошла к стене, прислонилась лбом и ладонями к камню, вдохнула запах сырости и мха…

Прощай мой дом… Едва ли я снова тебя увижу…

Викфорд смотрел в окно, как Эрика уезжает в сторону замка с Уилмором и Брином и всё ещё ощущал ноздрями пьянящий запах цветов и мёда. И понимал, что делает новую глупость.

Зачем он её отпустил?

Достаточно было взглянуть на Корина. Его ларьет явно не одобрял поездку в замок, но Викфорд ничего не мог с собой поделать.

Никогда раньше он не чувствовал вины за то, чем занимается. Это был не его выбор, да и сражался он все эти годы с веррами — крепкими вооружёнными мужчинами, охочими до богатств Сенегарда. Он охранял границу, ловил перебежчиков и сопровождал ценные грузы, письма или самого герцога, в его поездках. Викфорд дрался, но с такими же наёмниками, как и он сам и угрызений совести по этому поводу совершенно не испытывал. Ему платили — он воевал. Но никогда за десять лет службы не приходилось ему сражаться с женщинами и детьми, не приходилось грабить деревни или поджигать завоёванные города. А то, что происходило тут, он понимал — это война, и на войне всё так и бывает. Но понимал он это ровно до тех пор, пока балеритская пигалица не посмотрела на него этими глазами полными слёз. Пока не обвинила его в том, в чём обвинила.

Викфорд смотрел на разрушенный замок Лири, на его закопчённые стены и корявые ели надо рвом, и слова Эрики всё ещё отдавались где-то внутри неприятным эхом.

«И всё здесь сожжено и разрушено руками твоей семьи! А вон на той площади кто-то с головой белого волка на рукаве бросил факел в костёр, на который отправили мою мать! Может и ты был среди них?!»

Он впервые задумался о причинах этой войны, и о том, почему его отец и братья громили Гранард. Викфорд не был на родине почти десять лет и все эти годы предпочитал держаться подальше от всех дел его могущественной семьи, как и семья, предпочитала не помнить о том, что он тоже вроде как Адемар.

Так вот почему Эрика так его ненавидит…

И поняв истоки её ненависти, он не смог ей отказать. Отпустил, понимая, как важно для неё это место. Отпустил, несмотря на то, что его люди молча это не одобрили.

Ему бы не вдумываться в эти причины и просто держаться от неё подальше. Но с того мгновенья, как она сказала, что у неё нет Дара, Викфорд был будто сам не свой. Ему хотелось найти Тревора и выдрать его рыжую бороду за этот обман, потому что шутки с королём Раймундом закончатся ровно в тот момент, когда он поймёт, что его надули. И никакие красивые глаза не спасут Эрику от того, что будет дальше. Раймунд поступит так, как обычно поступает с предателями, а может и ещё хуже…