Жена в придачу, или самый главный приз (СИ) - Матлак Ирина - Страница 72

— Прости.

Повисла напряженная, физически ощутимая, давящая тишина.

— Твое предположение обосновано, — голос Олдера звучал ровно и как-то отстраненно. — На твоем месте я бы подумал так же.

От такой «ровности и отстраненности» глаза почему-то защипало. Как никогда я была близка к тому, чтобы позорно разреветься.

— Я так не думаю, — выдавила, смотря на свои сцепленные в замок руки. — Даже если бы мне предоставили кучу доказательств твоей причастности, все равно не поверила бы. Ты слишком гордый для того, чтобы действовать такими гнусными методами. И правильный. И даже добрый, черт тебя возьми, хоть и тщательно это скрываешь. А мне…мне просто плохо. Правда, плохо. Думала, что я сильная, независимая, способная со всем справиться. Но когда дело касается близких, сложно держать себя в руках. У меня весь мир на глазах рушится. Я ведь всю жизнь искренне считала, что наша гильдия — это большая дружная семья, а они…

Две предательские слезинки все-таки скатились по щеке, но не успела я их стереть, как мои руки накрыла ладонь Олдера. Ничего не говоря, он привлек меня к себе и поцеловал — жадно, страстно, не сдерживаясь. И я ответила на этот поцелуй, выплескивая горечь, боль и делясь неожиданно окрыляющим чувством, что дарили его объятия прикосновения, само присутствие…

Отстранившись, он провел большим пальцем по моей щеке и посмотрел в глаза:

— Не думай о том, чего все равно не можешь изменить. Завтра будет трудный день, тебе нужно развеяться.

Поднявшись со скамьи, он потянул меня следом и с небрежной усмешкой добавил:

— Пойдем, моя прелесть.

— Куда? — спросила я скорее машинально.

— Увидишь, — усмешка Олдера превратилась в многообещающую улыбку. — Уверен, тебе понравится.

Уже и не вспомнить, когда мне в последний раз доводилось вот так просто гулять по городу. Эмоции немного улеглись, и хотя я по-прежнему ужасно переживала за отца, могла смотреть на ситуацию более трезво.

Чем-чем, а ослиным упрямством я точно пошла в него, поэтому точно знала, что если он втемяшил себе в голову, что не ляжет в лечебницу до окончания игр, ничто не способно изменить его решение.

Стояла духота. Послеобеденное время было особенно жарким, но это не мешало горожанам заполонять столичные улицы. Многолюдность меня бы нисколько не смущала, если бы я то и дело не ловила на себе самые разнообразные взгляды. Кто-то смотрел с восхищением, кто-то с любопытством, кто-то с равнодушием, но всех их объединяло одно — узнавание.

Идущая навстречу девушка, держащая под руку молодого человека, даже притормозила, и до меня донесся ее взбудораженный шепот:

— Смотри, это же Олдер Дирр и Фелиция Саагар! А-а-а, с ума сойти!

— Милая, подожди, — попытался удержать ее спутник, но куда там — девушка на всех парах неслась к нам.

— Можно попросить у вас автограф? — так на меня еще не смотрели. — Я вас просто обожаю! Вы такая невероятная, бесстрашная, не перестаю вами восхищаться! Вообще-то раньше моим кумиром была Айша Го, певица, вы наверняка ее знаете, но после вашего показательного выступления…

Пока я выслушивала непрерывную болтовню и ошарашено расписывалась в сунутом мне под нос блокноте, спутник девушки о чем-то говорил с Олдером. Причем, судя по восторженному блеску глаз, в своем фанатизме он недалеко ушел от своей подруги.

— Вот спасибо! — аккуратно спрятав блокнот в сумочку, поблагодарила девушка. — Удачи вам и победы, Фелиция! Всей душой за вас болеть буду!

Не успела я поблагодарить, как заметила, что вокруг нас успела собраться знатная толпа, из которой в следующий миг донесся скрипучий старушечий голос:

— Фелиция? Кто сказал Фелиция? Да пропустите вы, окаянные, дайте на нее живьем поглядеть!

Протискиваясь меж людей с напористостью гартаха, к нам пробивалась невысокая сухонькая бабуля, активно орудующая клюкой. Оказавшись в первых рядах, она поправила круглые очки, прищурилась, рассматривая меня аки лежащий на витрине товар, и выдала:

— И точно, Фелиция! Шо ж ты, окаянная, мечами размахиваешь, пример дурной девкам подаешь? У меня вон давеча внучка говорит: тоже хочу в боевые магии податься. А куда ж ей в магии-то? Да еще и боевые? Ее ж вон сосед замуж зовет, а она насмотрится магий эти ваших и носом крутит…

— И правильно делает! — вступилась за «магии» бравшая у меня автограф девушка. — Женщины имеют такое же право на самовыражение, как мужчины!

— Милая… — попытался осадить ее спутник, но девушка из милой стремительно превращалась в настоящую фурию.

Ее тут же поддержала какая-то дама, следом возмутился стоящий в первых рядах пожилой человек, а после все крики превратились в сплошной неразборчивый гул.

— Пора сматываться, — прорвался сквозь это сумасшествие голос Олдера.

Меня схватили за руку и увлекли вслед за собой. Удивительно, но перед Олдером все моментально расступались, даже магию применять не требовалось.

Только когда мы прорвались сквозь толпу и немного от нее отдалились, послышалось эмоциональное:

— Уходять! Держи окаянных!

Мы с Олдером переглянулись и, не сговариваясь, сорвались на бег. Стремительно несясь по улице, сворачивая из одного переулка в другой, я поверить не могла, что это происходит на самом деле. Что агент секретной службы Кайрийской империи улепетывает от воинственно настроенной бабульки и толпы поклонников, а я улепетываю вместе с ним!

В какой-то момент осознание ситуации вылилось в неконтролируемый смех. Я бежала, даваясь им, задыхаясь и не в силах остановиться.

— Мы как нашкодившие школьники! — выдавила сквозь смешливые слезы. — Олдер, подожди…подожди, кому говорю, я сейчас умру!

Остановившись, я привалилась спиной к стене какого-то магазина и попыталась отдышаться. Легкие разрывались не столько от бега, сколько от все того же смеха, который никак не желал униматься.

— Ой, не могу, — выдохнула, икнув. — Окаянные мы с тобой! Окаянные представители боевых магий…

Олдер весело фыркнул. Я подняла на него глаза и увидела перед собой не опытного и опасного мага, а практически мальчишку — самого настоящего мальчишку, только что устроившего удачную шалость!

— Ты бы за перепадами настроения следила, — сыронизировал Олдер. — Поберегла бы здоровьице-то, внученька.

Фразу о здоровье он произнес, точь в точь скопировав интонацию старушки, и меня скрутило по новой.

Чуть позже, после того как я отсмеялась и в который раз за день успокоилась, мы уже не торопясь дошли до соседнего квартала. Когда я поняла, куда именно Олдер меня ведет, то немало удивилась. Мы направлялись прямиком к лавке мастера Эйча, торгующего всевозможными магическими примочками. Работал он не то чтобы нелегально, но лишнего контакта с властями все же старался избегать. В последний раз я приобрела у него усилитель для «братиков» — хороший такой усилитель, качественный. Но с тех пор ничего толкового по оружейной магии у него не находила и предпочитала иметь дело с другими торговцами.

— Прошу, — открыв дверь, Олдер пропустил меня вперед, и я вошла в небольшое, пропахшее пылью помещение.

Мастер Эйч, надев магические увеличительные очки, корпел над каким-то артефактом. Видимо, процесс увлек его очень сильно, так как приход потенциальных покупателей остался незамеченным.

С моего последнего визита в этой лавке ничего не изменилось. Все тот же непритязательный интерьер и захламленность, в сущности, бесполезными вещами.

— Мастер! — прикрыв за нами дверь, позвал Олдер.

От неожиданности Эйч вздрогнул всем своим худощавым тельцем, выронил из рук отвертку, тут же ее поднял и лишь после на нас посмотрел. В первое мгновение на его лице отразилось недовольство, но его быстро сменило узнавание, а затем — раболепство.

И здесь узнали, гартах их всех сожри!

Правда, несмотря на наше давнее знакомство, раболепствовал мастер перед Олдером. Маленькие глазки так и загорелись, прямо-таки оживились от предвкушения скорой наживы.