Красная сирена - Дантек Морис - Страница 17
- Предыдущая
- 17/91
- Следующая
Анита привстала и положила кремовую папку на стол перед Хасслом.
Кое-что мы знаем о Йохане Маркенсе, человеке из супермаркета, – добавила она. – А на индонезийца у нас ничего нет.
Она поудобнее устроилась на стуле.
Комиссар начал листать документы. Судья Ван дер Хеед отошел от окна и встал за спиной Хассла, читая исписанные страницы. Молодой прокурор смотрел на ночное небо.
– Обобщите для нас картину, – бросил наконец Хассл, кладя папку на кожаный подлокотник своего кресла.
Анита поняла, что получила шанс реабилитироваться после ужасной осечки, которую она допустила после обеда, и комиссар вынужден был устроить ей выволочку в присутствии типов из министерства.
Она понимала: комиссар делает все, чтобы она сама оправдалась перед высокими шишками правоохранительной системы и доказала свой профессионализм.
Инспектор собралась с мыслями и ринулась в бой.
– Итак… Ева Астрид Кристенсен. Тридцать семь лет. Родилась в Цюрихе. Ее отец, Эрик Кристенсен, датчанин, жил в Швейцарии, потом перебрался в Нидерланды, где женился на Бриджит Нолте, дочери богатого антверпенского ювелира. Эрик Кристенсен был бизнесменом с истинно протестантским менталитетом. Преуспел в международной торговле. Два года назад Ева унаследовала большую часть семейного состояния. Она продолжает дело отца и владеет новыми предприятиями, которые сама основала. Полный список прилагается.
Анита перевела дыхание и продолжила:
– Далее, Вильхейм Карлхайнц Брюннер, австриец, родился в Вене. Тридцать три года. Единственный ребенок в семье, скажем так… не совсем обычной. Мать умерла, когда он был совсем маленьким. Воспитанием занимался отец, Мартин Брюннер. В сорок пятом его осудили за коллаборационизм, но в шестидесятые, во время экономического бума в Германии, он быстро разбогател благодаря состоянию жены. Насколько мне известно, в конце восьмидесятых он сошел с ума и сейчас находится в лечебнице в Швейцарии. До встречи с Евой Кристенсен Брюннер успел промотать большую часть экономической империи. Казино, Лазурный Берег, горные лыжи, дорогие гостиницы. Теперь Ева управляет всем, что у него осталось.
Анита помолчала несколько мгновений, давая комиссару возможность переварить услышанное. Вернее, чтобы по установленному коду, понятному только им двоим, включились пришлые чиновники.
Толстый сыщик едва заметно кивнул, и Анита поняла, что может продолжать.
– Брюннер – не отец Алисы, а отчим. Настоящий отец – англичанин, живет в Португалии, но мы ничего о нем не знаем… Я еще вернусь к нему чуть позже.
Анита заметила, что комиссар прячет улыбку. Он сам поучал ее однажды: «Будьте осторожны, Анита, крупные акулы там, наверху, ненавидят таких умных и ярких людей, как вы… Никогда не создавайте впечатления, будто преподносите им урок».
Бросив на начальника взгляд сообщницы, она пошла дальше:
– Следующий – Йохан Маркенс, тридцать шесть лет. Родился в Бельгии, в Антверпене. Осужден один раз – десять лет – за нанесение увечий и незаконное ношение оружия. Два раза привлекался за торговлю наркотиками, но осужден не был. Проходил по делу об убийстве дилера, здесь, в Амстердаме… Всякий раз не хватало улик.
Комиссар приподнял бровь. Это был сигнал: здесь нужна дополнительная информация.
– И в деле об убийстве, и в деле о торговле героином были многочисленные свидетели, обеспечивавшие ему железное алиби… В обоих случаях Маркенса не было в Нидерландах.
Комиссар пристально посмотрел на Аниту. Она ответила на молчаливый вопрос:
– Ни Кристенсен, ни Брюннера не было среди свидетелей, хотя…
Огонек, вспыхнувший во взгляде комиссара, побуждал ее продолжать.
Анита сделала глубокий вдох.
– Вполне вероятно, что многие свидетели были связаны с Кристенсенами. Мы пока не успели проверить…
Анита хотела сказать, что после перестрелки в магазине прошло всего несколько часов, но она успела собрать первые сведения, необходимые для столь крупного расследования.
Кроме того, проведенное за неделю расследование позволило им многое узнать о чете Кристенсен – Брюннер.
Хуже всего обстояло дело с информацией о финансовой составляющей, они ничего не знали о встроенных одна в другую фирмах. Сегодня, перед тем, как случилась стрельба в магазине, Петер Спаак вернулся из министерства с отказом: им запретили финансовое расследование внутри «Кристенсен Инкорпорейтед».
Чиновники заерзали в креслах.
Анита, Спаак, другие члены их команды, сотрудники уголовной полиции, отдела по борьбе с наркотиками и отдела нравов, короче – большинство сыщиков были уверены: законные с виду предприятия Евы Кристенсен представляли собой хорошо организованную сеть фирм-прикрытий для самых темных дел, и полученная кассета дала им след. Они увидели надводную часть айсберга, по всему миру, в зонах «налогового рая», разбросаны фирмы, открытые на подставных лиц. К несчастью, Аните не удалось получить доступ к номерным счетам в Швейцарии и на Барбадосе.
Она поняла: комиссар хочет, чтобы она победила. «Используйте любое преимущество», – прочитала она в его взгляде.
– В перестрелке сегодня погиб молодой блестящий инспектор. Все это наводит на мысль о том, что связь между Йоханом Маркенсом и Кристенсами в высшей степени подозрительна…
Ван дер Хеед выпрямился, скрипнув стулом, и спросил:
– А что у вас есть на этого Кеслера?
Анита с трудом сдержала досаду. Кеслер оставался темной лошадкой. Гражданин Голландии. Родился в Гронингене. О его детстве и отрочестве им ничего не удалось найти, и Анита решила: скорее всего, он тогда жил в другой стране. В1955 году родители увезли Кеслера в Южную Африку, и о них ничего не было известно до 1991 года, когда Карл Кеслер всплыл в Амстердаме, на службе у Кристенсенов.
– Мадемуазель Ван Дайк?
Вопрос вернул ее к действительности, к судье Ван дер Хееду. Он ждал ответа, строго нахмурив одну бровь и недоуменно подняв вверх другую.
– Извините, – выдохнула Анита, – Мы очень мало знаем о Кеслере. Он – одно из белых пятен в этой истории…
– Хорошо, хорошо, – прервал ее молодой судья с аккуратно подстриженными усами. – А что вы можете рассказать нам об Алисе?
Анита постаралась нарисовать максимально точный портрет девочки:
– Она – блестящий ребенок. Чувствительная, очень умная, необычная. Нет никаких сомнений в том, что ее показания станут решающим элементом в этом деле. По разным причинам я уверена: она направляется на юг, в Португалию, где живет ее отец.
Слева, оттуда, где сидел яппи, донеслось подобие вздоха.
– Так чего же вы ждете от нас, мадемуазель Ван Дайк?
Голос судьи Ван дер Хееда был медоточивым. Анита выпалила в ответ, как выстрелила:
– Пусть это будет настоящее расследование! Мы не должны довольствоваться розыском Иохана Маркенса за убийство Джулиана. Есть еще Кеслер. По свидетельским показаниям, у выхода из магазина Маркенса подобрала белая машина, за рулем которой сидел некий блондин, соответствующий по описанию Кеслеру. Нужно объявить в розыск Кристенсенов, то есть Кристенсен и Брюннера, – за попытку похищения. За организацию убийств, за любые правонарушения, которые мы сможем им…
– Минуточку, Ван Дайк…
Ее прервал молодой яппи: загар, дорогой костюм, хищная улыбка.
Он встал, подошел к окну и с ходу напал на нее:
– Вот уже много дней подряд вы терзаете нас этой парой. Кристенсены… А ведь у вас против них нет ничего конкретного. Нет-нет, прошу вас, не прерывайте меня! Сегодняшнее происшествие доказывает одно: Йохан Маркенс находился в магазине, и девочка там находилась… это может быть простым совпадением, ну, не знаю, а что, если он оказался там, чтобы взять кассу, или по какой-то другой причине? Пока, во всяком случае, Кристенсены не кажутся мне причастными к этой истории. Адвокатская контора Хасленс и Хаммер уведомила нас, что они находятся где-то в Швейцарии и отвергают какую-либо ответственность за действия Иохана Маркенса, которого, кстати, уволили много недель назад…
- Предыдущая
- 17/91
- Следующая
