Находка беглого рудокопа - Чернышев Николай Исакович - Страница 7

Узник всячески ругал себя за то, что не послушался деда Митрофана. Надо было той же ночью бежать отсюда подальше…

Перед обедом во дворе зашумели люди, заскрипели тяжелые ворота, застучали колеса тарантаса. Прильнув к щели между бревнами, Егор увидел господина, который третьего дня приезжал с немцем.

Вечером возвратились и Кулаков с Кеммерером.

Людвиг Францевич подошел к Волкову, который сидел на вынесенном под навес деревянном кресле, украшенном петухами, и покуривал трубку.

— Как ваши успехи, уважаемый Людвиг Францевич? — спросил после обмена приветствиями Волков. — Вы прежде всего расскажите, как ведет себя в естественном залегании зеленая охра. Садитесь, пожалуйста, — пригласил Волков Кеммерера, когда притащили еще одно кресло. — Вы знаете — я все это время размышлял об удивительном зеленом веществе и пришел к выводу, что мы на самом деле встретились с каким-то новым, доселе не известным минералом. Ну, ну, рассказывайте — я вам не даю говорить.

Кеммерер как-то странно сгорбился и долго беззвучно шевелил губами, не решаясь заговорить. Затем для чего-то поднес к глазам лорнет и начал сбивчиво отвечать.

— О! Это вирклих есть загадка природы. Наука получайт интересный факт. Абер я нет уверенность, что это не описывайт в какой-то дойтче минералогический книга…

— Конечно, осторожность ученому необходима, — перебил Волков. — Но что это с вами, Людвиг Францевич, — почему вы вдруг стали разговаривать со мной таким странным образом? На чистом немецком я вас понимаю куда лучше.

— О, простите, господин обергиттенфервальтер. Я привык так разговаривать со своим попутчиком, — с виноватой улыбкой объяснил Кеммерер. — С сожалением должен сообщить, — продолжал он далее, — что указанная мне залежь так называемой зеленой охры из-за свой скудости вряд ли может иметь какое-то практическое значение. Как показывает поверхность обрыва, где встречена эта порода, нет абсолютно никакой надежды ожидать на глубине увеличения количества и размеров рудных скоплений. Мне удалось видеть прожилки зелени всего лишь в мизинец толщиной.

— Какой категоричный вывод! Где же ваша природная осторожность, Людвиг Францевич?

Волков взял из Егорова мешка, лежавшего под столом, один из зеленых кусков величиной с мужской кулак и показал его собеседнику.

— Смотрите, какая прелесть! Согласитесь, что получается явное недоразумение. Месторождение должно быть богатым.

Немец с растерянным видом глядел на кусок, зеленевший в руках Волкова. По природе Кеммерер не был находчив. В затруднительных случаях ему всегда требовалось некоторое время для обдумывания ответа. К счастью для него, Волков, залюбовавшись образцом, не глядел на собеседника.

— Может быть, здешний голова показал вам что-нибудь не то. У меня никакого доверия к нему нет. По всему видно — ловкач. А ну, подойди-ка сюда! — позвал Волков Кулакова.

Ефрем молодцевато одернул рубаху, перевязанную шелковым поясом и, по-солдатски выпятив грудь, подбежал к начальству.

— Чего изволите-с, ваше высокоблагородие?

— Эти камни найдены в том месте, что ты показал господину Кеммереру? Да только, смотри, не врать.

— Не извольте-с сомневаться, ваше высокоблагородие. Родной матерью клянусь, что их высокоблагородие, — Кулаков, не отрывая вытянутых по швам рук, кивнул на Кеммерера, — видели место, где эти камешки набраны, — одним духом выпалил Ефрем, глядя беспокойными глазами куда-то мимо Волкова. — Да разве мне резон врать.

— И все же, Людвиг Францевич, я не разделяю вашего скептического взгляда на перспективность обнаруженного месторождения. Уверен, что поблизости должны быть продолжения уже выбранной с поверхности богатой залежи. Не плохо бы там пробить несколько разведочных колодцев и штолен.

— Возможно, я ошибаюсь, но у меня сложилось именно такое впечатление, — уже полностью оправившись и входя в обычную роль, ответил Кеммерер.

— Очень жалею, что мне не удалось посмотреть это место. А сейчас времени уже нет — надо возвращаться в Пермь. Но в ближайшем будущем надо послать сюда приисковый отряд, — поднимаясь с кресла, произнес Волков. — Хватит на сегодня. Пойдемте отдыхать, Людвиг Францевич.

Стоял тихий и прохладный вечер. Солнце, почти полностью скрывшееся за горизонтом, освещало крыши строений мягким розовым светом. Все кругом замолкло и успокоилось. Слышно было, как в стойле жует корова да лошадь на конюшне иногда стукнет копытом.

— Кто еще знайт про яма с охрой? — шепотом спросил Кеммерер у Кулакова, как только шаги управляющего затихли где-то в большом доме.

— Руду отобрали у тутошнего жителя, сбежавшего с казенных рудников. Я его изловил и посадил под замок.

— Где он есть сидит? Мы должен пойти его спрашивать.

— Как вам будет угодно, — тихо ответил Кулаков и тут же позвал Афоню. — Приведи Прова с Агапом, а то как бы не убег зверь-то.

Кулаков и Кеммерер подошли к амбару. Вскоре сюда же пришел и писарь в сопровождении двух дюжих мужиков. Открыли тяжелый замок, сняли железную перекладину. Первым в темное помещение вошел Кулаков, за ним опасливо последовал Кеммерер. Писарь с охраной остался у дверей снаружи.

Узник стоял в дальнем углу.

— Выйди, парень, на свет, — приказал Ефрем.

Егор сделал несколько шагов к двери, и скупой вечерний свет осветил его заросшее лицо с ввалившимися глазницами.

— Майн готт! Это ты спасаль меня! — воскликнул удивленный немец.

Егор продолжал стоять молча.

— Ай-ай! Такой богатырь и бежаль с нужный царю работ. Теперь я не могу тебе помогаль — ты обидел наш батюшка-царь.

— Барин, я богатую руду отыскал. Ефрему Петровичу ее принес, а он меня в амбар. Долг наш совсем невелик, а руды-то там сколь… Помилосердствуйте, барин! Век буду помнить, сделайте милость…

— Ты нашел не медная руда, а простой зеленый камень. Он не стоит и полушка.

— Как же так… как не медная руда… смеетесь, барин…

— Кому ты еще сказаль про зеленый камень?

— Никому больше не рассказывал. Сразу же побежал к Ефрему Петровичу, — совершенно искренне ответил Егор, забыв про разговор с дедом Митрофаном.

— Альзо, ты нашел пустой камень и надо его совсем забывать. Мне жаль тебя, но Кеммерер верный слуга русский царь. Тебя посылайт арестантский рудник.

Когда Кеммерер и Кулаков начали выходить, Егора словно кипятком обожгло. Сжав кулаки, он рванулся из амбара. Подскочив к Ефрему, вцепился в обросшее рыжей щетиной мясистое горло и закричал:

— За что губите?! Изверги проклятые!

Два мужика и Афоня бросились на выручку. Кеммерер осторожно бочком отодвигался от клубка сплетенных тел. Отойдя на приличное расстояние, он быстро повернулся и, схватившись за полы длинного камзола, побежал к крыльцу.

Дерущиеся, пыхтя и ругаясь, катались в пыли. Мелькали ноги, руки, головы и оголившиеся потные спины. Трещали рубахи, глухо раздавались удары кулаками.

Кто-то схватил Егора за горло, и он, почувствовав, что пропадает, с утроенной силой начал отбиваться. Улучив момент, когда пруда разгоряченных тел переваливалась, Егор рванулся в сторону. Свалив кулаком подскочившего к нему Агапа, парень стремглав бросился к забору, в один миг переметнулся через него, побежал по огороду к чернеющему недалеко густому лесу.

На следующий день Волков и Кеммерер отправились в Пермь. По дороге произошло небольшое, но неприятное происшествие.

Собираясь в путь, Волков приказал упаковать всю зеленую охру в прочный деревянный ящик и покрепче привязать его на задке кареты. На остановках он несколько раз лично проверял сохранность цепного груза. В последний день пути шел непрерывный дождь и путники совсем не выходили из экипажа. Когда же карета подкатила к дому и Волков, спрыгнув на землю и разминая затекшие от долгого сидения ноги, невзначай взглянул на то место, где должен был стоять ящик, то, к неописуемому удивлению, увидел лишь несколько исковерканных досок. На них не удалось найти ни одного мало-мальски крупного кусочка породы. Сохранилась лишь мелкая зеленая пыль.