Отец моего жениха (СИ) - Салах Алайна - Страница 44

Я делаю глоток вина и сканирую взглядом людей, но Молотова больше не вижу. Куда он делся? Неужели уехал? Даже не попрощался? От этой мысли меня вновь атакуют забытые симптомы: в груди печет и воздуха в легких становится катастрофически мало.

— Паш, я выйду на балкон, подышу.

Мой спутник прерывает разговор с очередным собеседником и отводит меня в сторону.

— Тебя проводить?

— Господи, ты, наверное, самый надоедливый эскорт в мире. Сама я дойду, Паш. Расслабляйся.

В сопровождении печального взгляда Димы, смотрящего на меня из противоположной половины зала, я лечу к балконным дверям. Дергаю ручку и застываю на месте. Широкие плечи, серая рубашка и сизое облако дыма. Сергей курит, облокотившись на металлические перила.

Услышав хлопок закрывшейся двери, оборачивается и несколько секунд, не мигая, смотрит на меня.

Надо уйти, но не могу. И не хочу.

— Привет. Еще раз, — хриплю, по-прежнему не двигаясь с места. — Стало душно и я вышла подышать воздухом. А тут ты…

Господи, что я несу, а? Оправдываюсь. Для чего?

— Проходи и дыши, — негромко произносит он, поднося сигарету к губам. — Места хватит обоим.

На нетвердых ногах я шагаю к перилам и останавливаюсь в метре от него. Вечерний ветер доносит аромат его парфюма, и сердце начинает трепыхаться словно канарейка, которую обмотали липкой лентой. Мы стоим молча: Сергей продолжает курить, а дышать древесно-табачным воздухом, тщетно надеясь надышать им вдоволь.

— Как ты? — затушив окурок, Сергей переводит взгляд на меня.

— Я нормально… Закрыла сессию, — выходит из меня предательским сипением. — А...ты?

— Я тоже в порядке, — губы Сергея трогает едва заметная улыбка. — И я рад, что у тебя все хорошо, Юль. Так и должно быть.

Тяжесть в груди становится невыносимой и на глаза наворачиваются слезы. Но у меня все совсем не хорошо! Все плохо, потому что ты не хочешь быть со мной. Потому что так спокойно реагируешь на то, что другой парень называет меня своей девушкой.

— Я сейчас уеду. Самолет рано утром, — Сергей шагает ближе и, коснувшись моего плеча, мягко разворачивает к себе. — Ты же помнишь, что всегда можешь обратиться ко мне за помощью?

Я заставляю себя поднять глаза и посмотреть на него. Так он увидит мои слезы, но какая теперь разница. Ведь он уезжает. Снова.

— Я удалила твой номер, — пытаюсь улыбнуться, но у меня не выходит, потому что губы начинают дрожать

— Я догадывался. Я оставлю тебе номер моего ассистента, хорошо? Мне важно знать, что у тебя все в порядке.

— Почему тебе важно?

Слезы беспрепятственно катятся по моим щеками, пока я жду его ответа. Сергей со вздохом стирает мокрые дорожки пальцами и тихо произносит:

— Юль, не надо. Ты же взрослая девочка. Наверняка над причинами подумала.

Конечно, я думала. Да, он живет в другой стране, намного старше меня, а я бывшая девушка его сына. Но для меня все это не имеет никакого значения, потому что я влюблена в него по уши. Я готова летать к нему в Лондон, и готова держать наши отношения в секрете, если так будет нужно. Я просто хочу быть с ним. Я пыталась выкинуть его из головы, но не могу.

— Павел не мой парень, — начинаю лепетать я, прижимаясь к его руке. —Это просто так… для Димы… и чтобы в универе болтать обо мне всякую чушь перестали.

Сергея несколько секунд пытает меня взглядом, после тяжело вздыхает и отходит назад.

— А говоришь, все в порядке.

В тот же момент балконная дверь распахивается, и на пороге появляется Паша, который, как и положено правильному ухажеру, выглядит озабоченным.

— Вот ты где! А я тебя потерял.

Я бросаю на него мимолетный взгляд и снова смотрю на Сергея.

— Со сплетнями я решу, Юль, — твердо произносит он. — Береги себя.

Вместо соловья в желудке я заимела ежа в груди, потому что там тесно и колет, пока я провожаю глазами удаляющуюся спину Сергея. Уходит. Он снова уходит.

— Юль, нормальная такая, кстати, тусовка, — долетает до затуманенного сознания веселый голос Паши. — Может, еще на часок зависнем?

Кажется, вся кровь отлила у меня от головы, потому что в ушах шумит и кружится голова.

— Ты.. оставайся, да… А мне надо ехать, Паш…

Кажется, он спрашивает, куда я собралась, когда с разбегу врезаюсь в балконную дверь, вылетая в зал. Я не отвечаю, потому что мне надо успеть. Я выбегаю на улицу в считанные секунды с риском свернуть себе шею на высоченных шпильках и оглядываюсь в поисках знакомого внедорожника. Нахожу его по диодному свету фар и, не раздумывая, быстро шагаю к нему.

Ладонь Сергея застывает на ручке водительской двери, когда он видит меня. Круто наверное я сейчас выгляжу: растрепанная, глаза дикие. Да наплевать.

— Довези меня дома, — мой голос звенит как взбесившийся колокольчик. Я не прошу. Я требую. — Пожалуйста.

Молотов смотрит на меня короткое мгновение, которое растягивается в бесконечность, потому что сейчас я вижу его без привычной маски сдержанности. В его взгляде так много всего для меня: усталость, уязвимость, печаль, удивление, но самое главное, я вижу в них мучительную жажду. Ту же самую, какую испытываю я.

— Я устал, Юль, — глухо говорит он.

Не отвергай меня. Не отвергай. Пожалуйста, не отвергай.

— Садись.

39

Юля

Едва я оказываюсь внутри автомобильного салона, всплеск отчаянного адреналина и решительности начинает стихать, и ему на смену приходит оглушенная растерянность. И что ты теперь будешь делать, Живцова? Снова заберешься к нему на колени? Будешь умолять остаться?

Прослеживаю, как Сергей, обойдя капот, опускается на водительское сиденье и невольно обхватываю себя руками. Мы еще даже не тронулись с места, а я уже представляю, как остаюсь одна. С тех пор как Сергей улетел, я остро ощущаю свое одиночество. И дело даже не в расставании с Димой и не в том, что я почти ни с кем не общаюсь. Именно его отъезд будто лишил меня способности радоваться тем вещам, которые раньше приносили удовольствие. Именно без него краски моей жизни померкли, несмотря на то, что знакомы мы совсем немного и провели вместе лишь одну ночь.

— Тебе холодно? — Сергей оглядывает мою съежившуюся фигуру и тянет руку к панели с намерением отрегулировать температуру.

Я быстро мотаю головой и заставляю себя отпустить плечи. Хватит выглядеть растерянной малолеткой, Живцова. Ты же, в конце концов, сама в попутчицы напросилась.

— Ничего не нужно. Мне тепло.

— Назовешь адрес? — голос Сергея звучит спокойно и мягко. Судя по выражению лица, момент его слабости прошел, и он снова полностью владеет собой.

— Метро Юго-Западная, сразу за торговым центром. Я покажу.

Рука Молотова застывает в сантиметре от кнопки пуска двигателя, и он смотрит на меня смотрит с удивлением.

— Я думал, ты подыщешь квартиру рядом с университетом.

— В том районе аренда чересчур завышена, — мне удается улыбнуться. — Я же на экономическом учусь, ты забыл? Всего две станции на метро проехать, и цены на порядок ниже.

Сергей продолжает молча разглядывать меня, и его внимание пробирается под кожу опьяняющим теплом. Нервозность во мне ослабляет хватку, и я позволяю себе пошутить.

— Разумеется, был большой соблазн шикануть и спустить все твои деньги на месячную аренду пентхауса на Пречистенке, но я сдержалась.

— Ты и , правда, взрослее многих, кого я знаю, — негромко произносит Сергей и, развернувшись к лобовому стеклу, заводит двигатель.

Из его уст эти простые слова звучат как самый большой комплимент, и я не могу не улыбаться. Только что чувствовала себя побитой мышью, а сейчас ощущаю кандидатом экономических наук и кладезем жизненной мудрости. Рядом с Сергеем шкала моей самооценки скачет как пятиклашки на батуте.

Мы выезжаем на большую дорогу в тишине, которую перебивает лишь глухое урчание двигателя, постепенно набирающего обороты. Я благодарна Сергею за то, что он не предпринимает попытки включить музыку, и за то, что скорость, с которой мы едем, не превышает отметку пятьдесят. Кажется, я могла бы провести в салоне его автомобиля вечность.