Свиноматка (ЛП) - Каррэн Тим - Страница 10

“До того дня, Ричард, - сказал он себе, - ты был гордым отцом. Ваш сын или дочь счастливо росли в утробе Холли, а затем… затем что-то вторглось в него, что-то высосало из вашего ребёнка жизнь. Что-то вроде злокачественной опухоли. Нечто, чьё рождение ждали веками.

Нет! Нужно остановить это, это заходит слишком далеко!

Заткнись и слушай, умник. То, что растёт в утробе твоей жены, не является даже чем-то человеческим. Это не более ребёнок, чем бабуин, жаба или тот “плюшевый мишка.” Но, как и это существо, он неестественный и дьявольский, что-то без души. Что-то, что добрый Господь намеревался оставить в темноте, где оно и должно было оставаться. Нечто запутанное и отталкивающее, предназначенное для того, чтобы сидеть в необъятной ​​клетке космоса, а не ходить при настоящем дневном свете. Просто помни об этом, хорошо? Потому что может наступить время, когда у тебя будет шанс спасти мир от него, когда ты найдёшь его в одиночестве и беззащитным, и ты сможешь обхватить его слизистую шею и…

Хватит, Боже, достаточно уже!”

Он стоял прямо, тяжело дыша и сжимая руки в кулаки.

Он не был убийцей.

Он не был спасителем мира.

Это была не его роль - убивать детей и очищать мир от зла. Ему было всё равно, что это за существо или существа, он не собирался никого убивать.

“Это не ребёнок, придурок! Он может выползти из чрева твоей жены, быть из плоти и крови, но, чёрт возьми, он не будет ребёнком. Ни у одного ребёнка в истории не было такого тёмного и хищного ума, как у этого существа, которое было таким древним, что помнило время, когда звёзды были молоды. Просто помни, что существо у неё в животе забрало жизнь твоего ребёнка. Оно пожрало твоего сына или твою дочь, чтобы само могло родиться. Покажи ему не больше милости, чем показал он твоему малышу. Понял? Если то, что говорит тварь, правильно, их будет много. Паразиты. Относись к ним как к таковым. Очисти мир от них.”

Ричард начинал представлять, на что это будет похоже. Холли умрёт при родах, но это семя в ней будет жить. По крайней мере, до тех пор, пока он не схватит его - или их - и не оторвёт его отвратительную головку от тела. Затем он будет помещён в комнату с мягкими стенами на всю оставшуюся жизнь со всеми другими “спасителями.” И разве это не было чертовски радужным взглядом на будущее?

Вздохнув, не зная, куда пойти, он поднялся наверх.

Он никогда не чувствовал себя более одиноким и более уязвимым в своей жизни.

У двери в комнату Холли - как ни странно, но она больше не была его комнатой - он сделал паузу и впервые не знал, как долго молился. Он молился тому, кто его слушал, и действительно верил в это.

Он вошёл внутрь.

Холли спала.

Она растянулась на кровати, накрытая серой простынёй, как саваном. Её раздувшийся живот развалился на матраце, как мешок с конфетами Санты… но там не было никаких вкусностей, только мерзкие неземные твари, которые стали извиваться, как внутриутробные пауки в мешочках-яйцах. Лицо Холли не выглядело спокойным даже во сне. Она была опухшая и с синяками под глазами, ленивая слюна свисала с её подбородка.

Ричард стоял там, глядя на неё, борясь со слезами, которые выступили.

Внезапно он обернулся, чувствуя, как Пигвикен смотрит на него глазами, словно открытые раны. Зная, что за ним наблюдают, чувствуя на себе эти далекие и неприступные глаза, Ричард провёл пальцем по горлу, думая, что он сделает с ним, но… позже.

“Придёт твоё время, о да, будь уверен в этом, уродливый боров. У меня будет последний шанс отомстить за осквернение моей жены и моего ребёнка.”

Он повернулся и посмотрел на SlimCam.

Потом на Холли.

Уголок её губ превратился во что-то вроде хмурой ухмылки. Грязная, почти плесневелая вонь шла от неё. По какой-то причине вонь была не так сильна и зловонна, когда она спала, но всё равно это было не совсем приятно.

Он опустился на колени рядом с кроватью.

Осторожно он коснулся кончиками пальцев распухшей белой плоти её живота. Живот беременной женщины был очень тугим, очень твёрдым, как будто его раздули до такой степени, что он вот-вот лопнет. Холли ничем не отличалась от остальных беременных. Ричард почувствовал, как слеза скатилась по его лицу, когда он прижал руку к её животу. Её плоть была горячей, лихорадочной. От неё исходил странный солёный запах.

Что-то шевельнулось под его рукой.

Что-то пнуло его.

Многие вещи могли пинаться, на самом деле.

Он напрягся, почувствовал подступающую тошноту. Да, как будто там действительно были внутриутробные пауки, движущиеся в яичных мешочках. Это было так ужасно, так отвратительно. Он хотел взять нож и заколоть зарождавшуюся жизнь в горячей темноте утробы. Было ещё несколько движений, а затем это прекратилось. Может быть, оно почувствовало недружелюбную и угрожающую руку, когда он трогал живот?

Холли пошевелилась, но не проснулась.

Ричард, не очень понимая, почему, опустил голову и прижал её к животу, он просто чувствовал, что должен. Как ребёнок, тыкающий что-то отвратительное палкой; чувство любопытства было подавляющим. Теперь его ухо было у её теплого живота. Сначала он ничего не слышал, кроме обычных желудочных процессов: урчания и вздутия.

Но потом он расслышал что-то ещё. Он отвёл голову, покусывая нижнюю губу, чтобы не заплакать. Нельзя было ошибиться в том, что он услышал: голоса… Звук шёпота многих голосов.

Он вышел из комнаты, прежде чем его разум полностью померк.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

На следующее утро раздался стук в дверь.

Ричард открыл её, полусонный, всё ещё протирая глаза. Дядя Холли Дик и тётя Полин были там. Они просто шли из церкви и подумали, что им лучше зайти и посмотреть, как поживает Холли.

- Ну, заходите, - сказал им Ричард. - Я сейчас сделаю кофе.

Он провёл их в гостиную, предложил им сесть и принёс две чашки кофе. Он, честно говоря, не был до конца уверен, было ли их посещение хорошим или плохим. Это было забавно, но он чувствовал, что должен спрятать Холли от всего мира. Она была грязной тайной, которую он жаждал и должен был защищать… как кукла вуду в шкафу или женщина, прикованная цепью в подвале. Как будто, если бы они узнали правду, это сделало бы его похожим на какого-то ненормального, преступника, монстра…

Тётя Полин дотронулась до своего налакированного огненно-красного улья на голове.

- Ты хорошо спишь, Ричард? Ты выглядишь немного помятым, ты же не возражаешь, если я так скажу?

- Ах… я… у нас дома было несколько парней прошлой ночью. Мы играли в карты, знаете ли.

Дядя Дик засмеялся, и его живот задрожал.

- Да, я хорошо знаю, - сказал он, ткнув пальцем в свою жену. - Хотя это было добрых тридцать лет назад. Ты что-нибудь выиграл?

- Нет. Хорошо ещё, что не проиграл свою задницу.

- Тогда тебе повезло. Однажды я потерял всю свою зарплату… но давайте не будем об этом говорить, - сказал он.

- О, Дик, - сказала Полин. Она повернулась к Ричарду. - Я думаю, что здесь пахнет дымом. Пассивное курение вредно для детей, так говорят. По крайней мере, это то, что я слышала по телевизору.

- Дерьмо это, - сказал дядя Дик. - У меня висела сигарета изо рта, когда родился Джордж, и когда меня привели к нему в комнату.

- Это было сорок лет назад, Дик.

- Так в чём же разница? Если слушать этих здоровых нацистов, мы могли бы прямо сейчас ложиться и умирать. Они лишают жизнь удовольствий.

Тётя Полин пожала плечами.

- Конечно, обоим моим детям не делали УЗИ. Тогда не было ультразвука. Это сейчас мам приучили к этому, два-три раза во время беременности. Хотя с моими детьми всё в порядке. Они совершенно нормальные.

Дик начал смеяться.

- Нормальные, чёрт возьми? Наша дочь Линда живёт с другой женщиной. Ты называешь это нормальным? Иисус Христос…

- Дик!

- Эй, Ричард, а наша маленькая мама всё ещё спит?

Это был хороший вопрос. Ричард знал, как легко было бы ему обмануть их, но зачем? Что он должен этой твари наверху? Именно сейчас он мог бы поставить её на место.