Лекарь (СИ) - Булавин Иван - Страница 42

— Что ты умеешь делать? — начал я издалека.

— Для начала, — она встала и обошла меня по кругу, демонстрируя отличное тело под полупрозрачной рубашкой, — мужчину нужно накормить и налить ему вина.

— Хорошая идея, — ответил я, — одобряю.

Её тонкие руки ловко отрезали кусок мяса, печёной говядины, если не ошибаюсь, нанизала его на двузубую вилку и протянула мне, одновременно наливая вино в кубок.

— Вот так, теперь пейте, господин доктор, а я продолжу.

И она продолжила. Некоторое время мы просто ели и пили, она умело подавала мне куски и подливала вина в кубок, не забывая при этом прижиматься ко мне и забираться руками под одежду. Вино оказалось сладким и неожиданно крепким, скоро в голове зашумело, я расслабился и глядел на Алису осоловевшими глазами. Она же, наоборот, всё более и более заинтересовывалась мной. Любопытства ради, она расстегнула куртку и стянула кольчугу. Та с металлическим звоном упала на пол. А руки Алисы продолжали исследовать меня, расстегнули штаны, стянули сапоги с ног. Я хотел что-то сказать, но не успел, она закрыла мне рот поцелуем и повалила на кровать, двумя руками стаскивая с себя рубаху. Сопротивляться я не стал. Глупо.

Утром проснулся один. Алиса, видимо, сочтя свою функцию согревания моей постели выполненной, предпочла удалиться. Я встал с постели и огляделся вокруг в поисках своих вещей. Прошедшая ночь запомнилась смутно. Возможно, дело в алкоголе, а может, просто не хотел запоминать то, что делать изначально не хотел. Перед глазами снова встала Наталья, которая теперь смотрела на меня укоризненно. Прости, — только и сказал я в пустоту. Обязательно ей всё расскажу и покаюсь.

Сейчас мне было, увы, не до выяснения отношений с женщинами. Даже из моего окна было видно, как на площади собирается народ. Площадь перед дворцом могла вместить, наверное, не одну тысячу человек. Нет сомнения, что к началу испытания, народа там соберётся много, будут друг у друга на плечах стоять. И все будут пялиться на меня, желая увидеть мой успех или позор. Во втором случае шоу будет даже интереснее. Но короля волнуют не они. Феодалы. Все те, кто должен ему служить и подтвердит присягу в верности. Конечно, есть мнение, что тех, кто не подтвердит, из дворца потом вперёд ногами вынесут, но это уже мелочи.

— Вам нужна помощь, господин доктор, — в дверь просунулась голова слуги.

— Нет, спасибо, — отмахнулся я.

— Это не вопрос, — он не думал уходить, — это утверждение, вам нужна помощь.

Я вздохнул и впустил его. Задача этого слуги состояла в том, чтобы привести меня в божеский вид. Из моих шмоток он оставил на мне только кольчугу, которая, как я уже говорил, была не только защитой, но и предметом роскоши, в котором не стыдно показаться на людях. Остальные вещи были отметены в сторону, словно лохмотья нищего. Я облачился в бархатные штаны и кафтан с золотым шитьём. На голову надели чёрный берет с золотыми бляхами. Обулся я в высокие сапоги, носки и каблуки которых были с серебряными подковами. Из-под воротника кафтана торчал край кольчуги, одновременно и показ качества вещи, и знак принадлежности к военной аристократии. На пояс мне повесили так называемый костюмный меч. Каждый аристократ должен иметь возможность в любое время суток покарать обидчика, но в пределах города таскать с собой цвайхандер очень неудобно. Вот и обходятся тем, что вешают на пояс небольшой меч, фактически нож, но с удобной гардой и очень дорогой отделкой.

Весь мой вид говорил о том, что я теперь, как минимум, рыцарь, а ведь король мне титула не присваивал. Но, возможно, всё ещё впереди. А сейчас нужно идти.

Оказалось, что идти пока рано. Всё действо запланировано на обед, а сейчас король зовёт меня разделить с ним трапезу. От чего я точно не откажусь, так от королевского завтрака. Вообще, здесь, в этом диком краю, расход калорий растёт фантастически. Поэтому и есть я привык много и часто. Особенно, когда кормят вкусно. А где кормят вкуснее, чем в королевской трапезной?

Стол у короля прямо-таки ломился от еды. Здоровенные куски жареного мяса перемежались блюдами, полными свежих овощей, там же стояли несколько кувшинов с вином разных сортов, по краям стола стояли тарелки с жареными перепелами, или ещё какой-то птичьей мелочью. Были здесь и рубленные яйца, и хлеб, явно испечённый полчаса назад, некоторые блюда я вовсе не узнал и предпочёл от греха не пробовать.

— Присаживайся, — король показал на стул с противоположной стороны стола, — ты выглядишь усталым, это всё Алиса?

— Спасибо вам, Ваше Величество, но всё же не стоило её присылать. У меня там, в моём мире, есть жена. Я её люблю.

— Как это мешает спать с женщинами здесь? — король не на шутку заинтересовался.

— Просто не нужно, — решил я ничего не объяснять.

— Всё ясно, — он кивнул, мерзко хихикая, — не буду больше никого присылать, к счастью, твои люди менее щепетильны. Им я прислал женщин и те ушли от них под утро едва живые. Особенно этот клыкастый старался. Его девки вспоминают с содроганием.

— Что же, я рад за них. И за девок тоже. Чего не могу сказать о себе.

Слуга наполнил наши кубки, мы выпили и приступили к еде. На спиртное я старался не налегать, слишком важные события впереди. А вот еда, да особенно такая, определённо шла на пользу. Некоторое время ели молча, наконец, король, отослав слугу, наполнившего кубки в очередной раз, обратился ко мне:

— Дошли слухи, что мой брат взял огромный денежный займ на юге, союз купцов выдал ему несколько кораблей с деньгами. Догадываешься, что это значит?

— Он сможет нанять пехоту. Много пехоты.

— И это тоже, но не это главное. Подумай, чем он будет отдавать такую сумму? Ведь ещё не факт, что он победит меня.

— Не понял, — честно признался я.

— Зато я понял! — король скорчил страшную рожу и согнул в руке серебряную вилку. — Они признали его королём. Даже не дождавшись моей смерти. А значит, долг не на конкретном человеке, а на короне. После моей победы ко мне придут послы от купцов и предложат мне оплатить войну против меня же. А в противном случае будет новая война, и торговля прекратится на десятки лет.

— И это никак нельзя исправить?

— Не думаешь ведь ты, что брат мой опомнится и отошлёт деньги обратно?

— Не думаю. А насколько они опасны? Война с ними — это трудно?

— Ничего ужасного, но, как ты понимаешь, любая война — это расходы, большие расходы. После войны королевство будет разорено, будет голод, поля зарастут травой, а кое-где и лесом. Дороги будут кишеть разбойниками, ни один караван по доброй воле не тронется с места, городские жители разбредутся в поисках пропитания.

— Что нужно делать сейчас? — решил я сменить тему.

— Тебе? — он усмехнулся, — пойти на площадь и сделать там то, что должен. А потом, когда останешься жив, будешь помогать мне.

— В чём?

— Сейчас, после твоего выступления, я соберу всех прибывших благородных господ, возьму с них присягу, не только себе, но и Дорну, а потом возьмусь за тех, кто не явился. Есть у меня на примете несколько человек, которых сильно тяготит их земля и титул.

— А я?

— А ты будешь штопать тех, кто при этом пострадает. Да ещё, прибыли гномы с новым оружием, я рассчитываю на них, хоть и не знаю точно, что они там изобрели.

— Думаю, — сказал я с удовлетворением, — теперь ни у кого не получится отсидеться в своём замке.

На этом завтрак у короля закончился. Я, сытый до тошноты и слегка пьяный, отправился в сопровождении нескольких рыцарей в полном доспехе, прямиком на площадь. Там нас ждала импровизированная сцена в виде деревянной площадки, приподнятой над землёй метра на три. Понятно, что сделана она была для того, чтобы действо увидели как можно больше людей, но слишком уж сильно это сооружение напоминало эшафот. Я поёжился. Хмель из головы вылетел мигом. Мне так и не объяснили, на что сработает камень. На правду, которую я говорю, или на мою уверенность в этой правде. Хладнокровный человек может заявить с уверенностью, что земля плоская, а параллельные прямые пересекаются. Как отреагирует камень? А я себя хладнокровным не считал, собираюсь говорить святую истину, а поджилки трясутся.