Лекарь (СИ) - Булавин Иван - Страница 60

Я поднял ружьё. Дважды выстрелил. Двое нападавших упали с коней. Промахиваться нельзя. Ещё дважды я перезаряжал, и ещё четверо вражеских рыцарей остались лежать на земле. Справедливо полагая, что враги мои будут в броне, я забил патронташ только пулевыми патронами. Последний выстрел пришелся прямо в забрало шлема рыцаря, который спрыгнув с храпящего в изнеможении коня, уцепился руками в перчатках за перила. В забрале образовалась дыра, из-под края шлема ручьём полилась кровь, а пальцы разжались. Рыцарь грудой железа свалился вниз. Следующему повезло больше, он успел перевалиться на эту сторону. А вот дальше ничего не успел, потому что тяжёлый топор Эдмунда обрушился ему на голову. Вообще, горшковидный шлем — довольно прочная штука, а на кромке, куда чаще всего приходятся удары, сталь двухслойная и отлично держит удар. Но только не в случае, когда бьёт топором чудовищно сильный орк, впавший в состояние боевой ярости и воющий звериный боевой клич. Лезвие топора вошло в бронированную голову сантиметров на пять, топор, к счастью, не застрял.

Наконец, перезарядились мушкетёры и дали ещё один залп, на этот раз более прицельно. Снова упали рыцари первого ряда, но остальных это не остановило. Здесь, за нашими спинами, был ключ к победе даже не в этой битве, битва уже проиграна, здесь ключ к победе в войне. Они при желании могли обойти нас, но лазарет был обнесён частоколом, на выламывание которого ушла бы уйма времени, а тут прямой проход, только небольшую охрану растоптать.

Перезарядился и я, только выстрелить успел всего один раз. В бок мне ткнул кончиком меча очередной лезущий через перила рыцарь, кольчуга спасла мне жизнь, но от боли я сложился пополам. Рыцарь, впрочем, тут же поплатился за это. Алиса, схватив обеими руками горшок с кипятком, выплеснула его прямо в открытое забрало. Благородный рыцарь завизжал не хуже закалываемой свиньи и упал вниз. Но его место занял другой, не менее наглый, получивший от меня пулю промеж глаз.

В какой-то момент мелькнула у меня мысль, что мы отобьёмся. Ну, или хоть продержимся до прихода помощи. Король ведь не мог не видеть, куда направилась эта группа, а здесь ведь его сын. Но, мысль эта была ложной. К нам направлялись уже не отдельные всадники, а плотная группа в три-четыре десятка железных рыл. Сейчас они атакуют со всех сторон и у нас не хватит рук отбиться. Разрозненные мушкетные выстрелы убили нескольких на подходе, но это ничего не меняло, за этой группой скакала следующая, ещё более многочисленная. Тот факт, что мы ещё живы, был уже чудом. Моё ружьё убило ещё двоих, первый, кто запрыгнул на барьер, получил от Яна острием протазана прямо под край шлема. Снова кровь ручьём и хрипы, готов.

Времени на перезарядку уже не оставалось, я выхватил револьвер. Пули триста пятьдесят седьмого калибра обладали отличным пробивным действием, а промахнуться с расстояния в пару шагов невозможно в принципе. Небольшое отверстие в кирасе и мгновенная смерть. Вот только патронов всего шесть. Ян снова изловчился и удачно ткнул острием своего оружия в глазную щель. Убить не убил, но боеспособности лишил напрочь. Алиса повторила фокус с кипятком, но уже куда менее удачно, ошпаренный рыцарь взвыл, но падать и не думал. Убедил его только топор Эдмунда, который обрушился ему на плечо. Пластину разрубил надвое и всё, что было под ней, тоже.

Они лезли со всех сторон. Отбиваться было уже невозможно. Трое гномов лежали на полу в лужах собственной крови. В строю с пиками они бы показали этим рыцарям, на что способны, а здесь, когда для ближнего боя только короткий меч, а врагов в разы больше, шансов у них не было. А мушкет так долго заряжать. Выстрелы звучали всё реже. Я решился и отступил за спины друзей. Вывалив барабан револьвера высыпал стрелянные гильзы, прямо на пол, жив буду, соберу. Трясущимися руками вставил новые, захлопнул барабан и взвёл курок. Вовремя, четверо нападавших были уже наверху и начали теснить моих людей. Яна спасала только длина оружия, которым он худо-бедно мог держать врагов на расстоянии. Выстрелы сбили этих и ещё двое за ними заплатили жизнью за свою наглость. Но наши жизни это уже не спасёт, жить нам осталось минуты две, или три. За спиной у меня жалобно пискнула Алиса, увидев, что враги собрались огромной толпой и лезут без остановки.

— Прости, Наташа, — прошептал я, переламывая ружьё. Два патрона влезли в стволы. Думаю, больше мне выстрелить не дадут.

И тут, где-то за нашими спинами раздался хриплый крик, сначала одиночный, а потом его подхватили десятки глоток и нас накрыло звуковой волной. Крик этот подхватил Эдмунд, радостно улыбаясь во все свои сорок шесть зубов. Окружившие нас рыцари поначалу не поняли, что это. А потом на них выбежали десятки воинов с топорами и копьями. Почти все полуголые или одетые в меха, могучие воины с серой кожей и клыками. Кричали они свой боевой клич, который я разобрать не смог, но звучал он внушительно. Вряд ли эта орочья молодёжь могла составить конкуренцию опытным рыцарям в рукопашной схватке, но их было много, не меньше трёх сотен, а недостаток брони и воинского умения они компенсировали яростью и презрением к смерти.

Воспользовавшись замешательством, я снова перезарядил револьвер. Восьми выстрелов хватило, чтобы очистить помост от непрошенных гостей. Мы выбросили трупы «за борт» и наконец-то повернулись к раненым. Орки снаружи добивали рыцарей и стаскивали с них доспехи. Ещё ловили лошадей, которые орков боялись, но убегать у них уже не было сил.

Четверо гномов были убиты наповал. Ещё трое отделались лёгкими ранениями и сейчас их бинтовали выжившие медики. Боец с разрезанным животом, вытерпевший всю схватку, был ещё жив. Он то открывал, то закрывал глаза и выглядел, в целом, плохо. Я, протерев руки спиртом, взялся за его рану. Орка поблизости не было, он отдавал какие-то приказы своим, я позвал Яна. Тот надёжно зафиксировал раненого, а я, не дожидаясь, пока подействует морфий, занялся его раной. Как ни странно, брюшная полость оказалась не повреждена, разрезаны были только кожа и мышцы. Я промыл рану и стал зашивать. Какое-то время он тихо стонал, но наркотик взял своё, глаза его закрылись, и он задышал редкими неглубокими вдохами. Когда работа была закончена, я приказал Яну отнести и его к остальным. Тот, аккуратно подсунув руки, приподнял достаточно тяжёлое тело взрослого мужика, и, с кряхтением понёс его. Кроме шуток, за всеми приготовлениями мы забыли такую простую вещь, как носилки. Просто не подумал о них, потому как у меня под рукой двое амбалов, способных отнести кого угодно куда угодно.

На помост вернулся Эдмунд, он отдал своим людям распоряжения и вернулся туда, где считал своим долгом находиться. Снова раздался стук копыт, я в страхе обернулся. Но это были свои. Группа конных в полтора десятка человек, под королевским флагом. Собственно, это и была свита короля. Сам король сидел в седле, но уже не так уверенно, как в начале боя. Точнее, он бы уже давно из седла выпал, но его придерживали справа и слева двое оруженосцев. Ран я на нём не увидел, хотя доспехи были смяты в нескольких местах. Но состояние его было вполне объяснимым, допинг перестал действовать, организм начал реагировать на жестокое переутомление.

Его быстро подняли ко мне и положили на стол. Я начал, не спеша, снимать с него доспехи. Сначала стянул шлем. Так и есть, он снова стал стариком, только теперь ещё был смертельно бледен, губы его тряслись, а глаза норовили закатиться. Но даже так он силился что-то сказать. Я наклонился и прислушался.

— Этот самозванец, этот ничтожный червь, проигравший в поединке со стариком, он сбежал. Его успели переправить на тот берег. Теперь он с охраной в сотню копий движется на северо-восток.

Эта тирада отняла у короля последние силы, глаза его закрылись, и он провалился в глубокий сон. Нужно было что-то делать. Было у меня кое-что на такой случай. Я достал капельницу, а за неимением подставки, взял у Яна его протазан и воткнул его в пол. Бутыль с раствором глюкозы закрепил на древке обычным пластырем. А рядом ещё две с физраствором. В тело короля стала по капелькам вливаться жизнь. Думаю, к вечеру оклемается. Хотя бы к завтрашнему.