Лекарь (СИ) - Булавин Иван - Страница 61

Битва была закончена. Враги сдавались в плен, некоторых убивали, кого-то оставляли ради выкупа. К нам продолжали идти раненые. Теперь уже среди них не было тяжёлых случаев. Такие просто умерли там, на поле боя. Независимо от степени тяжести раны, я каждому приказал колоть антибиотик, а некоторым давал несколько капсул с собой.

Потери, в целом, терпимые. Полегло немало в пехоте, особенно, в первых рядах, те, кто непосредственно бодался с врагами. Много потерь было и в королевском отряде, взятые в кольцо вражеской пехотой, они пытались прорваться и только усугубляли своё положение.

К моему счастью, вечером прибыл капитан стражи города Виттенберга Герберт Франц. Ему изрядно досталось. Он с гордостью поведал, что стоял в первом ряду и от боя не бегал. Иного и быть не могло. Я уже имел возможность убедиться, что капитан не из тех, кто прячется за чужими спинами. Следы его доблести выглядели так: резаная рана на бедре, наплечник, пробитый чем-то вроде клевца, рана там, к счастью, была неглубокой, смятый шлем, под которым был содран кусок скальпа, вмятины на кирасе, говорящие о том, что там, как минимум, всё в синяках, а скорее всего, ещё и сломаны рёбра. Но, несмотря на раны и, без сомнения, адскую боль, капитан выглядел свежим и полным сил.

— Мы победили, доктор! — повторял он время от времени, пока я его зашивал. Рёбра были целыми, а вот ключица сломалась. Ну, теперь только покой. Отлежаться и отправляться домой. Там его преступники заждались.

К вечеру, когда уже стало темнеть, принесли несколько тяжёлых. Они лежали на поле боя и их обнаружили трофейные команды орков. Те, мало разбираясь в геральдике, всё же сообразили, что этих нужно не добивать, а отнести к врачу. У одного рыцаря были переломаны кости. Не все, но инвалидность обеспечена. Два перелома были открытыми, а осколки кости смещены. Оперировать пришлось в свете фонарей, которые я развесил над головой. Сделали всё, что могли, по крайней мере, он будет жить. Ноги, скорее всего, срастутся как были, а вот с руками всё сложнее. Наложенные шины отнюдь не гарантировали правильного срастания сложного перелома. Забинтовав и обколов обезболивающим, его отнесли в госпиталь.

Следующим был пехотный сержант, которого кочевники истыкали стрелами, как дикобраза. Кираса защитила туловище, шлем — голову, а вот остальное пострадало на совесть. В правой руке три стрелы, в левой - две, в бедре правой ноги ещё две. А все стрелы с широким и зазубренным наконечником, он уже много крови потерял, теперь потеряет ещё больше, когда будем их вырезать. Обезболивающее не потребовалось. Пациент очень удачно вырубился. А мы все скопом принялись за извлечение стрел. Из рук и ног одновременно. Обошлись без особых потерь. Куски мяса, которые выдрали из него вместе с наконечниками, были совсем небольшими, крови вылилось всего два стакана. Бледнее он не стал, потому как и без того был как стенка. Промыли раны, перебинтовали и отправили к остальным.

За ними потянулись артиллеристы. Эти шли сами, но это не значило, что сними всё в порядке. Бесконечная канонада дала о себе знать. Пушкари валились с ног, контузия поголовно. Кровь из ушей, головная боль, слабость. Некоторые падали в обморок и блевали. Места в лазарете ещё были, насыпал всем по горсти анальгетиков и успокоительных, после чего отправил отлёживаться.

Совсем поздней ночью нарисовался Оскар. Был он почти целым, только вымотан до последнего, едва ноги передвигал, я заклеил пластырем рассечённую бровь и наложил пару швов на резаную рану плеча. Он, казалось, не замечал ранений. Смотрел куда-то вдаль с мечтательным выражением на лице. Ещё бы. Он жив, король жив, скорее всего, скоро придёт в себя. Принц жив и отличился в сражении. Титул, можно сказать, в кармане.

— Хорвата не видел? — спросил я его.

— Нет, — он помотал головой, — утром только, он в строю стоял.

— Буду ждать.

Ждать можно было долго. Заряда аккумуляторов в фонарях хватит до утра. Раненые продолжали идти. Основная масса не получала никакой помощи, кроме медикаментов. Никто не должен умереть от заражения крови. Отдельно удивило, что не было ампутантов, обычно безногих-безруких после такого боя много бывает, а здесь никого. Подозреваю, что истекали кровью, или свои добивали, чтобы не мучились. Около часа ночи прибыли оруженосцы одного пожилого барона, которые всё это время искали своего господина. Господин был плох. В бою он за каким-то бесом поднял забрало шлема и схлопотал стрелу прямо в лицо, чуть левее носа. Достать было сложно, наконечник находился на глубине сантиметра в четыре, к тому же плотно застрял в кости. Вытаскивать решили немедленно. Двумя зажимами ухватили края наконечника. Взяли я и Эдмунд. Медленно стали раскачивать в одну сторону, в другую. Кость крошилась, но наконечник потихоньку поддавался. Ещё два десятка движений и он с хрустом вылез наружу. Взяв пинцет, я ещё долго выбирал из раны осколки кости. Когда показалось, что всё чисто, наложил швы, но с таким расчётом, чтобы осколки, которые я не увидел, постепенно выходили.

Я выждал ещё полчаса. Ни Хорвата, ни новых раненых не появилось. Скомандовал всем отбой, потушил фонари, и побрёл к себе в палатку. Рядом мелко семенила полуживая Алиса, халат её был заляпан кровью, словно она не инструменты врачу подавала, а сама занималась четвертованием. Впрочем, в той рубке, что случилась в операционной, пролилось столько крови, что всем немудрено запачкаться.

Мы с большим трудом доковыляли до шатра. Есть не хотелось совершенно, но я заставил её и себя слопать по половине шоколадки и выпить по стакану сладкого вина. Вино меня добило окончательно. Дальше я уже ничего не помнил.

Утром, а точнее, ближе к обеду, я проснулся, отлично отдохнув и набравшись сил. Как ни странно, я был раздет, уложен в постель и накрыт одеялом. Понятно, кто это сделал. Алиса заснула позже меня, может быть, надеялась на что-то, но не в этот раз.

Первым моим вопросом было «Что с королём?» Задал я его вошедшей Алисе, которая несла в руках котелок с чем-то горячим. Раз она выходила из шатра, значит, была в курсе новостей.

— Его Величество пришёл в себя, но пока очень слаб и никого не принимает. Думаю, доктору его посетить нужно поскорее, а то может случиться непоправимое.

Мысленно пожелав ей типун на язык, я вскочил и начал одеваться. Одежда моя лежала на небольшом стуле, рядом с кроватью. К ней прилагалось чистое нательное бельё. Что характерно, вчера я умудрился остаться почти чистым. Несколько капель крови на штанах не в счёт. Алиса кинулась мне помогать, но я её остановил. Я, конечно, без малого барон, да только кальсоны сам себе натяну. А с её помощью это делать чревато. Потом ещё на час задержимся.

Зато меня заинтересовало содержимое котелка. Оказалось, что она ничего не стала варить, а просто сходила к солдатам и зачерпнула из общего котла. Стоит отметить, что: во-первых, в армии Его Величества железная дисциплина, раз уж красивая девушка безопасно разгуливает среди солдат, во-вторых, кормят здесь, даже по солдатской норме, очень и очень пристойно. В котелке была горячая гречневая каша, в которой от кусков мяса торчком стояла ложка. А вот открыть бочонок с элем хрупкая девушка не смогла. Я не горел желанием пить с утра, но найти чистую воду посреди лагеря, где тысячи людей гадят с утра до ночи, шансов у меня не было. Пришлось смириться с элем. Я вышиб пробку, и густой пенный напиток полился в глиняную кружку. Но звук, издаваемый пробкой, не прошёл мимо чьих-то чутких ушей. Уже секунд через десять в шатёр заглянула бородатая голова Хорвата. Он потянул носом и, вполне удовлетворённый запахом, кивнул стоящим снаружи, чтобы они тоже заходили.

Не знаю, где в этот момент был Оскар, но Ян и Эдмунд ввалились в шатёр, голодные, как волки. Алиса на такой вариант и рассчитывала. Каши хватило всем, эля тоже. Уже слегка захмелев, я встал из-за стола и отправился к королевскому шатру. Меня никто не останавливал, стражники выучили мою внешность и знали, что доктор, который так нужен королю, наконец-то, пришёл. А может, очнувшийся король отдал такой приказ.