Долгий путь от любви до любви - Плен Александра - Страница 48

— Отлично, — прошептал Роберт и чуть качнулся в мою сторону, словно собираясь поцеловать. Я отступила на шаг назад.

— Софи… я не понимаю, что вчера произошло, — произнес он неуверенно, — что это была за истерика, что ты кричала мне… Когда вернусь, мы поговорим, да?

Он внимательно посмотрел мне в глаза.

— Хорошо, — легко согласилась я, — поговорим.

— Мне пора ехать. Университет прислал за мной автомобиль, он ждет снаружи.

— Езжай, — кивнула я. — Удачи.

Роберт предпринял еще одну попытку поцеловать меня, но я выставила вперед руку, не дав ему это сделать. И он отступил, скорчил обиженную гримасу, развернулся и вышел за дверь.

«Что ж, София, — мысленно сказала я себе, — если ты решила, что любишь одного-единственного мужчину на свете и только с ним можешь быть счастлива, нужно готовиться к борьбе с его демонами. А их у него ох как много».

Через неделю от мамы пришла телеграмма: «Срочно приезжай в замок Нордвик. Обвалилась западная башня. Серьезно пострадали двое слуг. Я выезжаю из Италии сегодня. Возьми все деньги, которые есть. Мама».

На следующий день я садилась на поезд, идущий в Нью-Йорк. Прощай, Берлингтон. Прощай, моя работа провинциальной учительницы. Прощай, Америка. Пора возвращаться домой. Для Роберта я оставила записку в гостинице, где он остановился.

«Роберт, я возвращаюсь в Англию. Прости, что не дождалась, но меня срочно требуют в замок Нордвик. Надеюсь, еще увидимся».

Сухие формальные фразы. Слишком еще все непонятно и зыбко. Наши отношения, чувства, признания. Его неуверенность. В себе? Во мне? В нас? Я на время выбросила из головы свои сердечные проблемы. И занялась насущными.

Мэри быстро упаковывала вещи и делала это с такой радостью на лице, что мне стало стыдно за свое поведение полгода назад. Как я могла вот так, не задумываясь, заставить женщину все бросить и ехать со мной за океан? Эгоистка, что с меня взять! На самом деле у меня самой тряслись руки и дрожь охватывала тело при мысли о том, что я еду домой. Пусть повод и был грустным, но сердце пело.

Пока ждали ближайший пароход, занялись продажей драгоценностей. Они мне уже не понадобятся. А вот золото везде золото. Я также написала письмо адвокату с просьбой переслать причитающиеся мне «вдовьи» деньги в Камберленд.

И опять неделя выматывающей тошноты и слабости. Все, больше никогда и ни за что не буду плавать. Англия — мое пристанище до конца жизни.

Из Лондона на поезде до Карлайла. Единственную ночь в столице я провела в своем особняке в Вест-Энде, сидя на диване в обнимку с любимой подругой. С вечера до раннего утра я рассказывала Лили обо всем, что произошло со мной за эти полгода. Не скрыла и приезд Роберта.

— Он все-таки нашел тебя, — хмыкнула Лили, — упорный малый.

— Да, — улыбнулась я. — Не знаю, что будет дальше. Все так запутанно…

— Когда ты отправилась в Америку, в свете случился изрядный переполох, — глаза Лили блестели весельем. — Ходило столько слухов! Предположения сыпались одно ужаснее другого. Если бы исчез и Стефан, то естественно было бы допустить, что вы сбежали вместе. Но Стефан показывался в свете с Джорджем, уже почти не прячась. А потом они вообще укатили во Францию…

Лилия наслаждалась, пересказывая новости.

— Роберт после твоего исчезновения словно сдулся. Нигде не показывался. Пару раз заявился ко мне на Рагби-стрит. Я высказала ему, не выбирая выражений, все, что о нем думаю. Больше ко мне не приходил.

— Я представляю, что это были за выражения, — рассмеялась я.

— Заслужил, — буркнула Лили. — После того как я увидела тебя на полу в коридоре дома семьи Кимберли, любого оскорбления было бы недостаточно. Потом он появился в ложе со знаменитой мадам Роже, и я думала, что убью его своими руками, так разозлилась. Кимберли на следующий день разорвали помолвку. Но если ты говоришь, что это было сделано намеренно…

Я радостно кивнула.

— А как ты? — поинтересовалась спустя некоторое время. — Как Бертон? Выиграл выборы?

Лилия тяжело вздохнула и взяла с подноса еще одно пирожное. Мы с Мэри собирались остановиться в гостинице, но горничная заявила: «Зачем тратить деньги, которых и так немного, если у вас есть свой особняк на Лонг-Акр-стрит. Пусть он стоит давно запертый и пустой, но ведь переночевать же в нем можно?». За несколько часов мы успели приготовить только две постели, ей и мне (в свою я так и не прилегла) и напечь пирожных на вечер.

— Выиграл… — пробормотала Лилия притворно скучающим тоном.

— И?

— И, — Лили перевела на меня блестящие глаза, — мы живем вместе. Стали такой добропорядочной и примерной семьей, что даже противно.

— Но это пока, — добавила она, видя мою неприкрытую радость.

— Это же замечательно! — воскликнула, радуясь за них. — Ты простила его? Как происходило примирение? Ну, рассказывай!

— Что рассказывать? — смутилась Лили. — Он на коленях умолял его простить. Сказал, что по-настоящему любил только меня… Что был дураком… Ну, в общем, я на четвертом месяце.

Я заулыбалась и крепко обняла подружку.

— Как же я рада за вас!

Мы говорили и говорили, пили чай с пирожными, я хвасталась, что умею стирать и готовить еду. Лилия смеялась, что не нужно было выходить замуж за герцога, чтобы скатиться к рабочему сословию. Как и планировала сделать в семнадцать лет, собираясь замуж за Роберта.

— Так что ты решила с ним? — поинтересовалась подруга уже серьезно.

— Не знаю, — вздохнула я, — мы столько всего пережили. Столько боли, злости, непонимания… Скорее всего, ничего не получится. Он еще полон обиды и гнева. И хоть и любит меня, но…

— Софи, — прошептала Лилия, — ты же мне сама говорила, что любовь — это самое главное в жизни. Что она побеждает все. Преодолевает любые препятствия и трудности.

Я задумалась.

— Конечно, тебе тогда было семнадцать лет, — со смешком добавила Лили, — и с того времени ты сильно выросла.

Я рассмеялась, вспомнив тот разговор.

— Я была наивной, Лили?

— Да. Но ты была совершенно права, Софи…

В Камберленде стояло лето. Мы с Мэри сели на дилижанс в Карлайле как самые обычные пассажиры. Багаж должны были доставить позже. Я, не отрываясь, смотрела в окошко кареты, наслаждалась каждым мгновением, впитывая родные неповторимые запахи, наполняясь, как воздухом, светлой радостью и счастьем. Я дома! Одуряюще пах вереск, зеленели бескрайние луга, вдалеке показались живописные вершины Камберлендских гор. Я чувствовала, как влажный терпкий морской воздух наполняет легкие. Только любимый дом может быть до боли, до слез таким прекрасным.

Уже подъезжая ближе, я увидела полуразвалившуюся западную башню. Она стояла без крыши, с выбитыми окнами, покосившаяся, словно сгорбленная немощная старушка. Камни, выпавшие из стены, и побитая черепица были разбросаны внизу, на земле.

Мама уже ждала меня в замке. Когда стихли рыдания и причитания «Наконец ты дома!», она рассказала, что произошло. Поздней весной на море разгулялся шторм. Ветер был такой сильный, что с корнем вырывал кусты и деревья. Прохудившаяся крыша замка не выдержала подобного напора. Почти половина черепицы слетела. Когда буря немного утихла, слуги бросились собирать ее для того, чтобы починить крышу. И в это время башня окончательно рухнула.

— Ты писала в телеграмме, что сильно пострадали двое слуг, — взволнованно напомнила я маме.

— Понимаешь, — она смутилась и покраснела, — я так хотела, чтобы ты приехала, что немного приврала.

И она улыбнулась краешком губ.

— Кухарка сломала руку, но уже почти выздоровела. Только кисть еще в лубке.

— Ничего, — я крепко обняла маму и поцеловала в щеку, — я все равно собиралась возвращаться. Ты только немного ускорила мой приезд.

Золото, высланное адвокатом, и то, что мы выручили за продажу моих драгоценностей, закончилось очень быстро. Мы только закупили стройматериалы, наняли работников и начали ставить леса вокруг башни, как оказалось, что осталось всего несколько сот фунтов. Поверенный написал, что следующие выплаты ожидаются только через три месяца. Строители укрепили фундамент, замазали раствором самые длинные и глубокие трещины, убрали вокруг башни мусор, но крышу починить так и не успели.