Два моих порочных секрета (СИ) - Осетина Эльвира - Страница 36

Мужчина поворачивает голову и сначала с недоумением, но через мгновение с узнаванием смотрит на меня.

— Света, я полагаю? — с печальными нотками в голосе спрашивает он.

— Да, а вы? — спрашиваю не в силах скрыть дрожь в голосе от заявления Алекса.

— Фрез Дмитрий Алексеевич, — представляется мужчина, подходя ближе, — можешь называть меня дядя Дима. Я был очень близко знаком с твоими родителями, а с твоим отцом мы были лучшими друзьями…, - огорошивает он меня, а затем нахмурившись, смотрит с осуждением сначала на застывшего у двери Алекса, а затем переводит такой же взгляд на Льва. — И мне очень жаль, что эти оболтусы привезли тебя сюда. Еще и наговорили всяких глупостей.

— Не ври нам, — зло усмехается Алекс, — мы давно уже знаем, что не родные дети тебе, а она, — он наставляет на меня палец, — как раз, единственная твоя дочь! Мама нам все рассказала незадолго до смерти! Вы усыновили нас, потому что ваши дети умерли при рождении! А у тебя был роман с ее матерью, — он так и продолжает обвиняюще тыкать в меня пальцем. — И она родила тебе дочь. Единственную! Больше у тебя детей нет. А ее муж — «твой лучший друг», — с сарказмом продолжает близнец. — убил ее потому что узнал, что Света не его дочь, а сам покончил собой. Вот! Нам мама отдала вашу фотографию с ее матерью! — и он быстро подходит к отцу и вытаскивает из кармана своих брюк какой-то смятый лист и передает ее Фрезу-старшему. — И именно поэтому ты, мало того, что купил ей в Москве недвижимость, оформил на нее один процент акций, так еще и в завещание внес! Все доказательства на лицо! Поэтому не надо нам больше врать, мы все давно знаем. И самое главное, мы не понимаем? Какого черта ты все это время ее скрывал? Почему она живет в таких ужасных условиях, в каком-то зачуханном городке, ест всякие помои, получает копейки на работе? Почему она сама ничего не знает о тебе и своих настоящих родителях?

Дмитрий Алексеевич, устало вздыхает.

— По поводу завещания, могу я узнать, откуда информация?

— Не от твоего адвоката, не переживай, он будет верен тебе до скончания времен, — задумчиво поглядывая на меня, отвечает Лев. — Это его секретарь проболталась. Я с ней встречался пару раз.

— Понятно, — кивает отец близнецов, а затем переводит свой взгляд на меня. — Светлана, пройдемте в мой кабинет, и вы тоже, — он мрачно смотрит на близнецов. — Поговорим там.

— Ладно, — говорит Лев, и берет меня под руку, и не зря, потому что у меня уже голова идет кругом, толи от голода, толи от всего, того, что я услышала о своих настоящих родителях. А самое главное я тоже хочу увидеть ту фотографию, которую передал Алекс своему отцу, и именно это желание придает мне сил. Я вырываю свою руку из руки Льва и быстро догоняю идущего к большой лестнице Дмитрия Алексеевич.

— Пожалуйста, — тихо говорю, еле сдерживая слезы, — дайте посмотреть фото.

Мужчина останавливается и со словами:

— Это не вся фотография, а лишь ее часть, передает мне измятую бумагу.

Я расправляю ее и вижу свое улыбающееся лица, прижатое щекой к еще молодому лицу Фреза-старшего. Обычно так фотографируются, когда делают «селфи», держа на вытянутой руке фотоаппарат.

Растеряно перевожу взгляд на мужчину, а он забирает у меня фото, и взяв за руку, тоном не терпящим возражений говорит:

— Идем, я покажу всю фотографию и все объясню.

Мы поднимаемся на второй этаж, идем по коридору, и заходим явно в рабочий кабинет. Дмитрий Алексеевич устраивает меня в мягкое удобное кресло, а сам задится на против за стол, открывает ноутбук, и что-то там ищет.

Лев садиться на кресло рядом со мной, а Алекс садиться не желает, он застыл истуканом возле шкафа с книгами.

— Смотрите на экран за моей спиной, — коротко кивает нам Фрез-старший на отъезжающую панель за его спиной и открывающую нам вид на большущий почти во всю стену экран.

И там я действительно вижу ту же самую фотографию, только уже не малую ее часть с лицом моей мамы, прижатым щекой к щеке Дмитрия Алексеевича, но еще и рядом стоящих девушку с сияющей улыбкой на лице, которая держит под руку Фреза — старшего, и прижимается к нему с боку, а с другой стороны худощавого симпотичного, мужчину, который в этот момент наклонился, и что-то объясняет двум, как две капли воды похожим мальчишкам, потому что те в этот момент пытаются тянуть в разные стороны за руки маленькую плачущую трехлетнюю девочку. И конечно же, только слепой не поймет, что эта маленькая девочка — я, а двое мальчишек — это Лев и Алекс.

Автоматически перевожу взгляд на Льва, а затем на стоящего Алекса. Они смотрят на это фото с не меньшим изумлением, чем я. Похоже, они точно также, как и я ничего этого не помнят. Возвращаю свой взгляд обратно, и вижу, что фотография уже сменилась. И на ней я вижу, только двух мальчиков и одну девочку. Мальчики стоят с двух сторон со счастливыми выражениями на лицах и крепко обнимают зажатую между ними малышку. Та же стоит, недовольно насупившись. Кажется ей явно не по вкусу такое внимание.

Следующее фото — близнецов на руках держит Фрез — старший и их мать — миловидная ухоженная брюнетка, с синими глазами.

На следующем фото — моя точная копия, держит на руках маленькую девочку, а рядом стоит мужчина, нежно обнимающий своих любимых женщин.

Я пристально рассматриваю своего отца. Он худой, немного нескладный, с узкими плечами, но симпатичным лицом. В его взгляде столько любви и нежности, что в груди начинает щемить.

Фотографии сменяются одна за одной. Вот я вновь вижу двух мальчишек, и маленькую девочку — они хлюпаются в мини-бассейне, и смеются. А вот с ними уже взрослые — две мамы в купальниках, или наоборот, только отцы. И столько радости и незамутненного счастья светится в их глазах, что грудь сдавливает, а на глаза наворачиваются слезы.

Фотографии продолжают сменяться. Вот двое мужчин в представительных костюмах где-то в офисе. Это мой отец и Фрез-старший. А вот они вместе с женами, где-на приеме. А вот они совсем молоденькие, в обычных джинсах, и футболках с принтами, отдыхают на берегу реки в компании такой же молодежи.

— Я познакомился с твоим отцом Света в университете на первом курсе, — начинает свой рассказ Дмитрий Алексеевич, пока мы смотрим на сменяющиеся кадры за его спиной. — Его звали Анатолий, но ты и сама это знаешь. Он учился на бюджетном. Поступил сам без чьей-либо помощи, в отличии от меня, мой отец был уже в те времена заместителем министра сельского хозяйства страны, а уже позже и сам стал занимать пост министра, — перевожу взгляд на Дмитрия Алексеевича, и вижу, как он криво улыбается. — Я учился на платной основе в «Нархозе» на экономиста. — Мой взгляд опять возвращается к фотографиям, и я вижу молодых друзей — моего отца и Фреза, они стоят напротив клуба. Оба в черных длинных кожаных плащах, рядом белый мерседес. Прям не дать ни взять — братва из фильма «Бригада». — Мы сдружились, только на втором курсе и то случайно. Твой отец спас мне жизнь. Вообще-то я раньше никогда не дружил с парнями не из моего круга, — он задумчиво гладит ухоженными пальцами по краю стола. — А тут… после института, на меня напали и пытались убить конкуренты отца, а он шел мимо, и в отличии от моих друзей, которые тут же сбежали, неожиданно встал на мою сторону, и помог унести ноги. С тех самых пор, и зародилась наша крепкая дружба. Тогда-то я и узнал, что твой отец финансовый гений. Тихий и незаметный, сын обычных работяг из провинции, с невзрачной внешностью, в голове умел просчитывать и вынашивать столько идей, что я понял, упускать такого специалиста и друга нельзя. Так Анатолий — стал частым гостем в нашем доме.

— На третьем курсе мы посвящали в студенты первокурсников и познакомились с двумя девушками — Мариной и Кристиной.

— Не скрою, мне сразу же понравилась Марина — твоя будущая мать, Света, но она почему-то отдала предпочтение твоему отцу. Возможно это была любовь с первого взгляда, я не знаю. Никогда не анализировал их отношения. Да и особо не напрягался по поводу девушек, и просто переключился на другую. Это была ваша мать.