Всюду бегут дороги...(СИ) - Болеславская Ольга "Tikkys" - Страница 27

— Я непременно постараюсь выбраться к вам в гости… — Герберт с ужасом обнаружил, что у него сами собой вытягиваются клыки. На каком-то животном уровне ему послали вызов, и тело среагировало раньше разума.

— Лет через триста, не раньше, — прошипел Брас, разворачивая его и подталкивая по направлению к дракону.

Герберт тряхнул головой и пошел прочь от беседки, всё быстрее и быстрее, но не бегом.

— Скажи, мой господин, что мешает мне убить всех, с кем ты делил ложе?

Брас повернулся к ней.

— Такое деяние стало бы абсолютно бессмысленным. А ты не делаешь ничего бессмысленного, Иши. Какой смысл убивать тех, с кем я был до тебя? Ты тоже не в монастыре встретила свою девятисотую весну.

Ее кимоно взметнулось, выпуская семь пушистых хвостов. Белоснежная маска растрескалась.

— Я забыла их всех, колдун! А ты испугался за него, сильно испугался.

— Герберт — названный брат королевы гоблинов! — Брас всплеснул руками. — Разумеется, я за него испугался! И за тебя тоже. И за себя! Я не хочу стать причиной новой войны народов, Иши!

— Ты всё больше теряешь себя, — две крупные слезы впитались в трещины маски. — И хочешь, чтобы я тоже потеряла.

— Нет, — он медленно вытащил шпильки из ее волос. — Я хочу, чтобы ты нашла себя. И чтобы ты была счастлива. Именно ты, Иши, а не девятая дочь девятой дочери Инари!

Маска упала на землю и развалилась на части. Их носы соприкоснулись.

— Я постараюсь, — прошептала Иши.

***

От чуткого и тревожного полусна Киат пробудился в середине дня. Окинул взглядом комнату, в солнечном свете оказавшуюся еще более убогой. Грубая, явно самодельная мебель, разномастные чашки в буфете, лоскутные одеяла. Кружева и серебряное шитье его собственной одежды, лежащей на стуле, смотрелись в этой обстановке до невозможности чужеродно. Кровь Дженни отстирала, а дырки, оставленные картечью, были тщательно заштопаны. Похоже, девочка провозилась всю ночь.

Киат бесшумно прошелся по дому, нашел простенький деревянный гребень и сел приводить в порядок волосы. С сожалением вынул серебряные заколки и собрал волосы в самую простую прическу. Отметил изменившийся ритм дыхания Дженни и незаметно скосил глаза в ее сторону. Девочка явно проснулась, но продолжала лежать тихо, как мышь, наблюдая за ним сквозь ресницы. Киат едва слышно хмыкнул. Он впервые в жизни сталкивался с человеком, ни разу в жизни не видевшем фэйри, и реакция Дженни его забавляла. В прежние времена из девочки вышла бы знатная ведьма. Да и сейчас ее дара хватило, чтобы преодолеть его чары.

Киат отложил гребень, откинул волосы за спину и осторожно размотал повязку. Раны затягивались, как и положено, но чувство внутренней пустоты усилилось. Регенерация оттягивала на себя магический резерв, неумолимо сокращая и без того небольшие шансы. Если он промедлит еще несколько дней, то искать вход в Подземелье станет бессмысленно. Ему просто не хватит сил открыть проход.

Киат оделся, и щелкнул пальцами. Бинты вспыхнули с резким треском, практически мгновенно превращаясь в пепел. Дженни вскрикнула и подскочила на кровати.

— Что ты делаешь?!

— Прости, если напугал тебя, — Киат успокаивающе улыбнулся. — Но те, кто оставляет свою кровь в чужих руках, как правило живут плохо и недолго. Не бойся, я постараюсь больше не применять магию в твоем доме.

Дженни торопливо кивнула, хотя Киат не поручился бы за то, чего в ее взгляде было больше — страха или восторга.

Остаток дня он провел за изучением старой, протертой на сгибах карты, которую раздобыла Дженни. Карта была исчеркана непонятными пометками, и Дженни с сожалением предупредила, что забрать ее с собой нельзя, необходимо вернуть на почтовую станцию. Если он не ошибся с расчетами, то Касл Нэрок следует искать на пустошах к югу от Гластонбери. То есть, при самом удачном раскладе его ждет почти неделя пути пешком.

Киат содрогнулся, представив это путешествие. Если поддерживать личину на протяжении такого срока, магия иссякнет раньше, чем он доберется до цели. Придется скрывать свою сущность под лохмотьями, в надежде, что никому не придет в голову внимательно рассматривать жалкого нищего, и передвигаться в основном по ночам. Киат с тоской взглянул на старый изношенный плащ, который Дженни вытащила откуда-то из глубин огромного сундука, и потертую шляпу, с уныло обвисшими полями, не иначе как снятую с ближайшего пугала. Заставил себя надеть человеческие обноски.

— Мне пора, — за окном уже сгущались сумерки.

Дженни вскинула на него влажно заблестевшие глаза. Киат стянул с пальца кольцо с крупным сапфиром и протянул ей.

— Ты очень помогла мне, Дженет. Возьми в знак моей благодарности.

Дженни судорожно сжала подарок в руках, попыталась улыбнуться дрожащими губами. Весь этот день она ни о чем его не спрашивала, и за это молчание Киат был ей особо благодарен.

— Мы еще когда-нибудь увидимся?

Он покачал головой.

— Я ничего не могу обещать. Но я буду помнить тебя, — он протянул руку и ласково погладил ее по голове. — Прощай.

Он шагнул за порог и практически сразу же растворился в густых тенях. Дженни долго стояла на крыльце, вглядываясь в темноту, но так и не смогла уловить ни единого звука. Она медленно вернулась в дом. Машинально заперла за собой дверь, окинула взглядом ставшую странно чужой комнату. В воздухе еще витал едва уловимый аромат леса, луговых цветов и чего-то неведомого, но оттого не менее душистого. Усталость внезапно навалилась на нее со страшной силой, словно она весь день работала в каменоломне. Дженни тяжело опустилась на стул, разжала пальцы и долго сидела, вглядываясь в ажурное переплетение серебряных листьев, в мерцающую синим светом глубину камня. Потом бессильно уронила лицо в ладони и заплакала.

========== Глава 11. Возвращение ==========

— Я подумываю написать статью под названием «Суицидальные наклонности некромантов, воплощаемые через матримониальные предпочтения», — Герберт налил себе второй стакан крови. — Она его убьет. И меня заодно.

Игрейна улыбнулась.

— Не убьет. Иши осталось всего сто лет до девяти хвостов и серебряной шкуры. Если она прожила так долго, значит умеет сдерживать себя. Где еще ты сегодня побывал?

— На рабском рынке, — Герберт открыл перед ней ящик с образцами крови. Из восемнадцати пробирок двенадцать были заполнены.

— И как впечатления?

— Больше никогда не сделаю гномам скидку. Даже на полпроцента. А еще я понял, что мне повезло в жизни, — он допил стакан и снова его наполнил. — И Брасу тоже.

— Это верно, — Игрейна аккуратно достала одну из пробирок, откупорила, понюхала и скривилась. — Замени, тебе подсунули нечистокровного троу.

— Для первого опыта сойдет, — Герберт вытер губы салфеткой. Несмотря на выпитую кровь, его лихорадило. — Знаешь, а где-то в Лабиринте прячется мой гомункулус.

— Да? — Игрейна задумалась. — Такой маленький человечек, дюймов двенадцати ростом? С клочками рыжих волос? Я его видела. Он живет в нижнем ярусе, в колонии пикси. Хочешь с ним встретиться?

— Нет.

Игрейна достала из кармана юбки блокнот и карандаш. Что-то быстро написала, вырвала листок и положила на стол.

— Спокойной ночи, — она погладила Герберта по плечу и исчезла.

«Он сам откажется от своей затеи. Только не бойся». Герберт смял листок и бросил в камин. Взял ящик и отнес в лабораторию. Ночь — лучшее время для такой работы. Он расставил пробирки по порядку — шесть видов крови по два образца, в том числе и кельпи.

Да, с некромантами нужно завязывать. Общаться только по делу и в самом крайнем случае! Три ревнивые жены — это уже перебор. Герберт как-то прочел в одной книжке, написанной восторженной теософкой, что фэйри лишены чувства ревности. Он тогда долго смеялся. Ревность — это проявление себялюбия, а больших себялюбцев, чем фэйри, невозможно себе представить. Богов, разве что. Но с богами Герберт знаком не был.

Какие глупости в голову лезут, если страшно думать о деле. Герберт надел белый халат и решительно достал самую большую колбу. Время вызревания гомункула, согласно Парацельсу, сорок дней. Но это при использовании человеческой крови. Как поведет себя кровь фэйри, Герберт понятия не имел. Он откупорил пробирки чуть подрагивающими пальцами и принялся за работу.