Свингеры (СИ) - Резник Юлия - Страница 13

Я растерла глаза и откинулась в кресле. Ладно… Признаю. Пока все говорит о том, что никакого шпиона нет. Одно настораживает, и очень сильно. По некоторым позициям коммерческое конкурентов было ниже едва ли не на копейку. Сраную копейку, но ниже… Как экономист, я понимала, почему так. Будучи в отчаянном положении, мы предлагали минимальную цену. Перебить ее — значит работать себе в убыток. А копейка… она вроде и не играла роли, но придирчивая тендерная комиссия в любом случае видела меньшую цену. Как поверить в такую случайность? Эти копейки не давали мне покоя.

Пока я размышляла, наступил обед. Хлебец с авокадо, который я съела на завтрак, уже давно проскочил, и есть хотелось так, что сосал желудок. Пообещав себе, что съем лишь один овощной суп, я вышла из кабинета. И столкнулась с летящим по коридору мужем.

Опаздываешь к отцу? — улыбнулась я, обхватывая его за пояс.

— Если бы. Представляешь, он отказался ехать! Сказал, что прекрасно себя чувствует и не собирается понапрасну тратить свое время.

Тимур был раздражен и взволнован. Его глаза горели праведным гневом, а из носа, казалось, еще чуть-чуть, и повалит дым.

— Тим, он взрослый человек и должен отдавать отчет своим поступкам.

— Да, но…

— Но, что? Ты же не поведешь его к врачу на веревочке?

— Не поведу, — перевел дух Алмазов.

— Тогда и злиться какой смысл? Ну? Давай, выдыхай уже. И пойдем обедать?

Тим колебался.

— Может, все же поехать к нему и попытаться убедить?

— Ты веришь, что это возможно?

— Не очень-то.

— Вот тебе и ответ. Он все равно поступит по-своему, а ты останешься голодный и еще более злой, — я улыбнулась, щелкнула мужа по носу и потащила за руку вслед за собой к лифтам.

— Не верю я, что там все гладко.

— Мы можем заехать к ним вечером. Перед тем как забрать мальчиков с тренировки. Что скажешь?

— Скажу, что мне с тобой повезло.

Я вскинула голову, чтобы понять, не шутит ли он. И видя, что нет — растянула губы в счастливой улыбке.

— Вот именно, Алмазов. Не забывай об этом!

— Тимур! Ну, хватит уже… Мы опоздаем!

Я с трудом оторвалась от губ мужа и убрала его ищущие руки с собственной задницы. С той ночи между нами все изменилось. Он изменился… Точнее это болезнь изменила Тима. А сейчас он просто стал тем прежним, знакомым мне Тимуром Алмазовым. Разве что на самую чуточку более озабоченным, чем тогда. Но на это я точно не жаловалась.

— Чего улыбаешься? — шепнул Тим, не торопясь отстраняться. Потерся носом в чувствительном местечке за ухом и осторожно прикусил мочку.

— Ничего. Просто не могу поверить, что все хорошо. Что ты вернулся.

Эти слова Тимур не комментировал. Несмотря на то, что между нами все утряслось, многие вещи мы так и не обсудили. Я считала, что спешить нам некуда, и очень боялась спугнуть наше робкое счастье.

— Вот, возьми, — пробормотала я и, чтобы чем-то заполнить вернувшуюся из небытия неловкость, протянула ему кухонные ножницы. — Пойди, срежь с клумбы астр. Только смотри — выбирай красивые.

— Это еще зачем?

— Ну, ведь линейка, Тим!

— А почему мы просто не купили букет?

Я щелкнула любопытного мужа по носу и пояснила:

— Потому что в школе проходит какая-то благотворительная акция, и учителя призвали потратить эти деньги на помощь малоимущим. Купить им в школу канцелярию и рюкзаки. Знаешь, я тут подумала, что мы могли бы взять шефство над некоторыми такими детишками.

— Мы? — вздернул бровь Алмазов.

— Ну, не мы. Наша фирма… Думаю, разницы нет. Но только без огласки, знаешь, — я неопределенно взмахнула рукой.

— Решила заняться добрыми делами?

— А ты против?

Наши взгляды с Тимуром встретились. Он долго на меня смотрел вот так, в утреннем свете, льющемся в кухню. Пытаясь отыскать в моих глазах что-то, известное лишь ему.

— Нет. Я только за. Может быть, пришло время отдавать долги.

Я улыбнулась. Все же Тимур иной раз понимал меня даже лучше, чем я сама. Отдавать долги… Почему бы и нет? В конце концов, Тим выздоровел. И далеко не многим так везло.

— Мама, я не найду свой пиджак! — проорал Дамир, нарушая наш с Тимом обмен взглядами.

— Он висит в шкафу на вешалке!

— Мама, а мои носки где? — Это уже Назар.

Я закатила глаза к потолку. Тимур рассмеялся.

— Там, где и всегда, Назар. В верхнем ящике.

— Ничего не меняется, да? — покачал головой Алмазов.

— Ничего. Абсолютно, — качнула головой я и, вновь протянув мужу ножницы, скомандовала: — Ну, давай, дуй за цветами!

Тимур отмахнулся:

— Не надо ножницы. Я возьму секатор в сарае.

Астры в этом году были просто невероятно красивыми. Лохматые крупные соцветия самых невообразимых оттенков. Винного, лилового, белого… Я любовалась ими всю дорогу до школы и не думала ни о чем плохом. За эти дни со мной как будто случился приступ амнезии. Из памяти напрочь вылетело все, что делало меня такой несчастной.

На праздничной линейке мы стояли, держась с Тимом за руки, как и всегда до этого. Лишь в прошлом году Тимур пропустил праздник. Лысый после химии, ослабленный донельзя, он не хотел, чтобы его жалели.

— Тим…

— Ммм?

— А давай никуда сегодня не поедем. Устроим дома праздник, позовем соседских детей…

— У меня встреча с Деревянко. Забыла? — удивился Тимур.

— Черт. Как не вовремя.

— Не вовремя? — скептически вздернул бровь он.

— Нет, вовремя, конечно, просто…

— Да понял, я понял. Шучу. Постараюсь быстро со всем покончить. Деревянко нормальный мужик. Сам, небось, будет к семье спешить.

— Разве у него не взрослые дети?

— Взрослые. А внук в первый класс идет. Так что…

Тимур отвлекся, сосредоточив все внимание на концертном номере, который детишки подготовили к празднику. К счастью и номер, и речь директора были довольно короткими. Уже минут через пятнадцать мы проводили детей на первый в году классный час. Больше уроков по случаю первого сентября не планировалось.

— Зря я не взяла машину. Теперь и тебе здесь торчать, пока они не закончат, — с досадой поморщилась, глядя вслед потянувшейся к центральном входу ребятне.

— Да какая разница? Все равно встреча с Деревянко аж на двенадцать. Как раз успею вас отвезти.

— Ну, а целых сорок пять минут мы что будем делать? — поинтересовалась без всякой задней мысли. А вот у Тимура они, похоже, были. Он сверкнул глазами, взял меня за руку и потянул в сторону школьного парка.

— Эй, что ты задумал?

— Кое-что…

Мы шли по узкой аллее, то и дело натыкаясь на других родителей. Кто-то ожидал своих чад, сидя на скамейке, кто-то, спрятавшись в кустах акаций, тайком курил. Совсем как только-только пробующие взрослую жизнь на вкус восьмиклассники. Я улыбнулась и задрала голову. Над нами, образуя праздничную золотую арку, смыкались ветки кленов. За семнадцать лет, что прошли с нашего с Алмазовым выпускного, деревья стали большими, истрескавшийся асфальт заменили узорчатой тротуарной плиткой, а вместо облюбованной шпаной курилки за спортзалом разбили огромную клумбу бархатцев и сентябринок. Неприхотливые цветы — они простоят во всем своем великолепии аж до самых заморозков.

— Эй, там может быть грязно! — запротестовала я, когда Алмазов свернул с дорожки в разросшиеся дебри парка.

— Тш-ш-ш! — Тим по-шпионски огляделся и потащил меня вглубь. — Смотри, на мину не ступи, — хохотнул тихонько и резко затормозил. — Ну? Узнаешь?

— Не-а.

— Нет? — Тимур выглядел по-настоящему сбитым с толку. Сейчас он так сильно походил на того мальчика, с которым меня посадили за одну парту, страшно сказать, аж целых двадцать восемь лет назад, что я тихонько рассмеялась. Алмазов сощурился сильней и толкнул меня к дереву. Неровная кора старой ивы оцарапала кожу под тонким стильным пиджачком. Опущенные почти до земли ветки надежно укрыли нас от посторонних глаз. Стоит сделать шаг в сторону, отступить, и вновь окажешься на виду у всего мира, под прицелом десятков равнодушных к чужим судьбам глаз, в суетливых звуках первого осеннего утра, по случаю праздника побаловавшего теплом… А пока… Его губы на моих губах. И только мы, только наши прикованные друг к другу взгляды под пестрой сенью старой-старой ивы.